Абдулла А’зам. Двадцать лет спустя (сценарий футурологического фильма)

Ее звали Еврипида.
Она была стройной, блистала своей неподвластной годам свежестью кожи, особенно лица, как витрина элитного бутика. Даже самые опытные в физиологии и психологии женщин специалисты допускали грубые ошибки при определении ее возраста. Ноги, загорелые под солнцем средних полос и его отражения на светло-синем море, волосы от природы спокойно-светлые, а главное, конечно же, сердце, работающее в таком равномерном режиме, которому невозможно найти сравнения  – все в ней утверждало, что она будет жить долго, устойчиво преумножая материальное и прочее благосостояние.
Стоя на террасе с видом на небесно-голубой залив, упершись руками на парапет широкой террасы, она с глубоким удовлетворением, как Цезарь, утвердивший свою власть в Риме, изрекла:
– Наконец, добилась!
Двадцать лет своей драгоценной жизни потратила она, чтобы наступил этот день, эти минуты.  Она была готова чуть ли не взлететь в небо. А духом уже парила там.

***

Утром,  когда проснулась и ей в постель принесли кофе, у нее  еще не было стопроцентной уверенности в вердикте суда. Кофе так и остался не тронутым, потому что позвонил старший группы адвокатов:
– Поздравляю, мэм!
И утро стало для нее самым счастливым в жизни. Еще бы, выиграть такое дело!  Одержать такую победу.  Над закостенелым ханжеством равных по положению, над железобетонными комплексами тех, кто пониже. Над целой ордой журналистов, политических, культурных («нет» – промелькнуло где-то в уголке ее сознания, – не очень культурных и даже бескультурных) и иных деятелей, над консервативным крылом Высшего суда. Более того, она была склонна считать свое достижение победой над целым миром, над всей историей – прошедшей и будущей.  При всем при этом нашла нужным возразить себе: «Нет, впереди будут еще победы. Не менее значимые». И настроение у нее поднялось еще  выше, туда, где лениво плыли белые лоскуты облаков.
В какой-то степени она имела право на все это. А как же иначе? Если она сумела взять верх в длительной борьбе за свое право жить так, как она хочет, то тем более имела полное право быть удовлетворенной и наслаждаться успехом.
Несмотря на такие внутренние самоуверения, в ее ощущениях присутствовала крупинка беспокойства, как пятно  случайной капли, оставившей след незримо мутного городского воздуха на только что вымытом лобовом стекле. И Еврипида начала оттирать его твердой логикой:
– Разве не сама судьба вела ее к  этому рубежу?

***

Она слыла в среде избранных респектабельной дамой, дважды овдовевшей, оттого как бы дважды пережившей весеннее цветение и ожидающей очередного.
Лишь отдельные знатоки женской души мимолетно замечали, и то очень редко, загадочную озабоченность в ее искрящихся глазах.  Мужчины, одетые по-разному, но по самой высокой моде, и в соответствующей одеянию степени галантности поведения, на официальных раутах и неофициальных приемах пытались тронуть ее душу, с прицелом установить близкие  отношения и с потаенной надеждой овладеть ее сердцем.
Но она проявляла к ухаживаниям безразличие, граничащее с отвращением. Поначалу это объясняли тоской по бывшим мужьям. Позже выводом о том, что у нее каменное сердце.
На самом деле причина была несколько иной.  Вряд ли кто-нибудь мог подозревать это, пока она в один прекрасный день не объявила сама:
– Я вступаю в брак с Оранжем!
Это был громом среди ясного неба, с коим нельзя было сравнить никакую грозу, разражавшуюся с тех пор, как на земле появились первые люди, которые называли себя людьми, потому что считали, что они ЧЕЛОВЕКИ, составляющие род Homo Sapiens, отличаясь от всех остальных божьих созданий не только бесшерстной внешностью, не только членораздельной речью и даже не сознанием с развитым логическим мышлением (как потом оказалось, всеми этими качествами владеет и Оранж), а, главным образом, чувством стыда, чего никогда не было у  тварей любого рода и вида.  В  том числе и у Оранжа, пусть и выращенного в домашних условиях как человеческое дите.
– Этого нельзя допустить категорически! – возмущались многие.
– Надо отправить ее в психбольницу! – предлагали некоторые.
Другие же просто вертели указательным пальцем у лба, сочтя не стоящим предлагать что-либо.
– Пусть убирается вместе со своим избранником  к свекру и свекрови! – сострил кто-то.
– Как она могла дойти до такого? – недоумевали многие.
– Любопытно! – изрек с улыбкой довольно ощутимый слой окружающих.
– А мне какое дело? – считало абсолютное большинство. Зато нашлось немало людей противоположного мнения:
– Что тут особенного?
– Нет, все нормально.
– Надо отдать должное ее смелости.
– Я бы сказал, честности!  Так должны поступать порядочные люди, живущие в демократическом обществе!
Блоггеры и пользователи социальных сетей были в основном единодушны:  «Это ее личное право!»
Спор длился пять лет во всех видах СМИ, включая главные каналы телевидения.
Пытливые журналисты всеми доступными и недоступными, порою запрещенными, в том числе неэтичными средствами выискивали подробности истории любви Еврипиды к Оранжу.  Было опубликовано неисчислимое количество научных и юмористических, полемических и сатирических книг. Кто-то хотел было сравнить случай Еврипиды с романом Веркора  о тропи, но ученые это нашли неудачным – Еврипида не рожала от мужей из человеческого рода и не собиралась рожать вообще. Стала бестселлером книга группы ученых «Дарвин воскрес?» В ней, несмотря на ироничное заглавие, была дана достаточно объективная линия жизни Еврипиды.  (Автор для этого рассказа многое почерпнул именно оттуда).

***

Будучи красавицей, с богатым приданым, она долго выбирала себе спутника жизни. В конце концов, остановилась на коренастом и темпераментном графе, с усами «а ля Штраус».   Как раз от него ей досталась нынешняя вилла на лазурном берегу.
В начале супружества ее устраивало в нем все, так что она ничего, кроме синего неба над головой, просто не замечала. Совместная жизнь, как хорошо известно, имеет одно качество, которое не всегда предвидится брачующимися, хотя имеет решающее значение для крепости и долговечности  супружества. А именно, чем дольше вместе, в тесной близости, живут два человека, тем больше они начинают видеть и слышать, осязать и чувствовать, более четко замечать даже мелкие штрихи характера друг у друга. Естественно, не все то, что всплывает на поверхность, будет иметь знак плюс: одно покажется непонятным, другое – раздражающим, что-то – отталкивающим. То, что жене кажется важным, мужу видится пустяковым и наоборот. Такие важно-пустячные мелочи быта, накапливаясь, как сумма бесконечно малых Лейбница, набирают вес и превращаются в гирю, которая волочится, прикрепленная к ногам.
Эта участь не обошла и Еврипиду с мужем. В такую увесистую гирю превратился темперамент графа.  Он был азартным человеком. Азартным во всем. Что имеет свои положительные стороны. Особенно безудержным он был в любви к охоте. Это было для нее большим минусом. О том, чтобы она сопровождала мужа в его сафари, не могло быть и речи. Кроме отсутствия всякого интереса к хобби мужа, у нее была слишком нежная кожа и доктора настоятельно рекомендовали избегать прямых солнечных лучей, разрешая загорать только ее рукам до запястья и ногам до колена. Последствия его пристрастия к охоте постоянно ощущались дома – муж держал охотничью  собаку и сокола. Не просто держал, а очень любил их, большую часть суток возился ними. Особые отношения были у него с собакой. Она всегда спала рядом с их ложем. Однажды она рано утром вышла на прогулку, а вернувшись с моциона,  разинула рот, увидев, как собака спала в обнимку со своим хозяином, то, бишь, ее мужем. Когда потрогала собаку, чтобы та сошла с постели, изумилась почувствовав, насколько шелковистой была ее шерсть. Невольно рукой потрепала свои волосы и с горечью призналась, что они не выдерживают сравнения.
Такие нюансы в «семейных отношениях» привели к трещине в супружестве. Последняя точка была поставлена, когда муж заявил,  что назначен руководителем охотничьего заказника где-то в джунглях Африки, куда можно добраться только на вертолете. Разумеется, она категорически отказалась поменять виллу на лазурном берегу со всеми современными удобствами на экзотическое и дикое место жительства, с единственной привилегией – справляй нужду где хочешь.  
Хотя она официально не развелась, все равно оказалась вдовой – через два с лишним года получила извещение о том, что муж умер от укуса змеи. Вместо того, чтобы хоть для вида печалиться, она улыбнулась краешком губ, отметив про себя, как мудро поступила, не поехав с ним, ведь это она могла бы быть укушенной.
Таким образом, к фактической свободе, которой Еврипида пользовалась после отъезда мужа, добавилась и формально-юридическая. Она снова начала посещать вечера так же, как до замужества, как-то похорошев еще больше.  Снова вокруг нее начали суетиться охотники за ее сердцем,  тем более, все знали, какое наследство ей досталось, о чем по крайней мере ясно свидетельствовала всем хорошо известная вилла с зимним бассейном, наполняемая морской, минеральной и дистиллированной водой на выбор.
Стрела одного из претендентов попала-таки в «цель»  – Еврипида приняла предложение дрессировщика с усами «а ля Дали». Казалось, привязанность нового избранника к животным должна была отпугнуть ее. Но, как известно, душа человека, в особенности женщины – потемки.
После отъезда первого мужа в Африку она иногда тосковала по нему, а иногда – по его соколу и собаке.  Так что, профессия нового мужа легла весомым грузом на чашу весов при выборе свежего спутника жизни.
Дрессировщик, разумеется, держал всех своих подопечных в специальном помещении при цирке. За исключением обезьяны-мерина, которого очень любил – именно благодаря ему дрессировщик стал всемирно известным: на манеже его воспитанник показывал чудеса интеллекта, вплоть до решения арифметических задач, с которыми не справились бы и некоторые старшеклассники. Этологи это объясняли тем, что обезьяна-интеллектуал была из рода орангутангов по материнской линии, а по отцовской – из рода горилл. Поэтому была названа именем «Оранжелла», для удобства «Оранж». Это был самец с хорошей осанкой, достаточно светлым бронзовым цветом кожи, шерсть марки блонд-2 вокруг лица придавала его облику довольно импозантный вид.
Так вот, этот любимчик публики переехал к ней на виллу вместе с партнером по манежу. (Не наоборот же.)
Первые недели совместной жизни (имеется в виду – с дрессировщиком) она была немножко растеряна:
– Как это, обезьяна будет жить вместе с нами? Что подумают люди?
Но не прошло и месяца, как она привыкла к нему, и ей даже стало немножко неловко за эти мысли. Оранж был не только, как было отмечено выше, очень умным, но столь же благодрессированным. Не шумел, не бегал, наоборот, большую часть времени проводил в наблюдениях. Не редко Еврипида негромко, но долго, то удерживая себя, то безудержу смеялась, застав его в позе «мыслителя» Родена, копия которого торчала тут же у входа в парадный холл. Однажды она спросила у мужа, о чем Оранж думает.
– Обо всем том, что он наблюдал и видел, – ответил он серьезно на этот, в общем-то шуточный, вопрос.
Тут она вспомнила, как Оранж быстро научился пользоваться Ай-ТВ, который был подарен ею, в общем-то с целью подшутить над ним, посмотреть, что из этого выйдет. Результат оказался неожиданным:  Оранж почему-то не любил передачи типа «В мире тварей», «Интернэшнл Жеографик–Уайлд», а любовался сериалами про Тарзана и Маугли, а из серьезных обожал Чарли Чаплина. Если же наткнется на цирковые номера с участием обезьян, хмурился, долго фыркал, ворча под нос, и переключал на другой канал или вовсе нажимал на клавишу «Выход».
Нередко муж рассказывал после возвращения с выступления, как Оранж выкидывал неожиданные номера, заставляя зрителей давиться от смеха. Например, недавно он подарил букет цветов даме из десятого ряда, стоя на коленях. «Кстати, она была одета в такое же платье, как у тебя, – добавил он при этом. – Зрители аплодировали  мне, думая, что это я его научил такому номеру, а ту даму считали подсадкой. Если бы они знали, что все  это он сам, благодаря своей наблюдательности и интеллекту, то не знаю, хохотали бы еще больше или, наоборот, умолкали».
В общем, в семье Еврипиды в те времена царила сказочная идиллия. Но жизнь, как было замечено еще древним мудрецом Соломоном, не сказка, она переменчива как погода в горах. Очередное испытание на долю Еврипиды свалилось как снежная лавина – мужа прямо во время выступления  растерзали на куски бенгальский тигр, лев из Серенгети и нильский крокодил. Говорили,  что реакция хищников была защитная – они устрашились полуголой девы, разрисованной тату с ног до шеи, которая сидела в первом ряду.
Обогатившись новым крупным наследством, бедная Еврипида снова оказалась вдовой. Но на этот раз она горевала долго, вообще перестала появляться в обществе. Оранж тоже наотрез отказался выступать и горевал не меньше. От того он стал еще ближе своей хозяйке. Так они и скорбели – он по любимому наставнику, она – по мужу, плюс к тому же от того, что холостяки стали с опаской относиться к сватовству к ней – вдруг их тоже….
Шли годы. Общество Еврипиды украшал один Оранж. Оно было совсем необременительным. Совсем наоборот: в меру умным, в меру тактичным и ничуть нетребовательным. Что бы ни подавали на стол – ел с удовольствием. Чтобы ни предлагали надеть – надевал беспрекословно. Самое дивное,  он был довольно чувствительным. Гулять с ним –  в тихом саду ли, или по многолюдной набережной – Еврипиде было одно удовольствие.  
Она ощущала, что как-то привязывается к Оранжу, он уже давно стал самым близким существом.
Оказалось, все это были только цветочки. Однажды созрела и ягодка. Это произошло в августовский вечер, перед ужином. Будучи самовлюбленной, Еврипида имела привычку в день рождения собирать цветы с клумбы и ставить на подставке у своего портрета, подаренного мужем-дрессировщиком. В том году, скорбя о гибели мужа, она  не вспомнила об этом. А потом, даже вспомнив, не стала следовать своей привычке. В день ее рождения, про который она и не вспомнила, направляясь в столовую на ужин, она увидела букет цветов на подставке. Это было невообразимо трогательно: прислуга на такое не осмелилась бы; это могло быть только делом рук Оранжа. Стало настолько приятно, что от умиления расплакалась. Когда подошла к столу, увидела сидящего Оранжа с сияющими глазами. Она все поняла и приказала заново сервировать стол, у владельца самого элитного отеля «Негреско» не хуже, чем в день рождения. А сама подошла к бару, чтобы приготовить любимый ликер, который гости Еврипиды в свое время называли «Розовым Дьяволом», состоящий из ровных частей коньяка, бренди, портвейна, мадеры, шнапса, джина, водки – всего более двадцати видов напитков, на основе лучших соков «Нестле».
Еврипида налила Оранжу и себе. Чокнулись. Выпили. Яства, от которых ломился стол, остались почти нетронутыми. Стало душно. Послав Оранжу воздушный поцелуй, она помахала рукой: «Спокойной ночи, милый!» Чуточку пошатываясь, как стебелек на ветру, направилась к спальне. «Розовый Дьявол» разогревал кровь. Стянув всю одежду, накинула на себя роскошный пенюар и бросилась в кровать. Среди ночи начался  дождь, повеяло прохладой. По ее сонному телу прошла легкая дрожь. В состоянии полудремы пыталась натянуть на себя одеяло – не  достала.
Через несколько секунд она ощутила желанное тепло, будто ее прикрыли пуховым одеялом. Стало уютно.
Ложе качнулось как лодка и поплыло среди облаков...
Когда она открыла глаза, увидела себя в объятиях Оранжа.
Если подумаете, что она пришла в ужас или ярость, то допустите большую ошибку. Наоборот, она тоже крепко-крепко обняла его. Она ценила уют и тепло.
Так она нашла себе третьего мужа. Гражданского, если уместно так сказать.
Она была довольна судьбой, и о чем не тревожилась. Конечно, как разумная женщина, она приняла все меры, чтобы происходящее в ее доме не получило огласки. Чтобы уберечься от электронных и космических папарацци, приказала накрыть виллу тончайшей сеткой из титана.
С течением времени она стала подумывать о том, как выйти в свет в новом статусе, реакцию на который трудно предсказать. В конце-концов пришла к твердому мнению, что в этом нет ничего зазорного. Она хочет не только гулять со своим любимым избранником, но и посещать ночные клубы, отправиться в кругосветное путешествие, наняв одну из красующихся в заливе яхт.
После раздумий Еврипида созвала пресс-конференцию.
– Я вступаю в брак с... (тут она на мгновение запнулась, ища формулировку) с господином Оранжем! – заявила она.
Конференц-зал был почти полон, хотя среди присутствующих журналистов было немного – большинство представителей прессы не проявили интереса (и потом кусали локти). Ее заявление слышали, главным образом, ее бывшие друзья, знакомые, а также праздные любознатели, каких уйма на курортах.
В зале все стихло секунд на десять. Затем кто-то съязвил (а может и нет):  
– А где жених?
В рядах сидящих и стоящих началось перешептывание, которое постепенно перешло в шум и гвалт. Еврипида не обращала на это внимания. Гордо покинув зал, она отправилась на свою виллу, – она сделала свое дело. А что до остального…
О том,  что было после ее заявления я уже рассказал.
Новость за день облетела город, затем и весь мир.
Для газет и телевидения, считайте, как метеорит с неба упал –  огромная сенсация. Папарацци начали охоту на молодеженов, сравнимое только с преследованием незабываемой принцессы Ди и ее уже забытого спутника в Париже. Но Еврипида и Оранж, в отличие от последних, вели малоподвижный закрытый образ жизни. Правда, это еще больше подливало масла в огонь ажиотажа вокруг темы. На всех каналах телевидения были проведены круглые столы и ток-шоу. Были высказаны десятки различных точек зрения, даны сотни оценок. Одна из передач даже закончилась потасовкой между противниками нового типа брака и сторонниками либеральных ценностей. Было явно преобладание сторонников Еврипиды. Когда в программе “Пусть болтают” профессор-сексопатолог заикнулся было о том, что такое явление давно известно в медицине и считается отклонением от  нормы, на него тут же набросились:
– Ты сам зоофил!  Сам лечись! Сразу видно – ненормальный!
Когда пересуды начали понемногу стихать, разразился новый скандал. Оказалось, что Хелливуд в сотрудничестве с французской компанией, в свое время снявшей киноповесть ”Мужчина и женщина”, начал съемки фильма про роман Еврипиды с шимпанзе в роли Оранжа. Пока возились с новоиспеченной кинозвездой, чтобы обучить его актерскому мастерству, Белливуд  обошел своего конкурента – продюсеры нашли в одной из соседних стран мужчину, который после грима вполне сошел за героя, было намного легче репетировать с ним роль Оранжа. Но агенты Хелливуда выявили, что белливудцы начали съемки без согласия Еврипиды и подали иск на соперников. (Возникший вопрос о том, следовало ли заключать творческий договор и с Оранжем – стал новой темой для дискуссий.)
В конце концов, все было улажено – оба фильма вышли в прокат, установив новый рекорд по кассовому сбору. Зрители сперва смотрели один фильм, потом другой, спорили и снова шли на просмотр. В одном из кинотеатров был организован параллельный показ обоих фильмов.  Такой успех фильмов принес Еврипиде  приличный гонорар.  
Пересуды вокруг брака Еврипиды с Оранжем стихли в связи с наступлением президентских и парламентских выборов. Потом один за другим последовали то бурные события в международной политике, то природные катаклизмы, то новые проявления культурной революции, и все начали забывать про женщину, осмелившую выйти замуж за человекоподобного.
Интерес к неординарному браку вспыхнул в третий раз, когда Еврипида начала борьбу за официальную регистрацию своего брака. Это был рутинный процесс, длившийся несколько лет. Религиозные конфессии никак не соглашались на венчание, одни – категорически, другие – не очень, третьи – довольно вяло. Свой отказ они объясняли тем, что, если даже признать право Еврипиды на венчание, невозможно определить религиозные убеждения ее суженого. Еврипида даже подумывала, не обучить ли своего мужа выполнять религиозные обряды хотя бы формально, как и многие, кто считает себя верующим. Но пришла к заключению, что лучше потратить силы и энергию на официальный брак в государственном учреждении, что имело определенные преимущества. Чтобы сберечь свои нервы, предпочитая как можно больше проводить со своим любимым, она наняла группу известных адвокатов, предварительно выяснив взгляды каждого из них на предлагаемое дело.  Эта затея стоила немало, но Еврипида была готова пойти на все, вплоть до распродажи всего имущества, если надо, и перекочевать на остров Елены, где тихо-мирно провел остаток дней одиозный Наполеон Бонаппарт.
Защитники принялись за дело и начали последовательно парировать все аргументы против регистрации.
У Оранжа нет паспорта? Но ведь во всем мире встречаются случаи вступления в брак при отсутствии не только паспорта, даже свидетельства о рождении, причем, и у невесты, и у жениха.
Оранж не в состоянии расписаться в книге записей? Зато может оставить след большим пальцем, выражая свое волеизъявление.
Он не может ответить «да» на вопрос «Добровольно ли он вступает в брак?» Но ведь регистрируются же глухонемые!
И так далее.
Обе стороны были упорны в своих позициях. И адвокаты Еврипиды были вынуждены подать иск. Пройдя безуспешно низшие и промежуточные  инстанции, в конце-концов, дело дошло до высшего суда. Его члены, озадаченные неординарностью дела, выбрали тактику затягивания принятия вердикта, следуя принципу Ходжи Насреддина. Как рассказывается в притче, Ходжа обещал султану за двадцать лет сделать своего осла образованным, разумеется, за вознаграждение с авансом на уровне премии имени ученого, изобревшего порох. Когда его жена возмутилась, что он,  мол, потерял голову в переносном смысле и через двадцать лет потеряет в буквальном, Ходжа ответил: «Какая ты глупенькая. За двадцать лет кто-нибудь да помрет – или султан,  или осел, или, нельзя ведь исключить, я сам.  Я же давно уже не джигит.  Кроме того, в современном мире нельзя исключить, что ослы и сами научатся читать и писать».  
Казалось бы, процесс зайшел в тупик. Но в него вмешалась общественность. В социальных сетях образовалась довольно многочисленная группа в поддержку Еврипиды и намного большая – Оранжа. Они начали пикетировать у здания суда, с красочными плакатами. Медики дали заключение, что, поскольку в соответствии с теорией эволюции человекообразные являются родственниками рода человеческого, правда, очень-очень дальними, то (как это доказано генетикой), чем дальше родство вступающих в брак, тем лучше для генофонда. (Были среди них шутники). Многие влиятельные партии, в которых была сильна группа представителей нетрадиционных сексуальных ориентаций, тоже  заступились за Еврипиду и Оранжа, пусть из чисто политических побуждений – склонить на свою сторону еще одну категорию избирателей.  
Ровно через десять лет после  пресловутой пресс-конференции десятки тысяч благожелателей Еврипиды устроили юбилейное шествие по центральному проспекту. Злые языки распустили слух, что среди них было немало и тех, кто тоже сожительствует кем-то из своих домашних питомцев. Но это не подтверждено конкретными фактами. Да и несущественно это.
Увидев, какие масштабы приобретает движение «За Еврипиду и Оранжа», высокодолжностные политики тоже начали оказывать давление на суд.
В конце-концов он сдался, с подавляющим перевесом был принят вердикт в пользу наших героев.  
Еврипида победила! Да здравствует ...!

***

Еще один роман о любви на этом должен был закончиться.
Но не тут-то было.
Еврипида, стоявшая на террасе  с видом на залив со сверкающей зыбью волн, приняла новое решение: бороться за то, чтобы Оранжу дали гражданство, право избирать и быть избранным.
–  Нужно десять лет? Пятнадцать? Все равно добьюсь своего! – сказала она твердо.
–  Если к тому времени Гольфстрим не начнет омывать Афразию – кто-то шепнул с запада.
– Если за это время не произойдет конец света» – прозвучал слабый, но отчетливо слышимый голос с востока.

«Звезда Востока», № 3, 2013
_____________
Абдулла А’зам
Родился в 1947 г. в Андижанской области, окончил МГУ им. Ломоносова, доктор физико-математических наук, работает в системе высшего образования, член СП Узбекистана, автор многочисленных научных публикаций и художественных произведений. Живет в Ташкенте.

• Назад
• Вперёд