Суннатулла Анарбаев. Первый рейс (рассказ)

ПЕРВЫЙ РЕЙС

Своего младшенького Халилджана Акбар-ака очень любит. Но не подумайте, что он не любит своих старших. Нет. Он и их любит. До сих пор у него болит о них сердце. Правда, когда родился первенец, Акбар-ака хорошо помнит, как ему казалось, что ребенок пищит из люльки: «Кончилась твоя молодость, теперь ты пана». Потом родился средний. Сейчас он не помнил, как они росли. Тогда еще была жива мать Акбара и она возилась с ними. Бабушку они называли мамой, а дедушку папой. Они как го быстро вытянулись и были скорее похожи на его младших братьев, чем на сыновей. Однажды старший принес осоавиахимовский значок. А вскоре Акбар-ака узнал, что сын посещает аэроклуб. И второй увязался за братом. Старший закончил школу и поступил в военное училище. Средний гоже кончил школу и уже взял из военкомата направление в то же училище, но... началась война.
Акбар-ака получил несколько писем от командира части, в кото-рой служили сыновья. Командир писал, что мальчиков наградили ор-денами. Ах, лучше бы они были живы! Зачем ему их награды!
Акбар-ака сидел на низеньком стульчике на терраске и думал. Его коротко подстриженная бородка стала совсем седой. Взгляд под тяжелыми сросшимися бровями устремлен на молодой виноградник Поврежденный кетменем куст словно печально плачет, слезы капельками падают на землю. Плачет. Кто же не заплачет, потеряв сразу двух таких богатырей. И Акбар-ака потихоньку плакал, прячась от жены.
На заводе забывался за работой, а дома младшенький.
Как-то пошел отец с Халилджаном в баню, посадил его в таз и начал мыть, а малыш захныкал — мыло в глаза попало. «Эх ты, я ведь считал тебя взрослым парнем, а ты плакса». Тогда Халилджан взял мочалку и стал тереть отцу спину, слабенько, словно щекотал.
«Помощничек дорогой»,— растроганно думал Акбар-ака. С того дня между отцом и сыном завязалась крепкая мужская дружба. Шли месяцы, годы, и маленькие слабые руки Халилджана набирали силу. Он изменился, повзрослел. Халилджан пошел но следам братьев, посещал авиаклуб, а потом закончил летную школу. Позавчера Халилджан ушел в первый самостоятельный полет. А перед этим они с отцом были в бане. На сей раз Халилджан так натер спину отцу, что Акбар-ака уже больше не сомневался, что сын его взрослый и сильный. Акбар-ака потихоньку поглядывал на сына. Так он ведь как две капли воды похож на статую физкультурника на стадионе. Высокий (в дядьку), сильный, как лев, ноги стройные, как у бегуна, талия тонкая, а плечи... на каждом плече поместится два, ну, если не два, то один здоровый человек, тело мускулистое. Не зря он постоянно участвует в соревнованиях. Надо ему посоветовать заняться борьбой. Настоящий геркулес. Ведь правду говорят, что все девушки в семнадцать лет — красавицы. Акбар-ака вздохнул. В эти годы и среди мальчишек не бывает некрасивых. Вон какой парень! Красавец! А фигура... Сила просто выпирает. Счастливым бы был.
Мысли Акбара-ака прервал далекий гул. Медленно, словно сытая рыба, проплыл по небу самолет.
— Нет, это не он,— Акбар-ака проводил серебряную птицу взгля-дом.— Его — грузовой. Он вернется завтра на рассвете. Лишь бы все прошло хорошо. Интересно, какая погода?— Акбар-ака поднял голову и внимательно осмотрел небо. К вечеру небо стало чистым и темно-голубым. Ночь, как и солнце, пришла с востока.
Вон и вершину Чаткала окутала тьма. Забеспокоились воробьи.
Из кухни вышла тетушка Сабри с двумя пустыми ведрами.
— Чем мечтать, лучше бы воды принес.
— Пожалуйста, хозяйка вот скоро выйду на пенсию и полностью поступлю в ваше распоряжение.
Акбар-ака принес воду, поставил ведра на кухне. Он уже давно не ссорится с женой. Не подумайте, что он боится жены, в молодости они не раз ссорились, чего скрывать. Однажды даже молоденькая Сабри забрала мальчишек и ушла к отцу. А из-за чего?
Возвратились они как-то из парка, а Акбар-ака возьми да и скажи: «Сабри, купить тебе туфли на каблуках? Повыше будешь выглядеть». Это сильно задело жену: «Ага, увидел, что я мала ростом, когда уже родила трех сыновей?»
Назавтра Акбар-ака вернулся с завода и не застал дома ни жены, ни ребят. Записка на столе гласила: «Можешь найти себе высокую». С трудом тогда привел ее домой. Теперь он и не замечает маленького роста жены (конечно, родила таких трех молодцов, при чем здесь рост). А двое так и не вернулись с войны. Вместе с женой были пережиты тяжелые дни. Акбар-ака очень заботится о своей старушке, старается не огорчать ее.
Старики поужинали вдвоем, напились чаю, а потом Акбар-ака прилег с газетой, а Сабри стала убирать посуду. Оба сегодня неразго-ворчивые. Легли спать. Глаза у Сабри закрыты, но Акбар-ака знает, что она не спит и не заснет, как и Акбар-ака,— будет всю ночь думать о первом рейсе сына.
И чего только не передумаешь за ночь.
А если какой-нибудь винт откажет? В воздухе ведь не за что зацепиться. Опасно. Да, молодежь в небо рвется. Ладно, пусть рвется в небо, не стану останавливать, не сиднем же ему сидеть.
С этими мыслями он провел ночь. Утром посмотрел на стенные часы: Халилджан уже приземлился. Через сорок минут увидимся. Сердце Акбара-ака громко стучало.
Чтобы прогнать нехорошие мысли, он достал бритвенный прибор, налил в стакан воды из кипевшего самовара. Начал неторопливо бриться. Подстриг бородку. Умылся. Надушился одеколоном сына, а потом надел выходной костюм и направился к калитке. Старуха посмотрела на него с удивлением.
— Так я же сегодня во вторую смену,— сказал он.
Сабри промолчала: она знала, куда торопится старик.
Акбар-ака остановился на углу улицы. Прохожие здоровались с ним, и он рассеянно отвечал. Взгляд его был прикован к автобусной остановке: «От аэропорта до вокзала пятнадцать минут, от вокзала до дома пятнадцать минут»,— подсчитывал он. По улице двигались машины, трамваи. Но они не интересовали Акбара-ака. Ага, вот оста-новился автобус. Выходят пассажиры. Нет, Халилджана нет среди них. Следующий приедет минут через десять-пятнадцать. Акбар-ака ждет, считает минуты. Он повернулся и у ворот дома увидел выглядываю-щую Сабри. Тоже ждет. И тоже волнуется. Тетушка Сабри ушла во двор. Вот еще автобус. Выходят люди: женщины с сумками и без сумок, какой-то парень без пиджака с непокрытой головой, высокий мужчина в зеленом плаще и зеленой шляпе, с чемоданом в руках. Не он. Вот... Акбар-ака заволновался, на глазах навернулись слезы. Он улыбнулся дрожащими губами. Он сына и за версту узнает: черные брюки, ботинки, светлая непромокаемая куртка, на голове летная фуражка. Шагает широко, бодро.
— Красавец-то какой,— шепчет Акбар-ака.
Он быстро достает из кармана платок, вытирает глаза и тяжело шагает навстречу сыну.

Перевод П. Владимировой

• Назад
• Вперёд