Гозал Шамузафарова. Пропавшая жена (иронический детектив)

(Из цикла «Рассказы Сальминой мамы»)

Это случилось в Ташкенте много лет назад. Семьсот лет назад это была очень широкая улица, на которой свободно помещались две арбы с огромными колесами. Теперь по ней могла проехать только одна машина, и то в одну сторону.
Но вернемся к нашим событиям: пропала Фарида, жена Кабула! А ведь у них было четверо детей, и старшей дочке только двенадцать лет! Дело в том, что Кабул пришел вечером с работы, а жены нет. Он знал, что она должна была поехать в гости к подруге и собиралась остаться там ночевать. Однако на  следующий день, придя с работы и опять не найдя ее дома,  он встревожился. Он не знал, где живет подруга жены и где теперь ему искать ее. Выйдя из дома, он несколько минут раздумывал, но потом ноги сами понесли его в сторону дома  соседа Музаффара. К нему обращались жители всех улиц в радиусе десяти километров, когда им нужен был какой-нибудь жизненный или юридический совет. На всей улице только в  доме Музаффара окна выходили на улицу, а не во двор, поэтому, хоть он и был таким же глинобитным, но будто зрячий среди слепых отличался от других домов. На душе у Кабула  было тревожно и очень не хотелось, чтоб кто-нибудь узнал об исчезновении жены. Музаффар ака дома не было. Как назло, в его доме сидела супружеская пара Чугуновых (клиенты Музаффара), здесь же была вездесущая Марджан. В этом доме всегда был кто-то: то соседи, то клиенты, то и те, и другие. Хозяина уважительно называли «Абдувакат», что звучало как узбекское имя, а на самом деле было узбекским звучанием русского слова «адвокат». Когда Кабул вошел, Марджан вдохновенно серьезным тоном с большим узбекским акцентом говорила по-русски: «Моя  собака – «озбечка!» Кабул хотел спросить: «Ну почему же именно узбечка?» Но, боясь привлечь к себе внимание и нарваться на вопросы о жене, он промолчал. Марджан же наивно вскинув глаза на Чугунова, подчеркивая этим, что информация предназначается ему, ждала реакции. Тот удивленно и растерянно посмотрел на нее: «Как это «узбечка»? Разве у собак бывает национальность?» Всем своим видом показывая готовность ответить Марджан медленно встала, подошла к окну, выплюнула насвай, потом повернулась и торжественно  заявила: «А она  понимайт только   по-озбекски! Русский не знайт!  Па-а-нимайшь? Значит, она кто? – Озбечка!»
Жена Музаффара Дильбар приветливо пригласила Кабула: «Проходи, садись, попей чаю, пока Музаффар ака  придет». Тут и Марджан обратила внимание на нового гостя: «Салям! Что у тебя за дело? Амаки дома нет, я за него!» Он не стал говорить о цели своего визита, но Марджан огорошила его вопросом: «Ну что, нашлась твоя жена?» Кабул понял, что раз Марджан его спрашивает, – значит, вся махалля знает о его несчастье.
–  Нет, – сказал он грустно.
– Не беспокойся, – дружелюбно сказала Марджан. Если не появится, мы тебе другую найдем.
В это время незаметно появилась соседка Пулатой.
– Ну что, кого ты на этот раз дурачишь? – обратилась она к Марджан.
– Подожди, тут серьезное дело, у Кабула жена пропала – ответила та.
– А ты что же, расследование проводишь, что ли?!
– Я думаю, что она сбежала от тебя к другому, – насмешливо повернулась она к Кабулу. Кабул поспешил вон из дома.
У ворот он столкнулся с Раей, стараясь проскользнуть мимо, чтобы избежать вопросов о жене. Но ей было не до Кабула. Осторожно заглядывая через калитку она громко крикнула: «Дильбар апа, жандарма дома?»  «Жандармой» Рая называла Лолу, одну из  дочерей Дильбар, которая терпеть не могла Раю за ее вороватость и хамовитость. Сама Дильбар апа  относилась к странностям своей соседки совершенно спокойно. За долгую жизнь с Музаффаром чего она только не повидала! Марджан пригласила: «Заходи, не бойся!» Узнав, что  «жандарма» нет,  Рая прошествовала через двор в дом, напевая популярную мелодию из индийского фильма: «А-ба-ра-я! А-а-а-а! Бродяга я! А-а-а-а!»
Обычно Рая шла впереди, потом сын, потом дочь, еще один сын, еще одна дочь, потом шла собака, а в конце – баран. Ее спрашивали: «Зачем так много нарожала?» Любая другая женщина оскорбилась бы, но так как у Раи был «приходящий» муж, она такому вопросу не удивлялась. Когда его не было несколько дней, она выходила на улицу поджидая его. На древней улице около какой-нибудь калитки или около арыка всегда можно было увидеть двух-трех беседующих мужчин. Заметив Раю, мужчины подтрунивали: «Не жди мужа, твой Мансур не придет. Он сегодня у своей жены». На что она весело парировала: «Сегодня моя очередь! Законная!» На вопрос  о количестве детей она мечтательно отвечала: «Хочу машину получить. Бесплатно». Рая  слышала, что можно получить машину, если родишь десять детей. Правда, она так и не смогла добиться бесплатной машины, так как довела число детей лишь до девяти, а десятый у нее не получился, как она ни старалась.
Зашла Рая с просьбой дать риса: «Дильбар апа, дайте рису, а то я плов начала делать, а риса нет». –  Только ты можешь начать делать плов без риса, – съязвила  Пулатой. Рая проигнорировала замечание, на ходу кинув: «Ну что, вернулась жена Кабула? Я видела ее вчера утром с большой сумкой, она садилась в автобус». Не дожидаясь ответа, она выскочила на кухню за Дильбар. Получив рис и держа миску в одной руке, второй она, как обычно, быстро схватила помидор. Дети тоже украдкой похватали: кто яблоко, кто персик, что под руку попалось. Собака схватила лежащую во дворе косточку. Уходили также гуськом: сначала Рая, а потом весь ее выводок с животными впридачу. И только баран ничего не прихватил по пути, потому что был тупой и честный, как  настоящий баран.
Тем временем Чугунов, услышав о пропаже жены Кабула, осторожно сделал предположение: «А может быть, с ней какая-нибудь беда приключилась?» Тут Марджан с Пулатой беспокойно переглянулись. «Хоть бы в живых была», – произнесла Марджан и добавила серьезно: «Музаффар ака что-то до сих пор нет. Надо опросить пока всех, кто и что знает о ней. Пока он подойдет, мы уже кое-что разузнаем». В их разговор вмешалась  Дильбар апа:  «Слушай, Марджан, занимайся-ка своими делами и не лезь, куда не надо». Но Марджан уже нельзя было остановить. Она повернулась к Пулатой: «Ты идешь со мной?»  Пулатой отнеслась к ее предложению скептически: «А что ты можешь сделать? Пойдем лучше ко мне, телевизор посмотрим, подумаем».
– Тогда я сама проведу расследование, – заявила Марджан.
– И как ты собираешься его проводить?
– Нужно опросить всех соседей, кто видел Фариду в последний раз … живой. Пулатой замахала руками: «Чтобы у тебя язык отсох, джинни! Ладно, я тоже пойду с тобой». Выйдя на улицу, они направились к дому лепешечницы Саври, жившей рядом с Марджан.  Она овдовела несколько лет назад и, чтобы прокормить своих четверых детей, стала печь на продажу лепешки. Тандыр соорудили ей бесплатно. Может, поэтому, а, может, из-за неумения лепешки у нее получались не круглые, а бесформенные, разного размера.
Марджан, проходя мимо дома, заглянула во двор и крикнула девушке-квартирантке: «Мехри-бану, собери с веревки сухое белье!»  Потом повернулась к подруге: «Я первый раз встречаю такого человека. Ничего не знает моя квартирантка. У них в кишлаке даже телевизора нет. Как она на журналистку учится, не пойму!»
Они зашли к Саври, прямо во дворе месившей тесто для лепешек. –  Ну что, опять хочешь кого-нибудь отравить? – насмешливо бросила Пулатой. Соседи не покупали лепешки у Саври. Ее дочери приходилось тащить их к студенческим общежитиям. А студенты, как известно, все съедят, лишь бы подешевле было. Саври взглянула на женщин: «Что случилось?»
– Когда ты в последний раз видела пропавшую Фариду? – спросила Марджан.
– Утром вчера. –  Где?
– На улице.
– Ну, и где же она, не скрывай, говори правду!
– Откуда я знаю! Марджан тихо прошептала: «Может, это муж убил ее?» При этих словах Саври побледнела: «Не может быть! Вы думаете, ее муж способен убить?» – Может, у нее любовник был? Саври замялась: «Ну, это не наше дело». Марджан подытожила: «Значит, был. Та-а-к… Она пропала вчера. А муж зашел к Музаффар ака только сегодня вечером». Пулатой добавила скептически: «Ты хочешь сказать, что он выжидал, чтобы скрыть следы своего преступления?» Саври сказала: «Да нет, он сам ее ищет со вчерашнего дня, ко мне дочку посылал». Марджан ее перебила: «А ты думаешь, он послал к тебе дочку, чтобы признаться, что убил свою жену?» Саври сказала: «Подождите, тут надо спокойно подумать», на что Пулатой насмешливо улыбнулась: «А что, тебе есть чем думать?» – «Давайте сходим к нему домой – предложила Марджан. Саври встала: «Я тоже с вами». Втроем они вышли из дома Саври и направились к дому Кабула. Около своего дома Марджан предложила: «Давайте, зайдем на минутку ко мне, я посмотрю, собрала ли Мехри-бану белье». Во дворе их с веселым лаем встретила собака-«озбечка». Показав на собаку, Марджан констатировала: «Видите, моя собака только мужчин не любит, а женщин любит». Пулатой добавила: «Ты забыла сказать, что собака похожа на свою хозяйку. Ты, тоже никого не любишь». Белье было собрано и свалено в доме  в кучу. Марджан заметила: «Белье нужно аккуратно складывать! Вот так». Перебирая постиранные вещи, Марджан спросила: «Слушай, Мехри-бану, а где мои лепчики? (имелись в виду «лифчики»)». Дело в том, что в речи узбеков при произнесении русских слов часто меняются местами буквы «ф» и «п». Доно, жена люли Хусана говорила вместо  слова «паспорт» – «фасфорт». А соседский мальчишка, хоккейный болельщик, вместо «Фирсов» и «Полупанов» бегло и думая, что очень умело, произносил:  «Пирсов» и «Фолуфанов».
Девушка непонимающе уставилась на Марджан. Та повторила: «Не поняла? Где мой бозгальтр (имелось в виду «бюстгалтер»)?» – Что вы сказали? Я не понимаю! Марджан стала объяснять: «Лепчик! Ну, бозгальтр!» Пулатой в это время, помогая Марджан,  показывала руками понятный всему миру жест вокруг своей груди. – Ты же только что снимала с веревки сухое белье, и там было два моих бозгальтра, – напомнила ей Марджан. – Что? Боз халта? – переспросила квартирантка. Марджан начала нервничать: «Да ты что, не знаешь, что такое  бозгальтр? Его надевают на сиськи, чтобы они не болтались туда-сюда, когда шагаешь! Ты поняла теперь?» Девушка недоумевала. Марджан удивлялась: «Разве у вас в кишлаке женщины не носят лепчики?» Та растерялась: «Извините, я не знаю, о чем вы говорите, я не понимаю». – Надо же,  еще есть на свете такие места, где женщины не знают, что такое лепчик удивилась Саври. Пулатой съязвила: «А что толку, что вы знаете, что такое лепчик! Сиськи ваши так же болтаются, как и у Мехри-бану. А ты, Марджан, и квартирантов по себе подбираешь». Марджан посмотрела на пышную грудь Пулатой: «А тебе нельзя не носить бозгальтр, у тебя сиськи  начнут драться друг с дружкой». Пулатой покраснела, что случалось с ней очень редко: «Хватит болтать, потом разберешься со своими вещами и «бязевыми мешками». Мы же по делу шли, забыли,  что ли?».  
Наконец женщины добрались до двора Кабула. Позвали дочку. –  Где отец? – Пошел к Музаффар ака – ответила дочь. – Очень хорошо. А ты, дочка,  заходи в дом, мы скоро уйдем. – Хорошо, что его нет. Мы без него сможем обыскать двор, но так, чтобы дети не поняли, в чем дело. Может, что-нибудь узнаем, – обратилась к подругам Марджан. Вдруг Марджан поманила подруг пальцем и молча показала на свежевскопанную землю вдоль дувала, где росли чахлые цветы. Видно было, что земля вскопана недавно. Рядом с чахлыми ирисами торчало несколько зеленых палок. – Что это? – затаив дыхание, спросила Саври.
– Да это розы посажены, – определила Пулатой.
– Но позавчера здесь ничего не было – заметила Саври. Женщинам стало не по себе. Что будем делать? – спросила Саври. – Давайте посмотрим, что там закопано… или… кто… – предложила Марджан. – Сходим ко мне за лопатой.
Все втроем кинулись к дому Марджан. У ее калитки стояла женщина и что есть силы стучалась в нее. – Я здесь! – крикнула ей Марджан. – Это моя клиентка, забирает у меня раз в неделю детские шапочки – пояснила она подругам. – Зайдем в дом, я  быстро посчитаю и отдам. Женщины поздоровались и, хотя  видели друг друга первый раз в жизни, стали расспрашивать друг друга о здоровье, о детях, родителях и других родственниках. После горячих и вежливых приветствий женщины вошли  в дом. Марджан обратилась к  своей квартирантке, которая сидела уставившись в телевизор: «Разве можно так беспечно сидеть с раскрытыми дверями! Так и не заметишь, как тебе задницу  вместо курдюка отрежут!» Марджан вытащила сверток, лежавший на курпаче, открыла его и обратилась к клиентке: «Я вам сшила где-то штук пятьдесят».
Марджан стала по одной пересчитывать детские шапочки, а клиентка  складывала их кучками. Вдруг клиентка остановила ее: «Ты зачем мне свои лифчики даешь?» Перед глазами удивленных женщин из кучи шапочек появилось два лифчика.  Марджан  позвала свою квартирантку: «Вот же мои лепчики! Ты зачем их сюда положила?» Все женщины одновременно с интересом уставились на квартирантку. Та растерянно пролепетала: «А я думала, что это ваш товар». –  Мозг твой на месте, или ты его съела? Какой же это товар? – Я читала в газете, что рождаются дети с двумя головами, вот и подумала, что вы для них сшили шапочки. Женщины захохотали. – Ха-ха-ха! Ты откуда приехала? У вас там все такие? А главное, ха-ха-ха, она газеты  читает! Что такое бозгальтр – не знает, а газеты читает! Ха-ха-ха! Ты что, совсем «мазгий ек…? Девушка только удивленно моргала глазами и протяжно бормотала: «Вай, тавба! Хар нарсога бир нарсо-о-о-!». Эта, на первый взгляд, незатейливая фраза, если вдуматься, содержала глубокий философский смысл: всякое следствие имеет свою причину.
– Вы забыли, зачем мы сюда пришли? – остановила их Саври. Вспомнив о деле и выпроводив покупательницу детских шапочек, женщины взяли во дворе лопату и направились к дому Кабула.
Тем временем Кабул тихо отвечал на вопросы Музаффара, а тот что-то записывал себе на листок бумаги. Свой рассказ Кабул закончил тревожным вопросом: «А вы не думаете, что с ней могло что-нибудь случиться?» Музаффар осторожно ответил: «Да нет, наверно. Вы успокойтесь и идите домой, завтра вечером зайдете ко мне. Дайте мне адрес подруги». – Хорошо, щас схожу и поищу. Может, у нее где-нибудь записано – засуетился Кабул. – Да, чуть не забыл! Говорят, у вас квартиранты живут? – спросил Музаффар. – Раньше жили. Две студентки в одной комнате, а в маленькой жил студент. Но они уже съехали недавно. – А вы не знаете, откуда они родом были? – Не знаю, у жены где-то записано было. – А это зачем? – Да просто, на всякий случай. Сейчас сходите домой и принесете мне все адреса? – ответил Музаффар.
Недалеко от дома Кабул увидел трех подруг. Марджан при виде его скомандовала подругам: Пойдем пока обратно. Пулатой проворчала: «Ты что, Марджан, совсем сбрендила? И как я, глупая, могла поддаться! – Все равно тут дело нечисто. Что-то он все-таки скрывает. Ведь, вспомните сами, она когда-нибудь так надолго пропадала, а, Саври?» Та ответила: «Нет. А вдруг ее кто-то другой убил? А, может, ее кто-нибудь увез?» – Да кому она нужна? – хмыкнула Пулатой. – Не смеши людей,  я думаю, она к другому сбежала. Тут Марджан не выдержала: «Слушайте, вы, многодетные матери! А вы могли бы сбежать от своих детей? Я же говорю, что с ней что-то случилось. И квартиранты ее вдруг исчезли недавно». – Ты, Марджан, не морочь нам голову. Ты намекаешь, что это они убили ее? Но зачем каким-то студентам ее убивать? Пусть Музаффар ака  разберется. Я думаю, что он это сделает лучше тебя. Уж чужой цветник он точно не захочет  разрушать – возмутилась Пулатой. Саври присоединилась: «Да, пусть поиском Фариды специалист занимается. А мне нужно лепешки печь. Там тесто, наверно, подошло». Пулатой не могла удержаться, чтобы не съязвить: «Ты больше пользы принесешь людям, если не будешь печь свои кривые лепешки».
Когда Кабул вошел в дом, не спала только старшая дочь. Остальные трое, укрытые ватными одеялами, спали на полу. –  Фатима, где у мамы были записаны адреса студентов, которые у нас жили? – спросил он. Дочка нырнула в какую-то коробку и вытащила помятую бумажку: «Вот». – Спасибо, доченька. А адреса маминой подруги не знаешь? Дочь ответила: «Да, знаю, но мама не разрешила мне говорить». – Мне можно. Напиши пожалуйста. Дочка нацарапала адрес на листочке бумаги, он поцеловал ее и вышел.
Вернувшись в дом Музаффара, Кабул протянул листочки: «Зря я вас побеспокоил. Может, завтра я сам поеду к подруге жены?» Музаффар внимательно посмотрел на него: «Да нет, вы же можете только завтра вечером, после работы. А я смогу с утра. Я сам съезжу к ней, хоп?» Кабул отправился домой. Калитку на засов он не закрыл, чтобы жена, если придет, не стучалась и не беспокоила соседей. Ночью ему несколько раз снилось, будто жена стучится в калитку. Он вскакивал и выбегал на безлюдную улицу.
С утра неугомонная Марджан уже прибежала в дом Музаффара. – Здравствуйте, амаки. Вы мне поверьте,  по-моему, Кабул что-то скрывает. Я чувствую. Не могу понять только, что именно. Но что-то здесь нечисто.  Музаффар внимательно посмотрел на нее: «Я тоже так думаю. Но надо искать, Марджан, на  этот раз твоя помощь будет заключаться в том, чтобы просто слушать, кто и что говорит, но ничего не предпринимать». Марджан сразу почувствовала себя значительной и нужной. – Хорошо, амаки, – сказала она, а сама подумала: «Вот человек!» – и вспомнила, что даже тетю Дусю-пьяницу, мать Райки,  Музаффар ака называет не иначе, как Евдокия Яковлевна.
В это время в дом Музаффара вбежал взволнованный Кабул: «Музаффар ака, кто-то разворотил мой цветник во дворе! Все розы, которые я позавчера посадил,  выдернули. Что бы это могло означать?» –  Наверно, мальчишки, – спокойно ответил Музаффар.           – Я думаю, что в этих действиях нет никакого смысла. Можете спокойно идти на работу. Кабул ушел, теряясь в догадках, где же его жена, и как ее исчезновение связано с погибшими цветами.
После его ухода Дильбар посмотрела на Марджан: «Ты не знаешь, кто мог так нахулиганить?» Та ответила с бесстрастным выражением лица: «Не знаю». А Музаффар невозмутимо отвел жену в сторону и сказал: «Дилечка, я сегодня приду, наверно, поздно». – Во сколько, чтобы я могла сказать клиентам… –  Где-то часов в восемь-девять, девять-десять. Вот с такой точностью  он обычно отвечал на подобные вопросы. Затем задумчиво добавил: «Думаю, что сегодня Фарида вернется. Приготовь плов».
После его ухода, когда Дильбар и Марджан  сели чаевничать, калитка открылась, и во двор плавно вплыла сестра Дильбар Роза. Имя ее обозначало, конечно, не цветок. Роза  родилась в месяц Рамазан, когда все мусульмане соблюдают пост, и называется он у узбеков «роза» с ударением на последний слог. Вот в честь  поста и возникло это имя. Роза очень любила читать и смотреть по телевизору детективы. Поздоровавшись с Дильбар и Марджан, она шумно села, кряхтя и приговаривая: «Ох, тяжело быть полной!» Марджан ей посоветовала: «Курить надо, чтобы похудеть». Та только  хохотнула ей в ответ: «Да я с четырех лет курю!»
Оглянувшись по сторонам, Роза многозначительно и таинственно произнесла: «Вы смотрели фильм такой-то? Нет? Обязательно посмотрите!» – и добавила, медленно  чеканя каждый слог:  «Гиль убийство!». Первое слово «гиль» произносилось по-татарски и означало «только», второе неизменно произносилось по-русски для большего впечатления на окружающих. Чтобы подчеркнуть, что фильм стоит посмотреть, произносилась фраза, которая означала: «только убийства!» или «одни убийства!» Марджан тут же парировала:
– У тебя в кино убийства, а у нас здесь настоящее, может быть, убийство! У Розы глаза разгорелись.
– Расскажи быстрей, что здесь случилось!
–  Да вот у соседа жена пропала, уже второй день. Я подозреваю, что ее могли убить, но никто не хочет меня слушать.
– А у них есть квартиранты?
– Да, жили две студентки и один студент, но съехали недавно. Роза заключила с видом знатока: «Так что же вы медлите? Это они и убили вашу Фариду! Надо срочно сообщить в милицию!»
– Успокойся. Музаффар ака уже занимается этим – сказала Дильбар.
– Дилька, ты же знаешь, сколько я пережила во время войны, когда пропала моя свекровь!
– А что случилось со свекровью? – спросила Марджан. – Ох, не спрашивай! Во время войны у нас жили две квартирантки. Они исчезли в тот день, когда пропала свекровь. Оказалось, что они убили мою свекровь и закопали прямо во дворе, чтобы  украсть деньги, вырученные от продажи козы! Их милиция поймала на следующем преступлении! А до этого меня арестовали, и я месяц просидела в подвале! Меня так запугали, что я со страху все бумаги подписала, созналась, что это я убила свекровь! С тех пор я и начала курить! – добавила   она, забыв, что только что признавалась, что курит с четырех лет.
Марджан вскочила. – Я не могу спокойно сидеть, Дильбар апа. Я найду этих квартиранток. А может, они вообще не студентки, кто знает? – Успеешь! Давай, посидим, я плов приготовлю – пригласила Дильбар. Марджан оживилась: «Вы знаете, я часто болею, и мой врач говорит, что мне обязательно надо выпивать в день не меньше пятидесяти граммов, чтобы не болеть. Я быстро сбегаю домой за своим лекарством». Дильбар улыбнулась: «И подругу Пулатой приведи. Скажешь, что я пригласила».
Через несколько часов Музаффар, входя в дом, услышал, как Дильбар поет своим красивым грудным голосом, а женщины тихонько ей подпевают. Дождавшись конца песни, он сказал невозмутимо:
– Дилечка, а ну, угости нас, мы проголодались!
И перед удивленными женщинами предстали Музаффар с пропавшей  Фаридой.
– Где ты была? – вскинулась Марджан.
– Как где? – смутилась Фарида. – Просто я  была в гостях у подруги, спросите у Музаффар ака. Он, не глядя ни на кого, молча кивнул головой.        
Вечером, когда все гости и посетители разошлись, Дильбар спросила мужа: «Где же была эта Фарида?» Музаффар задумчиво ответил: «Вот что бывает, когда пускаешь в дом молодого квартиранта».

«Звезда Востока», № 3, 2013
_____________
Гозал Шамузафарова
Окончила физический факультет ТашГУ (ныне НУУз), кандидат технических наук. Работала в физико-техническом институте АН Узбекистана, позже в институте  метрологии и стандартизации (НИИСМС) при агентстве Узстандарт. В журнале «Звезда Востока» публикуется впервые. Живет в Ташкенте.

• Назад
• Вперёд