Наим Каримов. Сабир Абдулла

...Поздняя осень, 1920 г., город Коканд. В одном из глинобитных домов доживала свои последние дни пожилая женщина, недавно потерявшая свою дочь. Она собрала своих близких и, обращаясь к единственному сыну, сказала: «Радость ты моя, солнце ты мое, надежда ты моя, Сабирджан! Слушай последнюю волю любящей тебя матери. Я с твоим отцом прожила неплохую жизнь. Были и радостные, и горестные дни. Жаловаться на судьбу грешно. Но мне хотелось бы, чтобы ты жил не так, как твой отец. Он хороший, добрый человек, дружил с поэтами и музыкантами. Это очень хорошо. Но был слишком увлечен шахматами. Это плохо. Часами не отрывался от них. И горячий ужин, старательно приготовленный мной, постоянно остывал. Это неуважение к тому, кто готовил, и к самому ужину, подаренному богом. Ты тоже склонен к шахматам. И если пойдешь по стопам своего отца, будущая твоя жена будет на тебя в обиде. Это первое. Второе: ты пишешь стихи. Все сочинители жили бедно. Бедность – это удел поэтов. Я бы хотела, чтобы ты отказался от этого занятия, чтобы в твоем доме был богатый дастурхан, и все жили в мире и любви».
Послушав последнюю волю своей жены, муж пробормотал: «Мать моих детей, ты говоришь мудрые слова, но я прошу тебя, позволь нашему сыну заниматься творчеством, поэзией. Времена кокандских поэтов, живших в нищете, прошли. Сейчас другое время: за свои произведения поэты получают большие деньги. Недалек тот день, когда люди будут завидовать им, их слава достигнет Ташкента».
Умирающая мать согласно кивнула головой. Сын перестал играть в шахматы и всю свою жизнь посвятил сочинению стихов, пьес, рассказов и романов. Стал третьим Народным поэтом Узбекистана. И если в его жизни и были случаи, когда он в порыве творческого вдохновения забывал об ужине, но только до тех пор, пока не встретил свою музу, на которой женился и которую боготворил до последнего своего дыхания.
Перефразируя французскую поговорку, можно сказать: поэты рождаются на периферии, а умирают в Ташкенте. Это поговорка всецело относится и к Сабиру Абдулле, замечательному поэту, писателю, драматургу.
В 70-е годы ХХ века автор этих строк, будучи ответственным секретарем институтского журнала «Ўзбек тили ва адабиёти» («Узбекский язык и литература»), обратился к Сабиру Абдулле с просьбой написать для журнала свою автобиографию. В назначенный срок, приехав к нему домой, я получил отпечатанный на портативной машинке материал. Меня удивил не только довольно большой объем, но и зарифмованное заглавие, которое по-узбекски звучало так: «Шоирлар шаҳри, фозиллар фахри Қўқонданман» («Я из Коканда, города поэтов и ученых»).
Как продолжатель лучших традиций узбекской классической поэзии Сабир Абдулла любил писать свои стихи и песни традиционным поэтическим размером «аруз» и зарифмовывать заглавия своих произведений.
В недалеком прошлом на Востоке настоящими поэтами считались только те, кто писал во всех жанрах восточной лирической поэзии (газели, пятистишия, шестистишия, рубаи, туюки и т. д.), так что потом можно было составить «диван». Сабир Абдулла к своему 60-летию, отобрав лучшее из своей лирики, по всем канонам «жанра» составил и издал свой «диван», заняв почетное место среди «диванистов»-предшественников.
Стихотворения, написанные размером «аруз», обычно необычайно певучи, кантильённы, легко ложатся на музыку. А если еще и богаты по содержанию, то они, благодаря таланту народных композиторов, сочиняющих прекрасные мелодии, могут стать шедеврами национального песенного творчества. У Сабира Абдуллы таких стихотворений, ставших любимыми песнями народа, великое множество. Именно эта, песенная, грань его творчества была определяющей, когда его, молодого тогда поэта, включили в список участников первой декады узбекского искусства в Москве в мае 1937 г.
В дни декады, кроме демонстрации «выдающихся успехов в области культуры, достигнутых узбекским народом», участникам представилась счастливая возможность побывать в театрах и концертных залах Москвы, ознакомиться с новой для узбеков русской и европейской культурой, что, безусловно, послужило импульсом для дальнейшего развития его творчества. Сабиру Абдулле в одном из московских театров посчастливилось посмотреть спектакль «Ромео и Джульетта». Спектакль о трагической любви шекспировских героев произвел на молодого поэта неизгладимое впечатление. Сам сочинивший не одну пьесу, Сабир Абдулла ни на минуту не мог отвлечься от потрясших его впечатлений и еще в Москве задумал пьесу, воплощавшую великую трагическую любовь героев одной из восточных легенд или сказок. Возвратившись в Ташкент, он стал перечитывать народные легенды, сказки, поэмы великих восточных поэтов о влюбленных, оставшихся верными своему чувству до последнего дыхания. Его выбор пал на народную легенду о Тахире и Зухре, которая была положена в основу поэмы Сайяди, поэта, жившего на рубеже XVII–XVIII веков.
Первый вариант своей пьесы молодой драматург написал еще в 1938 г. В 1939 г. в работу над музыкальной драмой «Тахир и Зухра» включился композитор-мелодист Тухтасин Джалилов, ставший близким другом Сабира Абдуллы. В марте 1940 г. великая легенда о любви Тахира и Зухры ожила на сцене Ферганского областного театра. Это была первая постановка знаменитой узбекской музыкальной драмы Сабира Абдуллы и Тухтасина Джалилова, до сих пор украшающая сцены не только узбекских, но и других среднеазиатских театров.
Спектакль Ферганского театра имел оглушительный успех. Тахир и Зухра, как два голубя, полетели из Ферганского в другие областные театры, облетев нашу республику и соседние Таджикистан и Киргизию. Без исполнения арий Тахира и Зухры, прекрасной музыки к спектаклю не проходили ни одна свадьба, ни один музыкальный вечер. Сабир Абдулла и Тухтасин Джалилов, вдруг, в один вечер превратились в создателей шедевра узбекской музыкальной культуры.
Вторая мировая война (1941–1945 гг.) изменила жизнь всех народов. «Все для фронта!» – этот лозунг определил суть сурового времени, стал главным для литературы.  С. Абдулла в этот период создает стихи и песни, пронизанные чувством любви к Родине и ненависти к врагу, вдохновляющие молодых людей, с оружием в руках идущих на фронт. Так в содружестве с другими писателями были написаны пьесы «Кучкар Турдиев», «Даврон ота» («Отец Даврон»), «Меч Узбекистана».
Жизнь показала, что и в суровое военное время произведения, воспевающие настоящую любовь, нужны и интересны людям.
В огненном 1943 году в недавно построенном Янгиюльском театре шел спектакль по знаменитой пьесе С. Абдуллы. Случайно оказавшийся среди зрителей военноначальник, на несколько дней приглашенный в Узбекистан, был пленен чарующей музыкой и великолепным исполнением ролей узбекских Ромео и Джульетты. После окончания спектакля, поблагодарив создателей, он сказал тогдашнему руководителю республики, что «было бы здорово, если бы солдаты тоже имели возможность посмотреть эту незабываемую историю любви Тахира и Зухры», стоило бы перенести ее на киноленту.
Руководство республики поручило ташкентской киностудии художественных фильмов создать киноверсию музыкальной драмы «Тахир и Зухра». Наби Ганиев был назначен режиссером-постановщиком, С. Абдулла – сценаристом, а московский кинодраматург А. Спешнев – консультантом (впоследствии соавтором). Творческая группа быстро подготовила сценарий, тут же начались поиски артистов и типажей.
Наби Ганиев смог из сценария, написанного С. Абдуллой и А. Спешневым, сделать свой лучший фильм, принесший узбекскому кино мировое признание.
В 1945 г. на развалинах побежденного Берлина появились афиши нового музыкального фильма «Тахир и Зухра». Солдаты и офицеры-узбекистанцы вместе с соратниками в столице Германии, где гордо реяло знамя Победы, смотрели замечательный фильм.
«Наша картина, восточная «Ромео и Джульетта», – пишет А. Спешнев, – обошла потом многие страны мира, находя живой человеческий отклик, потому, вероятно, что война потопила в крови любовь и сострадание, но возвысила верность».
Неутомимый поэт, писатель и драматург Сабир Абдулла оставил огромное литературное наследие, в котором кроме многочисленных поэтичесих сборников, есть роман «Мукими», драмы «Алпамыш», «Гюль и Навруз», «Талант», «Мой рай», «Разлука и свидание» и, конечно, «Проделки Майсары», благодаря огненной музыке композитора Сулеймана Юдакова она стала одной из наших лучших комических опер.

«Звезда Востока», № 4, 2015

• Назад
• Вперёд