Владимир Васильев. Ок-Жетпес (повесть)

«Как круто в воду падает скала!
И вдруг поймешь с печальною улыбкой,
Что ты ступил на грань добра и зла,
Удержишься ль на этой грани зыбкой?..»
Сакен Сейфуллин «Кокшетау»

1. Пенсионер

Петр Сергеевич пристрастился к Скайпу, выйдя на пенсию. Хотя «выйдя» – мягко сказано. «Выскочив» – точнее: хлопнул дверью и выскочил из кабинета. Наоборот, разумеется, выскочил и хлопнул дверью после того, как директор, вызвав его, сообщил, что Постановлением Кабинета министров предписано освободить руководящие должности от работающих пенсионеров и поставить на эти должности молодых. Я могу предложить вам, сказал он, должность простого инженера по годовому контракту.
– Кого планируете на место начальника службы? – поинтересовался Петр Сергеевич.
– Сабирова, – ответил директор.
Сабиров был ставленником кого-то из кабмина. Само по себе для начальника службы это неплохо – позволяет решать трудные вопросы, но беда в том, что был Сабиров специалистом нулевого уровня, самым слабым в службе.
– Понятно, что у нас интересы дела на последнем месте, – хмыкнул Петр Сергеевич.
Это и был его истинный «хлопок дверью», после которого он и выскочил на пенсию окончательно, хотя мог бы еще трудиться на благо и для собственного удовольствия. Продолжал заниматься теннисом, в качестве ветерана отрасли пользуясь правом бесплатного посещения ведомственных кортов. Но стержень личности слегка дал трещину. Он привык руководить большим коллективом и решать важные производственные задачи, а теперь мог руководить только собой, ибо дети давно жили собственной жизнью в России, с женой развелся десять лет назад, когда она сначала уехала за детьми, а потом там вышла замуж. Сам же он, будучи крайне дисциплинированным, в руководстве не нуждался. Скукота… Тогда-то он и пристрастился к интернету, вообще, и к Скайпу, в частности. Сначала только с детьми общался, потом старых друзей отыскал, не очень часто, но общались, даже с женой связь наладил через детей. Но с ней, в основном по бывшим семейным датам. Неожиданно для себя стал участвовать в скайп-дискуссиях и лекциях по философии «неовсеединства» в сообществе «новая русская философия», о коих узнавал из «Живого журнала», где свой блог завел, через который общался с виртуальными друзьями, вернее, френдами.
И вот однажды в один из длинной череды одиноких вечеров к нему пришел вызов на Скайп от неизвестного адресата под ником «Ок-Жетпес». Повеяло юностью, любовью, счастьем – на скалу Ок-Жетпес они с женой залезли в первое свое «медовое» путешествие, когда им было лет по двадцать с небольшим. Во время этого восхождения он впервые понял, что значит бояться за любимого человека. У него так зашлось сердце, когда у идущей впереди жены соскользнула с упора одна нога, что он сам чуть не ухнул в обрыв, но успел подсунуть для упора ей под кед свою руку, и она благополучно взобралась, толком и не заметив опасности. А он понял, что если бы она сорвалась, он бы, не раздумывая, бросился следом. Не из рефлексии, а по приказу инстинкта любви. Выжили, жизнь прожили и даже разошлись в конце. Но главное, он успел вовремя руку подставить.
Ну, как после этих ассоциаций было не откликнуться? Он и дал согласие на видео-контакт.
Сначала на экране появилась темная вода, вид сверху. Потом по воде побежали световые блики – лунная дорожка, звучала очень красивая музыка. Но не «Лунная соната», как можно было бы ожидать по видеоряду, а что-то незнакомое или знакомое отдаленно. Классика. Звучал симфонический оркестр. Изображение неспешно двигалось под музыку по лунной дорожке, уткнулось в берег озера… Да, это оказалось озеро. Камни, сосны… Потом в поле зрения попало подножие скалы.
Мелодия улетела в высоту и за ней последовала видеокамера, демонстрируя панораму всего Боровского комплекса красот: леса, горы. В конце концов, перед Петром Сергеевичем возник вид Земли из космоса. Очень красивый вид, но ему казалось, что он видит скалу Ок-Жетпес на берегу озера.
И она возникла опять, но с другого ракурса, и была похожа на громадного человека с зеленой буркой на плечах и в богатырском шлеме на голове. Он задумчиво смотрел то ли на озеро, то ли на горизонт – со спины было не разобрать, но задумчивость ощущалась во всей его позе.
На этой картинке и завершилась видео-запись, но почему-то не исчезла.
Петр Сергеевич в оцепенении сидел перед экраном ноутбука. А в голове его звучало: «Ок-Жетпес… Ок-Жетпес…»
Он твердо решил, что должен туда поехать и вошел в Яндекс за подробностями…

2. Актриса

Этого не могло быть, потому что не могло!.. Звучащий на ее айфоне рингтон не мог звучать, потому что его никто не слышал. Или слышал?.. По крайней мере, не мог записать. Салтанат сама придумала эту мелодию, хотя «придумала» звучит как-то неточно. Мелодия вдруг зазвучала в ней, когда она самостоятельно забралась на Ок-Жетпес, и, не удержавшись, запела, сначала потихоньку, а потом все громче – так душа требовала, как у Сакена Сейфуллина:
Когда исходит песнею душа,
Она – то ввысь взлетает, словно птица,
То по земле крадется не спеша,
Как белая сторожкая лисица.
Нечто подобное ощущала и Салтанат, чувствуя себя то калмыцкой пленницей хана Аблая, взобравшейся на эту скалу, чтобы броситься вниз, если не удастся получить свободу, и певшей оттуда свою притчу для ханского войска, то местной красавицей-казашкой, своей песней вдохновившей жениха на выстрел, после которого стрела долетела до нее, стоявшей на вершине Ок-Жетпеса. Они же пели так, что их хорошо слышали внизу… А как пела она, Салтанат? Вдруг кто-то услышал и записал?.. И теперь продал?.. А она хранила мелодию как свое личную тайну, хоть и записала ноты, чтобы не забыть. Но запись точно никто не мог видеть.
В тот год она вместе с артгруппой студентов Казахского национального университета искусств в Астане, где училась, отправилась в курортную зону на подработку. Для нее, уроженки Чимкента, столицы Южно-казахстанской области, эти северные края были в диковинку, и она буквально впитывала их красоту. Ей незамедлительно рассказали все легенды, связанные с краем, и дали почитать поэму Сакена Сейфуллина «Кокшетау». Салтанат прониклась, вдохновилась и, никому не сказав, решила проверить легенды – полезла в одиночку на скалу, казавшуюся неприступной. Хотелось проверить могли ли легендарные девицы забраться на вершину. В Чимкенте она с друзьями немного занималась альпинизмом, и некоторые навыки имела. Оказалось, что маршрут весьма истоптан. Она не в лоб, конечно, полезла, без снаряжения это невозможно, а взобралась, так сказать, на спину батыра Ок-Жетпеса и обнаружила там тропу к вершине. На скалистой части нашлись расщелины, а в некоторых местах и железяки, засунутые в них. А наверху ее охватил небывалый восторг – такая красота открылась! Она поверила в легенды, а душа возжаждала песни. Тогда-то и родилась мелодия. Эта самая, что сейчас так обидно звучит рингтоном.
Салтанат в сердцах нажала на прием и услышала требовательный бас:
– Встретиться надо, приезжай!
– Кто это? – возмутилась она наглости, ибо никуда приезжать не собиралась и не могла, потому что приехала в Москву недавно по приглашению знаменитого режиссера и уже начала сниматься на Мосфильме в его новом фантастическом фильме, где, как ни странно, в полной мере использовались не только ее актерские данные, но и вокальные. Роль колдуньи-воительницы, гипнотизировавшей пением как свой народ, так и врагов, превращая их в друзей, была проявлением истинной сущности Салтанат. И отказаться от нее она не могла даже под дулом автомата. Она собиралась использовать в роли «свою» мелодию, которая вдруг так нагло была украдена.
– Ок-Жетпес, – ответил бас. Приедешь. Это нужно тебе. Посмотри на экран…
Она посмотрела и обомлела:
На экране высилась скала Ок-Жетпес, и сквозь глубокие каменные складки из-под надвинутого на брови богатырского шлема-слоника на нее смотрели глаза, мудрые и печальные, а на вершине стояла она, Салтанат, и пела ту самую мелодию, но уже не в рингтоновском звучании, а в настоящем, живом. Только одежды на ней такой, как на экране, тогда не было. Нормальные люди в наше время так не одеваются. Разве что фантастические колдуньи? Но репетиций в костюмах еще не начинали.
Она прослушала свое пение до конца и записала ролик в память.
– Я жду тебя, – сказал Ок-Жетпес и отключился.
Салтанат знала, что обязательно к нему приедет. Только что делать с режиссером?..

3. Режиссер

– О, Салтанат! – неожиданно радостно закричал Режиссер, увидев молодую актрису, которую ему рекомендовали друзья из Казахстана
– Здрасте, – потупилась она, раздумывая, как ему сказать о том, что должна уехать.
– Тут хрень какая-то творится, – пожаловался он. – Утром материал по фильму просматривал на компе, вдруг интернет сам подключился и давай ролик крутить – ты на скале стоишь в костюме, который мы еще не сшили, так, отдельные эскизы только набросаны, и песню поешь, вернее, мелодию красоты необыкновенной, которой я тоже еще не слышал. И, главное, по мозгам долбит: Ок-Жетпес… Ок-Жетпес… Что это? По-казахски вроде звучит… Что за хрень?
Салтанат достала Айфон и включила запись. Режиссер уставился на экран.
– Это? – спросила она.
– Это, – обалдело подтвердил он.
– Полчаса назад пришло, – доложила она.
– А мне часа два как… Что это?
– Скала называется Ок-Жетпес, что по-русски значит – стрела не долетит. Мелодия моя. Я ее пела на этой скале два года назад, совсем в другой одежде. И была уверена, что никто меня не слышит.
– Уверена она, – хмыкнул Режиссер, – да с таким голосиной тебя в соседнем городе, наверное, было слышно… И что это за морда в скале?
– Вы тоже видите? – осторожно уточнила Салтанат. – И глаза?
– Если эти экраны можно назвать глазами, то вижу, – попытался слабенько иронизировать режиссер. – Но костюм откуда?! Хотя я излагал свои идеи художнику по костюмам, а он переслал мне по мылу свои наброски… Неужели с компа слямзили? Ну, ничего святого!.. Кто-то что-то нам пытается навязать… Тебе не кажется?
– Уже не кажется, – ответила она. – Я в этом уверена. Только не пойму пока, хорошо это или плохо.
– Дашь мелодию в фильм? – требовательно спросил Режиссер. – Авторство за тобой, деньги – соответственно, по высшей ставке.
– Конечно, дам, я уже не мыслю роль без нее, – согласилась Салтанат.
– Странно, но я тоже, - признался он. – Может, это ты все это провернула? – нервно подхихикивая, предположил Режиссер. – Двадцать пятый кадр и все-такое… Музычку свою пристроить…
– Да как вы можете! – возмутилась она.
– Знаю, что ты на такое неспособна, тут профессионалом надо быть – не каждый оператор сумеет. Да и по моральным принципам – не твой это путь, извини старого дурака.
– Да вы не старый, – проявила вежливость актриса.
– Знаю, - кивнул он. – но потрепанный… Так сегодня закругляем срочные дела, а завтра вылетаем. Администратору сам скажу, ты собирайся. Возьмем с собой сценариста и оператора – чую, пригодятся. Куда билеты брать?
– В Астану, – подсказала Салтанат. Оттуда несколько поездов ходит до Щучинска.
– Надо же, какие русские названия, – хмыкнул он.
– Станция называется Бурабай или Боровое, – уточнила она.
– Паспорт давай, чтоб билет купить. Ах да, где там жить?
– Санаторий «Ок-Жетпес», – объяснила она. – Может, дорого, но зато рядом, и мы ведь ненадолго?
– Как разберемся, что к чему, так и назад, – объяснил он. – Почему-то мне кажется, что толк от поездки будет…

4. Санаторий

Режиссер с оператором заселились в двухместный люкс, а сценарист, он же весьма популярный писатель-фантаст, предпочел люкс на одного человека. Ему надо было писать, писать и писать: и сценарий требовал доработки, вернее, требовал режиссер, и срок подходил роман сдавать в издательство. Салтанат тоже забронировали одноместный люкс – надо держать марку московских актеров, но директор санатория, вышедшая встречать знаменитых гостей, сразу же начала возражать:
– Нет уж, нет уж! Салтанатушку мы в апартаменты поселим! И денег сверх не возьмем! Все равно они пустуют, и брони нет. А Салтанатушку мы любим. И помним, как она порадовала нас два года назад, и за ее успехами следим. Это хорошо, что вы ее на роль взяли, она вас не подведет. Взяли же?
– Взял, взял, – подтвердил Режиссер, поставивший себе на заметку, что ему – режиссеру с мировым именем – апартаменты не предложили… Вот что значит любовь народная.
Бросив вещи в номера, все пошли поглазеть на Ок-Жетпес, хотя его и из окон было видно.
Салтанат водила коллег и по дороге, и со стороны Чебачьего озера, пытаясь продемострировать Ок-Жетпес с разных ракурсов. Оператор снимал на всякий случай на видеокамеру. Режиссер прикидывал, как можно использовать пейзаж в картине, а сценарист нащупывал сюжетные ходы, чувствуя настрой заказчика. Они уже успели обсудить возможность использования здешних видов. По ходу рекогносцировки Салтанат обратила внимание на седого худощавого мужчину, неподвижно сидящего на камне и пристально рассматривавшего Ок-Жетпес. Она отошла от коллег и приблизилась к мужчине.
– Извините, с вами все в порядке? – спросила она.
Петр Сергеевич, провалившись в воспоминания, не сразу понял, что обращаются к нему, он перевел взгляд на девушку, автоматически отметил, что она фантастически красива, и ответил:
– Он меня позвал.
– И вас тоже? – воскликнула она.
– Вы хотите сказать?.. – живо поинтересовался он.
– Да-да, – кивнула она. – И моего режиссера тоже.
– Получается, что здесь нечто затевается… – сделал Петр Сергеевич логичный вывод. – Только кем и что?
– Мы и приехали сюда, чтобы разобраться! – вскрикнула Салтанат и позвала: – Эй, классики, идите сюда.
Классики послушно отозвались, уже притомившись от созерцания красот.
– Вот, – сказала она подошедшим классикам кино, – Петра Сергеевича тоже Ок-Жетпес позвал…
Все недоверчиво посмотрели на пожилого человека.
– Петр Сергеевич Толмачев, – представился он.
– Тариэл, – представился Режиссер.
– О, – отреагировал Петр Сергеевич, – тезка витязя в тигровой шкуре!
– Сергей, – представился сценарист-писатель.
– Анатолий, – опустил камеру оператор. Историческую встречу он зафиксировал.
– Кого из вас еще позвали? – поинтересовался Петр Сергеевич, когда все пожали друг другу руки.
– Меня, – ответил Режиссер.
– И меня, – присоединился писатель.
– Тебя?! – удивился Тариэл. – А что ж ты молчал до сих пор?
– Сначала сам хотел разобраться…
– Интроверт хренов, – проворчал Режиссер.
– Даже обидно, – хмыкнул оператор, – обошли вниманием, не удостоился.
– Радуйся, ибо подозрительно все это, – успокоил его писатель. – Я лично ничего хорошего не жду, но разобраться надо… Вы раньше здесь были? – спросил он Петра Сергеевича.
– Да, медовый месяц с женой в палатке на берегу Чебачьего провели, на Ок-Жетпес лазили.
– Ясно, – кивнул Сергей, – но алгоритм не складывается. – Меня сюда в детстве родители привозили, у вас – медовый месяц, Салтанат выступала здесь, а витязь в тигровой шкуре не вписывается… Или ты когда-то был здесь?
– Я не бывал здесь никогда! – твердо ответил Режиссер.
– Тогда не складывается, – развел руки в стороны писатель.
– Мне кажется, – сказал оператор, – что надо нам всем собраться в чьем-нибудь номере и вдумчиво проанализировать ситуацию. Возможно, тогда и обнаружится что-то общее.
– Хм, – передернул плечами Режиссер. – Мне и Салтанат показали одно и то же. Причем, ее это касалось прямо, а меня косвенно, потому что я сразу клюнул и теперь не представляю фильма без этой сцены.
– Наводит на мысли, – кивнул писатель, – но информации пока маловато. Будем ждать дальнейших шагов от приглашающей стороны. А содержание приглашений надо рассмотреть внимательно, тут Толик прав. Пошли, что ли, проголодался я…
– Обжора, – проворчал Режиссер.

Киношники сели за четырехместный стол, а Петра Сергеевича администратор пригласил за двухместный. Пока он меланхолично изучал меню, дабы иметь общее представление, к нему подошла женщина:
– Вы позволите?
Он посмотрел на вопрошавшую и обомлел – перед ним стояла его бывшая жена. Впрочем, единственная. По Скайпу голос звучал иначе, отметил он мельком.
– Аська? – вскочил он, как молодой. – Да, конечно! – и отодвинул стул, чтобы она могла сесть.
– Удивлен? – спросила она.
– Не ожидал, – признался Петр Сергеевич. – Но рад!
– Это администратор мне сюрприз пообещала, получилось, – объяснила она.
– Ты здесь по ее приглашению? – напрягся Петр Сергеевич.
– Нет, по ее инициативе я за этим столом… А здесь я потому, что по телевизору показали фильм о Боровом, я увидела озера, Ок-Жетпес и поняла, что не хочу умереть, не побывав здесь еще раз.
– Что за разговорчики?! – нахмурился он. – Ты отлично выглядишь, молодец.
– Ну, я же не сейчас собираюсь, – хмыкнула бывшая жена.
– А что за передача? – допытывался Петр Сергеевич.
– Да не помню я, – махнула она рукой, – расчувствовалась и даже не посмотрела. Какая разница?
– А мне ты это не посылала по скайпу?
– Нет, даже в голову не пришло, – расстроилась она. – А ведь надо было… Хотя ты и сам приехал. Телепатия…
– Боюсь, что нет, – честно признался Петр Сергеевич. – Не сам, меня тоже пригласили, тоже показали видео, только по скайпу. Но я рад нашей встрече, честное слово, рад.
– Мне почему-то казалось, что мы встретимся, – слегка смутилась бывшая. – Наверное, требовала от желаемого стать действительным.
– У тебя получилось, – улыбнулся он. – Спасибо.
– Сегодня по нашему выбору, а с завтрашнего дня – по этому меню. Ставьте птички или подчеркивайте, что желаете, – подошла официантка с подносом и объяснила порядок, выставляя на стол блюда. – Вот кумыс на третье. Кумысолечение у нас обязательно.
У киношников трещало за ушами. Салтанат себя тоже не ограничивала, просто, ей нужно было намного меньше, чем мужикам, поэтому она успела и зал разглядеть. Обратила внимание, что новый знакомый увлеченно беседует с дамой приятной наружности и для ее лет весьма хорошей фигурой.
За соседним с киношниками столом сидели женщина лет тридцати с дочкой лет десяти. Они клевали из тарелок без особого аппетита и мило беседовали.
– Мама, а как слоник на гору забрался? – спрашивала дочка.
– Ну, я же читала тебе легенду про батыра Ок-Жетпеса, – напомнила мама. – Он поднял своего любимого слона над головой, чтобы уберечь от врагов, и вместе с ним превратился в скалу.
– Мама, легенда же сказка, а я спрашиваю, как он на самом деле туда забрался? И как спускается вниз?
– Ух, какая ты у меня рационалистка, – усмехнулась молодая женщина. – Зачем же слонику спускаться вниз?
– Травки покушать, ягодок, грибочков, – объяснила девочка.
– Это обычному слонику надо травку кушать, а каменные слоники ее не едят.
– Он наверху каменный, а в лесу – живой, – засмеялась девочка. – И водичку пьет, и купается в озере.
– А ты откуда знаешь?
– Сама видела, – деловито ответила девочка, – в окно смотрела и видела ночью. Эх, покататься бы на нем…
– Ах ты, моя фантазерка! – обрадовалась мама, решив, что девочке слоник приснился.
– Не буду кумыс! – сморщилась дочка, сделав маленький глоточек из стакана. – Хочу компот!
– Сейчас, – пообещала мама и пошла в сторону стола добавок.
А Салтанат отвлек Режиссер:
– Зови своего нового знакомого, – сказал он. – Пора военный совет проводить. Долго мы здесь быть не можем – график съемок…
– Лучше не я, – ответила она, поведя головой в сторону Петра Сергеевича.
Все посмотрели на указанный столик, потом оценивающе – на Салтанат.
– А ты добрая, – довольно и удивленно улыбнулся Режиссер. – Я привык, что все красотки – стервы. Получается, что ты красавица, а не красотка.
– Придется вам с этим смириться, – улыбнулась она.
– Эх, придется, – вздохнул Режиссер и, поднявшись, сам величественно прошествовал к столику Петра Сергеевича.

5. Военный совет или тайная вечеря

– Ассоль, – представил свою спутницу Петр Сергеевич, войдя в апартаменты Салтанат.
Совет было решено провести там, как в самом роскошном, вместительном и аккуратном помещении. Мужчины в своих номерах не хотели демонстрировать посторонним беспорядок.
– Красиво, – сказал писатель и представился: – Сергей… А как по отчеству если не секрет?
– Разве у Ассоль может быть отчество? – усмехнулся Петр Сергеевич.
– Потому и интересуюсь, что не представляю, что может, – ответил улыбкой на улыбку писатель.
Петр Сергеевич включил свой ноутбук и, когда все заняли удобные для просмотра места, включил воспроизведение. Слушали и смотрели очень внимательно, можно сказать, не дыша.
Когда картинка застыла, а музыка замолкла, продолжая звучать в душе, Салтанат воскликнула:
– Это же Бах! «Мой Иисус»! Оркестр под управлением Стоковского. Очень старая запись. Я когда-то пыталась исполнить это голосом…
Она потихоньку начала, закрыв глаза, но мелодия постепенно овладевала ею, и голос подчинялся мелодии. Мороз бежал по коже, и что-то в груди перекореживалось, клубилось и стремилось ввысь.
Когда она замолчала, с улицы послышались аплодисменты.
– Конспираторы, блин, – хмыкнул оператор.
– А что такого? – пожал плечами Режиссер, – мы киношники, мы репетируем… А ты, сокровище мое, исполнишь в фильме и это, – пообещал он в тоне приказа.
– Только ради этого стоило приехать сюда, – сказала Ассоль. – Спасибо тебе, Ок-Жетпес.
– Ты с ним, как с живым, – удивился бывший муж.
– А ты думаешь, что все это мертвый снял? – удивилась она.
– Однако профессионально снято, – оценил оператор показанный ролик.
– Хорошо бы на предмет «двадцать пятого кадра» проанализировать, – заметил Режиссер. – Сможешь?
– Вполне, только дома на хорошей аппаратуре, – ответил Анатолий.
Салтанат заранее сбросила файл со своего айфона на ноут и тоже его показала.
– Замечательный все же у вас голос! – воскликнула Ассоль. – И мелодия чарующая.
– Да, сильно, – согласился Петр Сергеевич. – Но настойчивость очевидна – некто просто требует, чтобы мы собрались у Ок-Жетпеса.
– И мы собрались, – констатировал Сергей.
– А тебя, графомана, как сюда выдернули? – спросил Режиссер.
– Кто бы спрашивал! Ты же меня и выдернул, – проворчал писатель. – Если бы не ты, я устоял бы. Но когда и ты про Боровое запел, я понял – с этим надо разбираться.
– А что вам прислали, если не секрет, – спросила Ассоль.
– Да вот, – показал экран своего планшета писатель, – гениально лаконично.
На экране возникла фотография очень хорошего качества, на которой маленький мальчик сидел на плечах мужчины, а рядом стояла молодая женщина. Они были сфотографированы на фоне Ок-Жетпеса, улыбались и были явно счастливы.
– Это я с родителями, – объяснил Сергей, – но такая фотография не могла быть сделана в то время по техническим причинам. А родители мои десять лет назад погибли в автокатастрофе. Когда позвонил Тариэл, отказаться не смог.
– Кстати, я проверил все передачи по каналу, на котором вы смотрели фильм о Боровом, – обратился Тариэл к Ассоль. – Никакого фильма о Боровом не было…
– Но как же?!
– А вот так, – раскинул он руки в стороны. – Это была передача персонально для вас.
– А ты говоришь, как с живым… – попеняла она бывшему мужу. – Разве мертвый на такое способен?.. А может, это наш общий ангел?
– Или дьявол? – усмехнулся Сергей. – Слишком изобретателен. Ангелы попроще.
– Нашелся специалист по ангелам, – иронично хмыкнул Режиссер.
– Итак, – взял ситуацию в свои руки Толмачев, как ему неоднократно приходилось это делать по служебному статусу. – Первое: мы практически точно установили, что всех нас сюда пригласили. Отдельный вопрос: почему все мы откликнулись на приглашение? Пока не будем на него отвлекаться. Второе: наше присутствие здесь почему-то связано с Ок-Жетпесом. Он и правда сыграл немалую роль в нашей жизни, но мало ли судьбоносных мест на планете? Почему именно сюда? И третий, возможно, главный вопрос, с какой целью нас позвали? И еще один вопрос: сколько в санатории званых? Неужто только мы?..
– На последний вопрос без дополнительной информации мы ответа не найдем, надо ждать дальнейших действий, – заметил писатель.
– Да, пока никаких ответов мы найти не можем, – добавила Салтанат. – Как я понимаю, цель нашей беседы – привести в порядок исходную информацию. Мне кажется, это произошло. Мы не только ответов не можем найти, а даже осознать, что происходит, во всяком случае, я не могу.
– Я предлагаю, получив информацию для размышления, разойтись и хорошенько выспаться. Утро, как известно, не то мудренее вечера, не то мудрёнее, – крикнул оператор. Посмот­рим, что день грядущий нам подсунет. А с дороги надо спать, чтоб голова хорошо работала.
– Я согласна, – сказала Ассоль, – устала.
– Расходимся, – поднялся Режиссер. – Хозяйке спасибо за приют.
– Это вам спасибо за доверие, – ответила она. – Надеюсь, что это не последний наш совет здесь. Вместе интересней и не так страшно.
– А тебе страшно, девочка? – спросила Ассоль.
– Не так, чтобы очень, но я не люблю непоняток, – ответила Салтанат.
– Ох, и задам я храпака… – пообещал Анатолий, сладко потягиваясь, и, заметив вытянувщуюся физиономию Режиссера, успокоил: – Да не бойся, шучу, я совсем не храплю – все подруги удивляются.

6. Мудреное утро

Салтанат снилось, что ее зовет мама. Издалека, но отчетливо слышно. Это было приятно – давно маминого голоса не слышала. Она во сне спешила на голос, подпрыгивала и долго-долго летела, и это было так приятно… Пока в дверь ее номера не постучали. Не очень громко, но настойчиво. Салтанат накинула халатик и, продирая глаза, открыла дверь. За дверью стояла женщина, которую вчера она приметила в ресторане: та, что с девочкой была, а рядом – директриса санатория.
– Салтанатушка, извини, что разбудили, – сказала она, – девочка пропала семи лет, светленькая, к тебе не заходила? Мы всех спрашиваем…
– Я помню девочку, – кивнула Салтанат, – мы в ресторане рядом сидели… Я слышала ваш разговор про слоника, – обратилась она к матери, в глазах которой застыло отчаяние. – Нет, я ее не видела, ко мне она не приходила. Вы не паникуйте, найдется. Тут вроде пропадать негде, не сибирская тайга, все искать будем. МЧС надо вызвать.
– Уже, – сказала директриса. – Они распорядились до их прихода все номера проверить и служебные помещения. Вот и проверяем.
– Ей очень понравилось, как вы вчера пели, – сказала несчастная мама. – Извините.
– Я сейчас оденусь и присоединюсь, – пообещала Салтанат.
Женщины ушли, а Салтанат ощутила неприятный холодок в груди. Он всегда был признаком реальной опасности и редко ее обманывал. Она быстро умылась, оделась и принялась звонить своим коллегам, кратко сообщая сонным «алло»:
– Надо встретиться, срочно, у меня! Посомневавшись, позвонила и Петру Сергеевичу, в нем чувствовался руководящий работник, не чета охламонам киношникам.
Через десять минут ворчащие и стонущие участники вчерашнего военного совета собрались в номере Салтанат.
– У тебя есть информация? – зевая, поинтересовался Режиссер, последним возникая в дверях.
– У меня есть ощущение, – решительно заявила актриса.
– И о чем вас предупреждает ощущение? – конкретизировал Толмачев.
– Об опасности, – серьезно ответила Салтанат.
– Для вас?
– Для всех, и для меня тоже.
– Вы полагаете, что пропажа девочки с этим ощущением связана или это независимые события? – продолжал спрашивать Петр Сергеевич.
– Оно возникло, когда я узнала о пропаже девочки, – ответила она, – значит, мне кажется, что все связано.
– На женских ощущениях стратегию строить опасно, – заметил писатель, – но иных источников информации у нас на данный момент нет, кроме факта пропажи девочки.
– Я изучал специально статистику происшествий и преступлений в отношении детей, нужно было по работе, – объяснил он. – Она могла пойти к озеру и упасть…
– Мы примем участие в поисках, – сказал Петр Сергеевич, – мы, чем можем окажем, содействие МЧС, но мы все время должны помнить, что оказались здесь не случайно и что, возможно, присутствуем при начале событий, ради которых нас сюда призвали… Надо все время думать, как вмешаться в ситуацию…
– Надо просто попросить, – робко предложила Ассоль. – Ок-Жетпесик, дорогой и уважаемый, отпусти, пожалуйста, девочку, если это ты ее забрал…
– Аська! – смутился Петр Сергеевич. – Ну, что ты несешь, право дело? Может, мы еще перед скалой поклоны бить станем?
– Я стала бы, если б знала, что поможет, – тихо ответила бывшая жена.
– Я тоже, – поддержала ее Салтанат, – но по интернету к нам обращалась не скала… Как по интернету становиться на колени, я не знаю. И этого ли от нас ждут?
– Фантасты не подскажут? – съехидничал Режиссер.
– Пока нет, – ответил Сергей. – Думать надо. И не только фантастам. Правильно Петр Сергеевич сказал.
– Я хочу, чтобы все знали, – начала Салтанат. – Вчера я случайно подслушала разговор матери с дочкой, которая пропала. Девочка говорила, что видела в окно слоника и хотела на нем покататься… Знаю, что звучит безумно, но… я хочу, чтобы все знали…
Никто не возразил, но разве мыслительному процессу прикажешь? Крутилось-вертелось всякое…
МЧС прибыло на двух вертолетах. Пятнадцать человек и одна овчарка. Они сразу уединились с матерью девочки и директрисой. Через десять минут собака взяла след от номера мамы с дочкой. Она прямым ходом устремилась к выходу из корпуса, пересекла центральную площадь перед входом, промчавшись мимо цветочных клумб, и повернула в сторону, куда выходили окна номера. Под окнами резко остановилась и… потеряла след, словно в этом месте девочка вознеслась. Овчарка виновато потупилась.
– Она кого-то или что-то здесь увидела, – сказал полицейский, прибывший с МЧС. – И побежала, наверное, чтобы посмотреть, либо заранее договорилась.
– Но я ее уложила спать! – воскликнула мать. – И подходила, проверяла, я сразу чувствую, когда она спит, а когда притворяется.
– Вы сами из номера не выходили? – спросил полицейский.
– Нет! Как же я могу ее оставить одну? Она проснется и испугается. Так уже было, – возмутилась мать.
– Стало быть, вы проспали уход дочери, – констатировал полицейский очевидное.
Мать только удрученно кивнула.
– Она не говорила, что хочет с кем-то встретиться? – продолжил он допрос.
– Нет, - ответила мать, – хотя…
– Что хотя?! – уцепился полицейский.
– Она говорила, что хочет покататься на слонике…
– На каком слонике? Откуда здесь слоники? – удивился он.
– Да вон на том, – показала мать, – который на Ок-Жетпесе лежит. Говорила, что видела его из окна прошлой ночью.
Полицейский автоматически проследил за рукой матери, указывавшей на вершину скалы, и сразу возмутился:
– Что вы мне голову морочите! У вас дочь пропала, а вы мне про каменных слоников!.. Ну, женщины…
– Вы сами спросили… Это единственное, чего она хотела… Нет, еще хотела петь, как Салтанат.
– Какая еще Салтанат?
– Певица-актриса наша казахстанская, отдыхает здесь. Пела вечером. Вот дочка и размечталась.
– Так, – распорядился он, – пусть собака пройдет по всем номерам. Если ее взяли на руки, то могли занести в номер.
– Но мы все номера проверили, – напомнила директриса.
– У вас нюх не тот, – хмыкнул полицейский.
Он повернулся к чину из МЧС, который стоял рядом и с интересом слушал.
– Ну, что? – спросил чин. – Ты по своей части – всякие там планы-перехваты, а я группы поиска организую во главе с местными лесниками. Уже должны подтянуться из лесхоза, водолазам – погружение, вертолеты – на облет территории.
– Да, давай разделимся, – согласился полицейский. – Действуй, а я по инстанциям буду сигнализировать и просить о помощи. Вот только еще раз собачка понюхает, а то потом конфуз получится, если найдет.
– Меня, пожалуйста, возьмите с собой! – выступил вперед оператор. – У меня оптика – высший класс! Съемку произведу, потом просматривать можно будет, на лету и зевнуть можно. У меня опыт есть.
– Кто таков? – строго спросил руководитель группы МЧС.
– Оператор московской съемочной группы, находимся здесь на съемках натуры для нового фильма. Вот мой режиссер, он подтвердит. МЧСник глянул на Режиссера и расширил глаза:
– А я вас видел по телевизору! И фильм ваш видел последний – зашибись фильмец!
– Он снимал, – отрекомендовал Тариэл коллегу. – Возьмите – он дока.
– Пошли, – кивнул МЧСник. И быстро зашагал к своим.
Через пять минут водолазы отправились к озеру, а группы воздушного поиска – к вертолетам.
МЧСник из оставшихся организовал поисковые группы. Салтанат вошла в наиболее молодую группу, которой предстояло обследовать часть территории между Синюхой и Ок-Жетпесом – это горные склоны, они требуют немалой выносливости.
– А я поброжу тут в окрестностях, – сказала Ассоль. – Толпа – хорошо, а один следопыт – тоже неплохо.
– Ты только не забредай! – обеспокоился Петр Сергеевич, вдруг обнаружив в себе давно забытое чувство беспокойства за ближнего. Откуда чувству было взяться, ежели ближних не было.
Часть отдыхающих пенсионного возраста собралась на берегу озера, наблюдая, как работают аквалангисты. Над водой витало тревожное и пугающее ожидание. И так хотелось, чтобы оно оказалось пустым.
Ассоль внимательно рассматривала землю. Ничего приметного не было. Углубившись на пару метров она увидела довольно широкую прогалину. И тут ей почудилось нечто интересное: сначала одна вмятина неестественно круглой формы – в природе редки правильные геометрические формы, – потом вторая, третья, четвертая. Она сфотографировала сначала каждый след, потом попыталась запечатлеть их на одной фотографии, а для надежности позвонила мужу, ну да, – бывшему:
– Петруша, – сказала она, – кажется я нашла нечто очень интересное… Очень тебя прошу подойти ко мне, я там, где собака потеряла след девочки. И писателя с собой позови, чтобы свидетелей больше было, и никто не подумал, что старики свихнулись.
Через несколько минут мужчины прибыли.
– Ну, что у тебя, Аська? – с интересом спросил Петр Сергеевич.
– Осторожно! – притормозила она мужчин.
– И что это? – спросил Сергей.
– А как по-вашему? – парировала она вопрос.
– А фиг его… Ну, может бочки какие-то стояли. Правда, дно бочек должно быть идеально круглым, а тут не совсем…
– Разве? – удивилась Ассоль.
– Посмотрите сами, – показал пальцем писатель, – вот здесь какие-то выступы, еле заметные да и окружность не совсем округлая…
Он взял тонкую веточку, отмерил диаметр окружности, сломал веточку пополам и обозначил центр. Потом из центра стал веточкой проводить окружность. Она действительно не совпадала со следом.
– К тому же непонятно, на кой ляд ставить бочки по такому периметру? – высказал сомнение Петр Сергеевич. – На колеса тоже непохоже…
– У тебя, Аська, наверняка гипотеза есть, колись.
– Слоник, – тихо прошептала она, предвидя реакцию рационалистов.
– Чисто теоретически, возможно, – неожиданно поддержал ее Сергей.
– Да! – обрадовалась она. – Тогда можно предположить, что слоник взял девочку с асфальта хоботом и посадил на спину. Поэтому и след теряется.
– Естественно, – заметил Толмачев, – фантаст и Ассоль всегда найдут общий язык.
– Я же сказал – теоретически, – ответил писатель. – Реально я не вижу, откуда бы здесь взяться слонику, жирафу, носорогу… Разве что цирк приехал на гастроли, а зверь сбежал, так пронесся бы уже слух. Надо спросить у полиции… А у вас, Петр Сергеевич, какие гипотезы?
– Не понимаю, – задумчиво ответил он. – Если все это виртуально, то откуда у виртуального слоника следы?
– Вы о чем? – не понял фантаст.
– И я не поняла, – сообщила Ассоль.
– Если бы я сам понимал, – хмыкнул Петр Сергеевич. – Но подумайте сами: кто-то пригласил нас сюда через интернет или, как иногда говорят, всемирную паутину. Эта метафора мне кажется тут более уместной, то есть он выбрал виртуальную форму общения. И вдруг подсовывает информацию в виде грубых материальных следов… Не стыкуется, ребята.
– Оно, конечно, – как бы согласился писатель, – но все мы сейчас выбираем виртуальный способ общения, но от этого не становимся виртуальными.
– Уели! – признал Петр Сергеевич. – Тогда получается, что некто зазвал нас сюда и прячет слона-носорога-бегемота в кустах и болотах? Зачем? Что за игры?
– Вот и произнесено ключевое слово, – объявил писатель.
– Какое? – не сразу поняла Ассоль.
– Игра… – пояснил многозначительно писатель. – Меня с самого начала не оставляет ощущение, что я оказался в какой-то игре.
– Я полагаю, что самодеятельность хороша в поселковом клубе и КВНе, – высказался бывший муж. – Надо позвать полицию с собакой…
Тем временем Сергей встал на колени и принялся внимательно рассматривать следы.
– Не, - пришел он к выводу, – жирафы с носорогами не катят – это какие же габариты им надо иметь, чтоб такой след оставить. Опять же, жираф копытный вроде, а это явно не копыта. Слон – и тот должен быть фантастических размеров. Что-то тут не чисто. Может, кто-то изготовил муляж необычных размеров и выдавил здесь эти следы?
– Но зачем? – удивилась Ассоль.
– Игра… – пожал плечами фантаст.
– Ну, что тут у вас? – возник полицейский. Сзади, высунув язык, натягивала поводок овчарка.
– Вот, – показал писатель.
– Что это? – не понял полицейский.
– И мы хотели бы знать, – объяснил Петр Сергеевич и добавил решительным начальственным тоном. – Да вы берите след, не теряйте время! Потом объясним, если что-то получится.
– Давай, – решился полицейский, и кинолог скомандовал собаке:
– Искать!
Овчарка ринулась по следу.
«Виртуальные следы не пахнут», – отметил про себя Петр Сергеевич и двинулся за полицейским. Сделав несколько шагов, притормозил и обернулся.
– Аська, ну, давай же! Ты ж у меня спортсменка… Подал ей руку. Бывшая жена крепко ухватилась за нее, будто и не было многих лет разлуки – очень привычно и удобно ухватилась. И это оказалось приятно – опорой быть приятно.
А молодежь, ряды коей замыкал знаменитый и уже не столь молодой писатель, была уже далеко. Плохо, что на бегу, они могли упустить из виду много интересного, что отмечали бывшие супруги.
Во-первых, на просеке, по которой они бежали, полегли стволы молодых сосенок и березок, где ветки поломаны, где кора содрана. Можно было заключить – что-то мощноногое шагало или даже бежало.
Просека уводила в лес с некоторым уклоном к озеру. Потом довольно решительно повернула к берегу. Петр Сергеевич удивился слегка: если речь идет о каменном слонике, что полная чушь, от которой почему-то никак не удается избавиться, тогда маршрут должен был склоняться в сторону Ок-Жетпеса. Хотя, если это маршрут прогулки, а не похищение, то вовсе и не обязательно. Чушь, лезущая в голову и не желающая ее покидать, Петру Сергеевичу не нравилась – склонности к мистике он никогда не испытывал и сейчас в нее не верил: даже если происходит нечто псевдомистическое, подоплека у события наверняка материальная. Надо только до нее докопаться.
След опять оборвался на широком камне, уходящем в озеро. Овчарка разочарованно смотрела в воду и тихо виновато поскуливала – опять не оправдала ожиданий. Она всегда переживала, когда след обрывался. Двое полицейских и писатель вглядывались в глубину.
– Значит, все-таки бегемот, – пришел к выводу Сергей.
– Слоны тоже купаться обожают, – усомнился подоспевший Толмачев.
– Вы о чем? – обалдело поинтересовался полицейский-следователь.
– А вы как думаете, кому принадлежат следы, по которым мы шли? – посмотрел на него писатель.
– Ну-у-у… – задумался следователь, но ответа не нашел.
– У вас тут никакого заезжего цирка не было в округе? – спросил Петр Сергеевич. – Никто из зверей не сбегал?
– Насколько мне известно – нет, – ответил полицейский. – Надо запрос сделать. Может, из Астаны? Далековато… Хотя… Вы думаете, что то, о чем говорила мать, имеет реальные основания?
– Мы не присутствовали при вашем разговоре с матерью девочки, – напомнил Петр Сергеевич.
– Она говорила, будто девочка видела в окно слона и хотела на нем покататься, – ответил следователь.
– Девушка-артистка из нашей группы слышала этот разговор в ресторане, – сказал Сергей. – Наши столы почти рядом.
– Ясно, – кивнул полицейский. – Если слон дрессированный из цирка, то он вполне мог мирно предложить девочке покататься на нем. Надо срочно звонить…
– Товарищ полковник, капитан Кулманов с места происшествия… Девочка действительно пропала, ведем розыскные работы. Очень прошу запросить Астану и Кокчетав о наличии гастролей цирка зверей и о пропаже слона… Понимаю, что звучит дико, но обнаружены следы, собака взяла след… Оборвался в озере… Нет, не думаю. Что утопился, но слоны любят купаться. Девочка могла быть с ним… Спасибо! Есть продолжать поиски!..
– Будем ждать, – кивнул Толмачев.
– Нет, будем искать! – поправил его полицейский и набрал другой номер.
– Алло, Семенов, капитан Кулманов, у тебя ничего?.. Ага, направь водолазов ко мне – метров двести-триста по берегу, надо здесь посмотреть. Жду.
Через полчаса на катере прибыли водолазы. Следопыты к этому времени успели отдышаться и задуматься.
– С чего решил, что здесь? – спросил руководитель аквалангистов.
– Собака след взяла, – объяснил следователь.
– А-а, девочки след… Че ж сразу не взяла?
– Да нет, след предположительно слона, но она могла на нем кататься, – пояснил полицейский. Овчарка вдруг тявкнула, словно подтверждая слова следователя.
– Ну, ты даешь, Кулманов! Слона! Гы-ы…
– Сам глянь – чей след? – показал следователь на четкий след на тропинке перед камнем.
МЧСник выбрался из катера и подошел к следу.
– Дела-а, – протянул он озадаченно. – Фиг знает… Может, и слон? Ну, о'кей. Погрузимся… Ребята, давайте. Отдохнули уже!
Ребята надели маски и погрузились. Овчарка с интересом глядела в воду. Люди – тоже. Но прошло пятнадцать минут, прошло полчаса – ничего…
Вдруг на тропе появилась бегущая мать девочки. В тишине был слышен ее топот. Взгляд безумный, глаза навыкате, запыхалась…
– Я проснулась… мне сказали… Где?.. Уф-ф…
Она чуть было не прыгнула в озеро.
– Успокойтесь! – схватил ее следователь. – Нет ее здесь, водолазы работают, нет ее. Это уже хороший результат. Может, поисковые группы найдут.
– Все ищут, милая, обязательно найдут… Ну, пошла девочка в сказочный лес, обязательно вернется… – обняла ее за плечи Ассоль.
Петр Сергеевич вспомнил, что жена его бывшая всегда умела успокоить, психотерапевт… Совершенно непонятная профессия.
– Вы думаете? – с надеждой спросила мать.
– Очень надеюсь, – кивнула Ассоль. – Видите – вы не одна…
– Без нее – одна, – прошептала мать.

7. Лунная дорожка

Ужин в ресторане прошел в полном молчании. Народ устал, девочку не нашли, надежда иссякла. Штаб МЧС, ужиная за своим столом, намечал план на завтрашний день, распределял участки леса между группами поиска, состоящими в основном из местного населения. Следователь доложил, что цирков в ближайших городах на данный момент нет, из зоопарков тоже звери не сбегали. До штаба он сообщил эту информацию Петру Сергеевичу, счел необходимым.
План-перехват тоже результатов не дал, хотя это не гарантия. Маньяк мог прятать девочку в подвале, не дай, конечно, бог! Маньяка ему только не хватало. Но, видимо, беседы с населением не избежать. Может быть, и подомового обхода.
После ужина в санатории наступил отбой. Отключились практически все: и отдыхающие, и персонал. Стресс требовал релаксации. Однако киношники договорились о встрече в двенадцать ночи. Обсудить было что, но сил не осталось. Спалось крепко, будто впрямь выключателем щелкнули. И в назначенный час никто бы не проснулся, но, похоже, кто-то включил будильник, неслышный, но настойчивый. Звучало не снаружи, а внутри, словно натянулся несуществующий длинный нерв. Народ поднимался, выходил на улицу по одному, словно кто-то следил за очередью и поворачивал в сторону просеки, где были обнаружены странные следы, углубляясь в лес по этой самой просеке.
Анатолий автоматически захватил камеры, без которых никуда не ходил. Тариэл пожалел его и перевесил одну из камер на свое плечо. В коридоре их ждала Салтанат. Вышел Сергей. Петр Сергеевич и Ассоль ждали их в вестибюле. Молча вышли на крыльцо и, построившись парами, как первоклашки, пошли по просеке. Впереди Сергей, знавший маршрут, и Салтанат, которую он поддерживал, за ними Тариэл и Анатолий, последними шли под ручку бывшие супруги, начавшие забывать о том, что они бывшие. Позади безмолвно двигались остальные участники событий.
На берегу сидела на камне, обхватив ноги, мать девочки и смотрела на озеро с великолепной лунной дорожкой, тянущейся, казалось, до противоположного берега. Оптический обман, потому что Луна была довольно высоко.
– О-бал-деть, – беззвучно прошептал Оператор. Режиссер тоже не удержался и, сняв с плеча камеру, принялся снимать.
Мать не обращала на них никакого внимания.
Из леса выходили люди и зачарованно рассредоточивались по берегу. Ради такой красотищи стоило подняться среди ночи.
Загипнотизированные лунной дорожкой зрители не заметили, как мать девочки поднялась и сделала шаг с камня на ближайший блик дорожки. Лишь Оператор не только заметил, но и заснял этот шаг. На то он и Оператор. Он почти не думал, когда снимал, движимый инстинктом оператора, но все же сердце непроизвольно екнуло, потому что высота картины грозила превратиться в хохму из цикла «сам себе режиссер», если бы женщина ушла под воду. Но она почему-то не ушла, а сделала следующий шаг, потом еще один. Камера зафиксировала, что женщина ступала только по бликам, не замечая темных полос между ними. А камера Режиссера, направленная вдаль, снимала пока еще неразборчивый, но крупный силуэт на лунной дорожке. Режиссер подрегулировал оптику и с удивлением понял, что это силуэт слона, на котором кто-то сидит. Неужели?!
Камера Оператора следовала за женщиной, которая двигалась все быстрее.
– Бегущая по волнам, – прошептала Ассоль, которая творчество Александра Грина знала практически наизусть.
То ли полупрозрачная облачность с неба ушла, то ли луна переместилась, то ли объект сам приблизился, но вдруг слон засверкал, как серебряный, а на закорках его стала отчетливо видна маленькая девочка, которая призывно махала ручкой маме. Мама протянула руки навстречу, слон обхватил ее хоботом и переместил на спину, посадив рядом с девочкой. Они обнялись. Слон повернулся и стал удаляться по лунной дорожке, пока не растворился. На луну набежала туча, и видение исчезло вместе с дорожкой.
Нерв еще потрепыхался, рождая тоску и тревогу, и затих. Люди стали приходить в себя и молча возвращаться в санаторий. Начал накрапывать дождь.
– И что ж ты не пела баховского «Иисуса»? – спросил шепотом писатель.
– Я пела, – ответила Салтанат, – про себя.
– И как я все это объясню начальству? – возник рядом следователь. – Меня в психушку отправят!
– Мы все засняли, – успокоил Режиссер. – Пусть сами в психушку отправляются.
– Но что это было? – просипел испуганно капитан Кулманов. – Она утонула?
Никто ему не ответил, хотя некоторые уже догадывались…

8. Военный совет 2

Не договариваясь, пошли в апартаменты Салтанат. Сели. Помолчали.
– Извиняюсь, – встал Петр Сергеевич. – Я должен сходить за ноутом.
– Мы – тоже, – подхватились Режиссер с Оператором. – Мы быстро. Надо вместе записи просмотреть.
– Она все равно не смогла бы жить без дочки, – произнесла Ассоль, словно оправдывая кого-то.
– Кто следующий? – спросил у окна писатель.
– Вы думаете, что будет следующий? – испугалась Ассоль.
– Закон жанра… – пожал плечами он.
– Какого жанра? – спросила она.
– Триллера, если не ошибаюсь, – ответил писатель.
– Лучше бы вы ошибались, – заметила Салтанат.
– Рад бы… Можно на ты, – разрешил он. – Мы теперь одна команда.
Через пять минут все снова собрались и как по команде включили свои компьютеры.
Пока Тариэл и Анатолий перекачивали видеоинформацию на компы, Режиссер заметил:
– Однако хорошее кино нам показали… Чистое 3D, если не круче… Что скажешь, профи? – обратился он к Оператору.
– У нас таких технических возможностей нет, но если бы…
– Я знаю – ты бы показал класс, – кивнул Режиссер.
– Вы считаете, что это было кино? – удивилась Ассоль.
– А вы полагаете, что слон и женщина могут шастать по водам, аки Христос? – улыбнулся Тариэл.
– Но она же стояла рядом с нами, и мы сами видели, как она шагнула в озеро, – напомнила женщина.
– Я и говорю – хорошее кино, фантастическое по технике, – гнул свое Режиссер.
– По технике не исключено и фантастическое, – откликнулся от своего экрана Петр Сергеевич. – Вы уверены, что мы присутствовали при демонстрации фильма, а не при его натурных съемках? Если уж вам легче говорить в терминах кино.
– Увере-ен… – с долей сомнения ответил Тариэл. – Вы технарь, как я понял, вам известны технические решения, с помощью которых виденное можно осуществить натурно?
– Мне – нет, я технарь в другой области, всего знать невозможно… ответил Толмачев. – Но мне кажется, что человеческими возможностями ограничиваться не совсем правильно.
– Пришельцы? – саркастически усмехнулся Режиссер.
– Это последняя из версий, ибо пришельцы и Ок-Жетпес, на мой взгляд, трудно совместимые сущности, – ответил Петр Сергеевич.
– Эй! Смотрите! – вдруг вскрикнул Оператор.
Все бросились к его экрану.
– Я не удержался и повернул камеру на Ок-Жетпес, будто кто меня под локоть толк­нул, – объяснил он. – И вот… – он показал на остановленную картинку.
Разобрать что-то было трудно, однако чего-то в знакомом темном силуэте не хватало.
– Ниже, что ли? – предположил Режиссер. – Увеличь картинку, Толик.
– Плиз… Разрешение не позволяет, – попытался Оператор. – Видите – расплывается.
– Вроде верхушка изменилась, – высказался Сергей.
– Да, надо сравнить, у меня есть старая картинка на айфоне, – догадалась Салтанат.
– У всех есть, – полез в свой ноут Режиссер.
Салтанат успела раньше и поднесла экранчик к экрану ноута Оператора.
– Точно – верхушка другая, пошире… – заметила она.
– Слоник пошел погулять… – многозначительно произнес Петр Сергеевич.
– Ничего не понимаю, – призналась Ассоль. – Это же просто камень, в котором люди угадывают черты, похожие на слона.
– И уже не одну сотню лет, – добавила Салтанат.
– Каменный слон был бы тяжелей, – произнес Сергей, – и оставлял бы совсем другие, более глубокие следы.
– И не мог бы ходить по водам, – усмехнулся Режиссер. – Это голограммы! Супер-техничные голограммы.
– Хорошая гипотеза, – согласился писатель-фантаст, – только где девочка, где ее мать? И кто следующий?..
– Следующий? – переспросил Режиссер.
– Ну, ты-то как профи должен понимать законы жанра!.. – воскликнул Сергей.
– Должен, – удрученно согласился Тариэл.
– Ты – мразь! – вдруг отчетливо произнес Петр Сергеевич.
Народ не понял адресата. Режиссер даже переспросил:
– Я?
Петр Сергеевич смотрел на экран.
– Да-да, всемогущая мразь, – повторил пенсионер, глядя в экран.
Народ, естественно, вскочил и сконцентрировался вокруг.
Наблюдался сеанс общения в Скайпе. На экране светилась, ставшая уже привычной, панорама Ок-Жетпеса. Непонятно только какой камерой могла быть снята эта панорама – она явно должна была висеть в воздухе выше или на уровне вершины скалы, а то и сразу в нескольких местах.
– Фу-у-у… – пробасил очень низкий на пределах возможностей динамика голос. – Как грубо-о-о…
Звук резонировал с внутренностями, и от этого было очень неприятно и тревожно.
– Грубо? – зло усмехнулся Петр Сергеевич. – А убивать ребенка и женщину не грубо?! Ты – паук, опутавший мир своей ядовитой паутиной.
– У-би-ва-ать? А трупы где?..
– Нет тела, нет дела, – усмехнулся стоявший сзади писатель.
– У-ум-но-о, – согласился бас.
Не оставляло впечатление, что на каменной поверхности тенями проскальзывают мимические морщины. И странное ощущение пристального взгляда из каменной толщи.
– Отличная компьютерная графика! – оценил Оператор. – Я так не умею.
Он косил взглядом в экран своего ноута, где шла запись, которую он сделал с вертолета.
– Ребята, он над нами прикалывается! – сказал Режиссер. – Такие низкие голоса уже даже в детских страшилках не используют. Хотя, наверное, зря – действует.
– Но кто это, Петя? – спросила Ассоль. – Это человек?
– Нет, Аська, он не может быть человеком, потому что у человека не может быть таких возможностей, – ответил Толмачев.
– Дьявол? – удивленно посмотрела она на бывшего мужа. – Но я не верю во все эти мифические существа.
– И правильно делаешь, – кивнул он. – Я не знаю, кто он, но полагаю: он не «кто», а «что», то есть существо не биологическое. Или не существо, а сущность…
– О, – подал голос фантаст. – Вы отобрали у меня приоритет! Но я рад, что мы думаем одинаково.
– Вам не по-ня-ать, ха-ха, – подал голос обсуждаемый. – Сетевой, Числовой… Детский лепет… Думайте дальше…
– Верни ребенка и женщину, если ты их не убивал! – потребовал Петр Сергеевич.
– А о-ни не хо-тят, – ответил Ок-Жетпес. Трудно было поверить, что разговаривает скала, но как-то называть собеседника надо. – Попробуйте найти и уговорить – поймете…
– Да, он игрок, – заметил писатель. – Надо принимать вызов, иначе он потеряет к нам интерес. А что за этим последует – никому не известно.
– Эй, посмотрите! – крикнул Оператор, остановив изображения на своем экране и на экране ноута Режиссера.
Петр Сергеевич прервал сеанс Скайпа и присоединился к остальным у экрана Анатолия.
– Глядите, глядите, – занервничал Оператор. – Вот, у Тариэла на экране изображение вершины скалы в первый день, когда мы ходили вокруг и снимали. А вот у меня – изображение с вертолета. В кадр попало одно и то же место чуть ниже хобота каменного слоника – вот, – ткнул он пальцем сначала в один экран, потом во второй. – Смотрите, здесь нет этой маленькой березки, а здесь есть!.. Не могла же она вырасти за один день. Или кто-то забрался и посадил? Кому это надо – на такой круче березки сажать? Да и не растут они в таких местах, там сосны, сами видите, территорию захватили. И то ниже, где земли больше.
Анатолий продолжил трансляцию записи, и можно было убедиться, как весело маленькая березка раскачивается на ветру, возможно, частично порожденном вертолетом.
– Так, – сказал Режиссер, – давайте сразу определимся, мы будем находиться в реале или в сказке с легендой, где оживают каменные слоны, а девочки превращаются в березки?
– Боюсь, что у нас нет выбора, – ответила Салтанат. – Сказка с легендой происходят в реале. Вряд ли нам удастся понять, каким образом и зачем.
– Апгрейд, – сказал Сергей.
– Что это? – спросила ничего не понимающая Ассоль.
– Перезагрузка легенды, – объяснил писатель и, видя, что и это не слишком понятно, добавил: – Обновление легенды. Ну, кто же сейчас поверит, например, что девушка могла прыгнуть с Ок-Жетпеса и долететь до места, где, якобы, выросла потом скала Сфинкс? Тут без дельтаплана или параплана не допрыгнуть… Или у нее платье такое парапла­нистое было? Или что окаменевший богатырь ростом с Ок-Жетпес? Современному человеку нужно дать возможность увидеть легенду.
– Но кому это надо? – спросила Ассоль.
– Надо многим, – пожал плечами Сергей. – А вот, кто на такое способен – вопрос?
– Боже, у меня голова раскалывается! – воскликнула Ассоль.
– Да, – согласился Режиссер. – Эту информацию надо переспать. У меня во сне все в голове по местам раскладывается.
– Давай, я провожу тебя, Аська, – предложил Петр Сергеевич.
Все покинули апартаменты Салтанат. А она, коснувшись подушки, мгновенно уснула.

9. Апгрейд легенды

Стоило Ассоль закрыть глаза, как перед внутренним взором появлялась малюсенькая березка на скале. Ветер клонил ее, и казалось – вот-вот выдернет с корнем. Тогда Ассоль в ужасе открывала глаза и обнаруживала себя на кровати рядом с Петром. Она не пошла в свой номер. Во-первых, ей было страшно, во-вторых, не хотелось среди ночи беспокоить соседку по номеру.
Петр лежал с закрытыми глазами, дыша еле слышно, дабы не побеспокоить ее. Было ясно, что и он не спит.
Ему представлялось, что они лежат в брезентовой советской палатке, в рюкзаке шурудит белка, разыскивая лакомства, а он сквозь ресницы наблюдает за ней и чувствует, что Аська тоже наблюдает и старается не спугнуть забавную зверушку. А утром они встанут, искупнутся в Чебачьем и отправятся на Ок-Жетпес, как решили с вечера.
Они одновременно открыли глаза и посмотрели друг на друга. Ему показалось, что Аське и впрямь двадцать лет.
– Подъем? – шепотом спросила она.
– Подъем, – подтвердил он и, поднявшись на локте, поцеловал ее.
Петр Сергеевич взял жену за руку, и они бодро зашагали по дороге. Дойдя до «голубого залива», поздоровались со Сфинксом и повернули в сторону Чебачьего озера. Не спеша преодолели небольшой подъем и с ностальгическим волнением подошли к прозрачным водам Чебачьего. Дно было преимущественно каменистым, вода прозрачная. В юности их палатка стояла в другом месте, но вода была такая же. Она их и приняла, и молодость вернула.
Они шагали к Ок-Жетпесу держась за руки, чего не было, как минимум, лет десять, а то и больше. Но руки помнили и радовались ощущению. Тропа набирала крутизну, и ноги все ясней чувствовали, что им, увы, не двадцать лет.
– Если мы доберемся до вершины, то, наверное, еще долго проживем… Я не думала вчера, что мое сердце способно выдержать подобные нагрузки.
– Вечно, – прохрипел Петр Сергеевич. – Я думаю, мы будем жить вечно…
– Если заберемся туда, – повела она вверх головой.
– А куда мы денемся? – усмехнулся он и в очередной раз протянул ей руку.
– Вот она! – прошептала Ассоль, показав на березку, росшую под верхней плитой Ок-Жетпеса, издали напоминавшей слоника. Вблизи – ничего похожего. Впрочем, это вид с другого бока.
– Теперь их две, – тоже шепотом, но хриплым, ответил он. – Вчера этой второй, что побольше, не было. Она-то уж точно за ночь не могла вырасти! Неужели?.. Это действительно не Сетевой и не Числовой…
– Ты о ком – Числовой, Сетевой? – спросила Ассоль.
– Фантастические сущности, придуманные фантастами по типу домового, порожденные и живущие в мировой компьютерной сети.
– В интернете?
– Ну да…
– А почему не они?
– Где здесь Сеть? – повел он руками по сторонам, да так и застыл в задумчивости с разведенными руками.
– Что с тобой? – испугалась Ассоль.
– Да понимаешь, Аська, на самом деле мы живем в огромном сферическом конденсаторе, одна обкладка которого – Земля, а вторая – ионосфера. Этот конденсатор практически ежесекундно пробивает, следствие чего – молнии. Идет активная электромагнитная жизнь. Между обкладками вокруг Земли распространяются волны, с помощью коих по некоторым гипотезам и осуществляется передача энергии на расстояние, не знаю, как насчет энергии, не моя специальность, а вот информацию с их помощью, чует мое сердце, передавать можно... Резонансы Шумана и все такое, а некоторые частоты этих резонансов совпадают с частотами ритмов мозга и тогда… тогда… можно заставить мозг видеть что угодно…
– Ты хочешь сказать, что это иллюзия? – прошептала Ассоль.
– Может, иллюзия! – ответил он неуверенно, – а может, реальность, которая прежде была нам недоступна, потому что нормальная жизнь осуществляется на нижней частоте Шумана. А на более высоких человек сходит с ума или… приходит в истинный ум?
– Мы так и не заберемся на вершину? – с улыбкой спросила Ассоль. – И не будем жить вечно?
– Ох, извини! Заболтался, но заодно перед последним рывком отдохнули… Пошли.
Как и в юности она пошла впереди, чтобы он мог страховать ее. Вдруг Петр Сергеевич узнал то самое место, где она оступилась, и сердце екнуло. И не зря: она оступилась! Место словно было заколдовано. Но он уже был наготове, и ее нога оперлась о его подставленную руку. Еще шаг, и она уже наверху. Выдох и несколько шагов – он рядом. Они улыбнулись друг другу и обнялись…

Оператора будто кто-то ногой пнул. Он вскочил в кровати и ошарашено огляделся. Режиссер дрых без задних ног, свернувшись в калачик. В этот момент и Тариэл распахнул глаза и вопросительно посмотрел на оператора.
– Я ничо, – повертел тот головой, меня кто-то в бок пнул.
– Хватай камеру! Труба зовет! К Ок-Жетпесу! Снимай вершину! – крикнул Режиссер, до него дошло, что он несколько секунд назад видел во сне.
Они побежали в разные стороны и почти одновременно начали снимать…
На вершине скалы, на самом краю стояли, обнявшись, старики, с которыми киношники за эту пару дней сроднились.
Салтанат проснулась от звонка телефона. То, что она увидела на экране, ее сразу разбудило. Старики стояли на краю обрыва и смотрели на две березы чуть ниже: на ту, что вчера показывал на экране Оператор, и на новую, значительно большую. Потом они улыбнулись друг другу и обнялись. Сердце Салтанат почему-то сжалось от ощущения опасности.

Ассоль чуть отстранилась, и Петр увидел глаза своей юной и любимой Аськи.
– Мы будем жить вечно, шепнул он и опять поцеловал ее, закрыв глаза. Перед внутренним взором что-то резко крутнулось, и они оба почувствовали, что куда-то летят. Открыли глаза: они действительно летели легко, как во сне, над Ок-Жетпесом, на вершине которого спал слон, а на его спине играли мама с дочкой. Потом они летели над озером Боровым, над санаторием и, сделав поворот, направились к Чебачьему, туда, где пряталась в зарослях их палатка.
– Бли-ин! – заорал капитан Кулманов, задрав голову, с обрыва летели два человека. Он бросился к предполагаемому месту падения. С двух сторон туда же подбежали Оператор с Режиссером.
– Вы видели? Видели? – кричал капитан Кулманов, не желая верить своим глазам.
– Не только видели, но и засняли, – заверил его Режиссер.
– Какая хрень! И откуда это все на мою голову? – взвыл полицейский.
Втроем прибежали они туда, где должны были быть трупы, но ничего не нашли, даже поломанных веток. Побегали по округе – ничего.
– Нету тела, нет и дела, – пробормотал Режиссер, пытаясь утешить капитана.
Тот, не понимая, посмотрел на Режиссера.
А Салтанат видела, как они пролетели над санаторием и скрылись в стороне Чебачьего озера. Она побежала к Ок-Жетпесу, она знала, что должна быть на вершине как можно скорей – от этого зависит многое и в ее жизни, и в жизни, трудно поверить, человечества.
Писатель, не застав в номере Режиссера с Оператором, шел к ее апартаментам, решив, что все собрались там, забыв про него, когда Салтанат пронеслась мимо, чуть не сбив его с ног и явно не заметив. Он потрусил следом.
– Эй, – закричали ей вслед капитан Кулманов и киношники, но она не обратила на них внимания.
Капитан Кулманов снял фуражку и обреченно отер рукавом пот со лба, чуя и печенкой, и селезенкой, что добром этот забег не закончится. Но участвовать в нем у него сил не было.
– Ты куда? – крикнули они вслед пыхтящему мимо Сергею, но он только отмахнулся. Решив, что девушка не одна, под присмотром, они вновь обратились к привычному делу запечатлевателей странностей.
«Ее будто ветром вознесло на вершину скалы, – начал писатель излагать про себя наблюдаемые события. – Дело привычное, но получалось почему-то похожим на легенду: и стрела, пущенная ей вслед, вернулась с середины пути…»
Откуда он взял стрелу, Сергей понятия не имел. Наверное, закон жанра...
Салтанат действительно стояла на вершине Ок-Жетпеса и внимательно разглядывала две березы, росшие на несколько метров ниже на отвесном склоне.
«Вот откуда жанр взялся», – понял писатель и приступил к покорению последнего участка скалы. Салтанат сверху подсказывала ему за что хвататься руками и куда ставить ноги. На последнем метре протянула руку. Он не отказался. И водрузившись на вершину, еще стоя на четвереньках, с облегчением выдохнул: – У-ух… Полегчало, он огляделся. Что-то в пейзаже изменилось…
Салтанат подошла к краю обрыва со стороны озера и удивленно посмотрела вниз. Сергей тоже глянул. Голова тут же закружилась, и он опять опустился на четвереньки.
Озеро подступило почти вплотную к скале, дороги внизу не было. Не было и санатория. На его месте – большая поляна, а на ней лагерь: шатры, костры, снующие пешие и конные люди – маленькие, словно игрушечные. Вокруг одного всадника собралась большая толпа. Он взмахнул еле заметной ручкой, и до вершины донеслось:
– Абла-а-а-ай!
Черные человечки бросились к скале.
А киношники с капитаном Кулмановым, спрятавшись в густых кустах между камнями, слышали, что сказал хан Аблай:
– Я хотел дать ей лучшего мужа из своих воинов, чтобы она стала одной из уважаемых женщин нашего народа. Она пренебрегла моей добротой и сбежала. Так пусть же неблагодарная получит то, что сама выбрала. Вы притащите ее сюда, и она станет моей, потом я отдам ее вам, и каждый сможет ее отведать… Вперед! Мои орлы!..
– Стервятники, – зло уточнил Кулманов, расстегивая кобуру.
– Не смей! – схватил его за руку Режиссер, будто что-то понимая. – Время собьешь!
Капитан ничего про время не понял, но руку с кобуры убрал.
– А ведь они за нами, – дрожащим голосом сказал Сергей, показывая на агрессивные фигурки внизу.
– За мной, – уточнила Салтанат.
Если он забрался сюда, прикидывал писатель, то эти тренированные воинственные аборигены точно ветром вознесенные взлетят. И в руках их не цветы, достойные такой женщины. Он понял, что придется с ними драться. Только чем? На его стороне преимущество – высота. А на их – стрелы и сабли. Он обернулся к Салтанат и увидел рядом с ней маленькую девочку и женщину. Они сидели обнявшись и дрожали, с надеждой и отчаянием глядя на него.
– Ни хрена себе, апгрейд… – мелькнуло в голове, и он принялся внимательно изучать свою позицию. Нашел камень весом с килограмм с острыми краями. – Ага, «булыжник – оружие пролетариата»… По пальцам очень даже хорошо можно приложить. Женщина увидела, поняла и тоже отыскала для себя камень чуть поменьше…
Салтанат все видела и хорошо понимала, что надолго защитников высоты не хватит. Внутри зрело отчаяние и протест… Когда ее захватывали сильные чувства, Салтанат пела. И зазвучала песня без слов, та самая, что ей подарил Ок-Жетпес два года назад, и которой позвал к себе.
Сергей даже присел на вершину – так велика была сила звука, а девочка сначала заткнула уши, но сразу убрала ладошки. Он подполз на четвереньках к краю обрыва и посмотрел вниз: покорители скалы остановились, послушали, но сзади донеслось: – Абла-а-ай!.. И они опять полезли вверх.
Сначала почувствовались низкочастотные вибрации за пределами слышимости, реакция на них была неприятной. Потом послышалось нарастающее натужное гудение, словно кто-то пытался поднять непосильную тяжесть, что-то затрещало, и скала задрожала. Уже не вызывало сомнения, что она шевелится.
«Землетрясение?» – мелькнуло в голове. Сергей уже распластался на вершине, не отползая от края. Женщина с девочкой тоже легли, мать собой прикрывала девочку. Стояла и пела только Салтанат. Она, похоже, ничего вокруг не замечала.
Джигиты внизу сначала остановились, а когда скала вдруг начала расти, будто кто-то поднимался с колен, посыпались вниз. Они не бежали, а падали. Скала, словно передернув плечами, стряхнула их с себя.
Киношники в ужасе и восторге снимали происходящее. Никакая компьютерная графика такое не обеспечит. Скала принимала все более человекообразные черты: голова, плечи, ноги не появились, но было похоже, что они скрыты под длинным до пят каменным одеянием, скала надвигалась на лагерь хана Аблая. Некоторое время войско пребывало в оцепенении и, наконец, зашевелилось, замельтешило и изготовилось к побегу.
Великан сделал шаг наперерез отступающему войску и наступил на него. Сделал второй шаг – и войско перестало существовать. Никаких рек крови – все ушло в почву и стало землей.
Режиссер почувствовал, как ледяная изморозь покрывает его спину. А капитан Кулманов сам окаменел. Только оператор спокойно делал свое дело – профи.
Ок-Жетпес поднял руки, снял с головы шлем, оказавшийся слоном, на спине которого стояла поющая уже совсем тихо Салтанат, писатель, бормочущий слова новой легенды и мать с девочкой. Слон поднял хобот и по очереди спустил их на землю.
Салтанат уже не пела, а с интересом разглядывала слона и ласково его поглаживала.
– Спасибо тебе, Ок-Жетпес! – крикнула Салтанат.
– Спасибо, слоник! – крикнула девочка.
Ок-Жетпес молча поднял свой шлем и водрузил его на голову. Салтанат показалось, что батыр подмигнул ей и чуть улыбнулся. Потом вернулся на привычное место…

– Новости из Греции, – вещал диктор из телевизора. – После фантастических событий в Казахстане нас трудно удивить, тем не менее, наш корреспондент сообщает, что на легендарной горе Олимп в присутствии нескольких десятков туристов экскурсовод Иоланта Полтапаниди практически мгновенно превратилась в корову, которую на глазах у изумленных туристов покрыл неправдоподобно громадный белый бык! Вот кадры любительской записи…

• Назад
• Вперёд