Галина Востокова. Неделя для смерти (рассказ)

Галина Востокова

НЕДЕЛЯ ДЛЯ СМЕРТИ

Рассказ

Сначала Аня хотела наглотаться снотворного – тихо-мирно уснуть и не проснуться. Но где взять рецепт? И таблетки стоят дорого. А из-за того, что ее лишили стипендии, деньги следовало экономить. Тут она грустно усмехнулась: если уж решила распрощаться с жизнью, так для чего экономить? Можно на последние купить лекарство на «черном» рынке. Представила спокойное блаженство сна. Утром бабулька, у которой Аня снимала квартиру, заглянет ее разбудить… Нет, не годится! Все проблемы, связанные с похоронами, все неприятности лягут на ее плечи. А бабулька и так еле ходит.
Но что-то надо делать. Невозможно жить в одном мире с Аликом. Мир… А миру как было бы лучше – если бы ее не стало, или его?
Она-то никого не предавала и старалась не обижать. А он? Он поступил так с нею, значит, спокойно предаст кого угодно. И сколько еще женщин будут плакать из-за него и, может, тоже думать о самоубийстве. Вот пусть бы лучше он исчез!
- Анечка, - окликнула ее из своей комнаты бабулька, - программу мне принеси.
Аня перелистала газету в поисках нужных страниц. Вдруг взгляд ее наткнулся на объявление, выделенное рамочкой: «Гадание. Магия». Может быть, помощь здесь? Она отнесла теле-программу бабульке и задумалась. Гадать на Алика было ни к чему – тут все ясно. И даже, если бы он вернулся, невозможно – не простить, нет, дело не в прощении – невозможно встречаться дальше, зная, что он способен холодно и без повода «закрыть вопрос». А вот магия…
Аня набрала номер телефона.
- Вы хотите погадать? – спросил бесцветный женский голос. – Нет? Тогда расскажите о своей проблеме.
Аня сбивчиво стала говорить о своих отношениях с Аликом, об ошеломившем ее последнем свидании, когда тот, бестрепетно глядя ей прямо в глаза, заявил, что больше встречаться с нею не будет, у него, мол, теперь есть другая женщина. Аня поймала себя на мысли, что в кратком изложении постороннему человеку история эта выглядит так банально и обыграна во множестве фильмов! Но от этого горечь и непонимание не уменьшались.
- Вы хотите приворожить его? Вернуть?
- Нет.
- Значит, наказать его. Убрать. Это дорого.
- Сколько?
- Захватите все золото, что у вас есть, и приходите завтра по адресу…
Все золото – это значит маленькие сережки, она их все равно не носит, и кольцо, подаренное Аликом, с листочком, густо обсыпанным фианитами. Последнее, что Аня спросила у него, находясь в состоянии прострации, - когда вернуть кольцо? В тот день она не надела его.
- Чепуха какая-то, - процедил он. – Не хочешь носить – выброси.
Для него, работающего в фирме купли-продажи автомобилей, несколько тысяч не значили ничего. Собственно, там они и познакомились. Лена, ее соседка по студенческому общежитию, по утрам мыла полы в офисе, и Аню пристроила – все прибавка к скудной стипендии. Это уже после поездки к озеру Алик снял для нее комнату у бабульки, заплатив вперед за полгода.
От кольца же непременно следовало избавиться. Каждый раз, когда взгляд спотыкался о него, всхлип перебивал дыхание и глаза наполнялись слезами.
Дом по названному адресу находился в двух кварталах от Аниного. И была это никакая не избушка на курьих ножках – типовое пятиэтажное строение. Угловая квартира наверху. Обитая коричневым дерматином слегка обшарпанная дверь, которая открылась, как только Аня протянула руку к звонку.
- Входи. Раздевайся, - и хозяйка ушла на кухню.
Аня огляделась в сумраке – куда бы пристроить куртку? Под потолком были развешаны пучки травы, ветки. Пахло сеном, хвоей, чем-то горьковатым и, вроде бы, подгнившими яблоками. Вешалки не нашлось. Аня положила куртку на табуретку у двери и, сняв сапожки, в носках, почему-то на цыпочках направилась к кухне.
- Садись, - махнула хозяйка на стул у стола, покрытого синей в темных пятнах клеенкой. – Золото принесла?
- Да. – Аня положила кольцо с серьгами перед женщиной. – А вас как зовут?
- Ниса, - коротко ответила та, небрежно смахивая украшения в ящичек. Анино имя ее, похоже, не интересовало. – Помолчи, пока не скажу.
Аня кивнула, разглядывая занятую своими делами колдунью. На улице она вряд ли выделила бы ее из толпы – ни худая, ни полная, ни высокая, ни маленькая. Темные волосы завязаны в узел на затылке. Разве что глаза… Непонятно, какого цвета. Не уловить. Потому что, когда встречаешься с нею взглядом, это словно удар током, или будто проваливаешься куда-то в этот момент.
Ниса высыпала на стол палочки, чурочки. Аня пригляделась. Нет, это не деревяшки - косточки. Маленьких зверюшек и, кажется, рыбьи. Ниса выбрала из них одну, чуть меньше мизинца, остальные спрятала обратно. Достала большую пилку для ногтей и принялась заострять один конец косточки, потом закруглила и обточила другой. Работала спокойно, деловито – как в кружке «Умелые руки». Осмотрела косточку у окна, осталась довольной. На улице начинало темнеть. Ниса включила свет. Угловая лампочка отбрасывала резкие тени. На газовой плите что-то кипело, распространяя тот самый горький с кислинкой запах, который Аня уловила в коридоре. Ниса перелила в синюю чашечку темную, клубящуюся паром жидкость, что-то пошептала над ней, прикрыв ладонями. Бросила в кружку пластинку воска, и поставила на огонь теперь ее. Вышла из кухни. Вернулась спустя несколько минут, держа в левой руке белую мышку. Правой достала разделочную доску и нож. Аня почувствовала, как тошнота подступает к горлу, и прикрыла глаза. Почти одновременно прозвучали мышиный писк, удар ножом и Анино «Ах!».
- Когда колбасу ешь, тоже ахаешь? – каким-то тусклым голосом спросила хозяйка.
Аня ничего не ответила.
Ниса сцедила кровь в другую чашечку - с цветочком на боку. «Наверное, потом из нее же будет пить чай или угощать гостей», - вяло подумала девушка.
Колдунья обмакнула в кровь конец косточки, что-то снова забормотала, и бросила ее в расплав воска. Вытащила деревянными щипчиками, положила на блюдечко. Подула на варево в синей чашке. Пока оно остывала, вымыла под краном доску с ножом и убрала останки мышки в холодильник.
- Имя этого мерзавца еще помнишь? – спросила Ниса.
У Ани кружилась голова, и она не сразу сообразила, о ком речь. Мерзавец – это Алик. Она ведь здесь затем, чтобы уничтожить его.
- Да, - ответила Аня, сдерживая спазм в желудке.
Колдунья положила косточку на поверхность варева.
- А теперь сосредоточься на нем. Вспомни что-нибудь.
Аня снова представила, как он сказал ей о другой женщине. И как он чуть наиграно пропел:
Отцвела сирень в моем садочке.
Ты ушла в сиреневом платочке.
Ты ушла, и я ушел –
И тебе, и мене хо-ро-шо!
Ане хотелось думать, что он вел так себя от неловкости. Или он таков на самом деле, а она просто не разбирается в людях. Мерзавец?..
Косточка стала похожа на стрелку компаса – поворачивалась и подрагивала на поверхности густой жидкости. Наконец, замерла, нацелившись куда-то.
- Теперь повторяй за мной, - сказала Ниса. – Силы и духи, подчиненные моей воле…
- Силы и духи, подчиненные моей воле… - как во сне произнесла Аня.
Дальше следовало перечисление неизвестных ей имен и слова, невразумительные на слух обычного человека. Но конец!..
- Настигните в этом мире и уничтожьте, забрав к себе,… Называй его имя!
- Настигните в этом мире… - машинально повторила Аня и запнулась, вспомнив дивную августовскую ночь в лесу на берегу озера. Звезды сияли в небе, светлячки – в траве. От притушенного костра тянуло дымком. Они сидели у воды под одной – его – курткой. Теплая Аликина рука на ее плече. Поцелуи с привкусом земляники. Стихи о любви и нежности…
- И уничтожьте, забрав к себе,… имя, - еще раз четко выговорила Ниса.
Аня молчала.
- Передумала?
- Нет. Не знаю. Боюсь.
- Чего?
- Убить его.
- Каждый миг умирают тысячи. Какая разница – одним больше, одним меньше. – Голос Нисы был равнодушным. – Слишком много людей. Рождаются, суетятся, чего-то хотят, мучаются. Чем их меньше, тем меньше страданий. Жизнь человеческая не более чем изъян на теле вселенной. Так доводим дело до конца? Не готова… Как хочешь. Работа оплачена, и моя часть выполнена. – Она на минуту вышла из кухни. – Вот тебе бумага, карандаш. Пиши. – И продиктовала заговор до финального имени. – Стрела натянута. Спустишь сама, когда захочешь. Срок действия – неделя.
Ниса положила косточку в бумажный пакетик. Перелила жидкость в склянку. Завинтила пробку. Вручила все Ане.
- И еще имей в виду – самой это делать лучше от полуночи до первых петухов. В любой день. – Тут она легонько подтолкнула поднявшуюся уже девушку к двери.
Дома Аня, словно мину, осторожно извлекла из сумки косточку с флаконом, положила их на полку.
Стараясь отвлечься, занималась домашними делами. Шли каникулы – время некуда было девать. Были бы деньги, сходила бы в театр. Но… Если бы Алик не затеял этого мучительного, выбившего ее из колеи, разговора о разрыве накануне сессии, она сдала бы экзамены лучше. И не подумал подождать! А у нее все стало валиться из рук. Осталась без стипендии. Из офиса же по его настоянию уволилась еще осенью – не хотел, чтобы «его девушка» мыла полы в присутственном месте.
Между ними с первой встречи протянулась светящаяся ниточка. Он подошел сам: «Что это за Золушка тут появилась?» И понравился ей сразу – высокий, стройный, прозрачные безмятежные глаза. Не слишком ли безмятежным он оказался, отстранив ее, уже прирученную и пригретую? А ведь Аня не хотела приручаться, настороженно посматривая на него, так свободно обращающегося с баснословными, на ее взгляд, деньгами. Но он улыбался доверительно, рассуждать мог хоть о Платоне, хоть о Хичкоке. И все-таки, неужели он был неискренен, говоря о своем желании быть рядом с нею всегда?
Среди недели забежала Лена и вывалила ворох новостей.
Главными среди них были две. Женщина, к которой «ушел» Алик, - это секретарша офиса, Марина. Аня ее прекрасно помнила. Ничего выдающегося. Птичье лицо и довольно развязные манеры. Может, в них дело? В женской опытности? Алик был первым мужчиной в Аниной жизни, и она многого еще не знала о сексе, да и не стремилась узнать, полагая, что не в этом главное. Но Лена сообщила по секрету еще кое-что – из разряда сплетен. Марина случайно обмолвилась, что ходила к какой-то бабке со странным именем, то ли Анисья, то ли Ниса, чтобы приворожить Алика.
У Ани сердце замерло и руки похолодели. Лена посмотрела на нее с подозрением:
- Ты чего побледнела? И вообще дошла… Случаем, не беременна?
- Нет-нет… Просто голова болит. Простыла, наверное. Я к тебе забегу на днях, все равно надо к коменданту. Придется перебираться в общежитие.
Круг замыкался. Значит, Алик тут не при чем. Он оказался всего лишь пешкой на шахматной доске, которую переставили с одного поля на другое. А она чуть было не причинила ему зло. Как легко человек, обладающий особой силой, может распоряжаться судьбами, не вникая в них! Кто заплатил, для того и выполнена «работа». По расчетливому желанию одной и мановению равнодушной руки другой – разрушено счастье. Виновата Марина? Наказать ее? Пока действует сила «стрелы»… А как поведет себя косточка, если думать о Марине?
Аня извлекла ее пинцетиком из пакета, опустила на поверхность жидкости, вылитой в простенькую чашечку, которую не жалко будет потом выкинуть. Уставилась на стрелку, представляя Марину, и стала произносить заклинание, насколько его помнила.
Стрелка поколебалась и замерла.
Аня не собиралась насылать на разлучницу даже насморка. Неужели ту устраивала такая насильственная любовь? Аня вспомнила будто бы замороженный вид Алика. От заговора, значит, эта холодность к ней.
Когда стала думать про разорванную любовь, косточка снова пришла в движение и повернулась градусов на тридцать. Странно, если целью является конкретный живой человек, то, поскольку время рабочее, он и Марина должны быть в одном помещении, и стрелка не должна была бы сильно смещаться. Но ведь сегодня среда? Тогда все правильно. По средам Алик работает с представительством «Мерседес», как раз в том направлении.
Аня задала сама себе вопрос: а если бы она так или иначе убрала из игры Марину, доведя все до конца, стал бы Алик прежним? Как в сказке про Снежную королеву – ледяной замок разрушился и Кай вернулся к Герде. Или все равно пришлось бы просить Нису, чтобы восстановила нарушенное счастье. А потом Марина, или кто-нибудь другой заплатит дороже… Чтобы заполучить такого красивого и состоятельного, не одна согласится заложить все, что имеет. И будет он, как неодушевленный предмет, переходить из рук в руки. Аню передернуло от таких мыслей. Нет уж, пусть играют без нее! А может, набраться духу и рассказать все ему? Поверит ли?
Как ни странно, ей стало спокойнее. Грусть, конечно, осталась. Руки помнили переплетенье своих пальцев с другими, а тело -–удары второго сердца в моменты объятий.
Аня накрыла чашку блюдечком и задвинула в самый угол полки.
Вечером допоздна смотрела телевизор, сидя возля вязавшей носки бабульки. Показывали документальные кадры: террорист захватил автобус с детьми. Во время операции по его обезвреживанию два ребенка были ранены и один мальчик убит.
- Таких казнить надо страшной казнью, - кивнула в сторону экрана бабулька. – Колесовать изверга, чтоб другим неповадно было. А ему, бандиту, дадут лет десять…
- Аня досмотрела передачу до конца и пошла к себе. Алик никого не убивал, как же она могла желать ему смерти? Хорошо, что вовремя остановилась. Вот этот террорист – настоящий преступник! И если уж надо использовать заклятие, чтоб не пропало, то пусть – против него.
Она снова сосредоточилась на косточке. Найдет ли террориста стрелка? Далеко ведь он. Но конец довольно скоро уверенно замер.
Виденные кадры снова промелькнули перед нею. Парень за железными прутьями был похож на загнанного зверя, он пытался отвернуться от камеры и кусал губу, сдерживая то ли слезы, то ли вопли. А адвокат его говорил об угрозах каких-то гангстеров, от который и пытался с помощью детей-заложников скрыться обвиняемый.
Отпущенная на свободу стрелка опять потеряла цель. Аня уже поняла про себя, что никогда не сможет лишить никого жизни по собственной воле. Разве может человек стать абсолютным судьей? Разве ведомы ему все причины, следствием которых оказалось зло?
Она уже поднялась, чтобы вылить жидкость и выбросить чашку с косточкой. Но замерла с протянутой рукой. А если направить силу против Зла с большой буквы, абстрактного Зла? Что произойдет?
Аня снова уставилась на косточку. Представила Зло в виде клубка ядовитых копошащихся змей, окруженных мраком, в виде пустых глазниц, холодного вихря… Она, четко выговаривая каждое слово, произнесла текст с нарастающей уверенностью в правильности своих действий. Стрелка будто дрожала от нетерпения настичь цель.
- … и уничтожьте, забрав к себе ЗЛО, - твердо закончила она, и с последним словом стрелка врезалась в стенку чашки. И словно ток пронзил Аню
В этот же миг Ниса забилась в конвульсиях. Мельком привиделась ей тоненькая и глупенькая девушка, похожая на одуванчик. «Но при чем здесь она?» – скользнул вопрос из угасающего сознания колдуньи.
Косточка-стрелка широким концом обессиленно погружалась в смолянистую жидкость. Еще минута, и ее совсем не стало видно. Аня осторожно укутала чашку с содержимым в кусок старого полиэтилена и вышла во двор к мусорному контейнеру.

• Назад
• Вперёд