Рано Юнусова-Азимова (1947)

Рано Юнусова-Азимова родилась в 1947 году в г. Ташкенте. Окончила факультет русской филологии ТашГУ (ныне Национальный университет Узбекистана).
Преподавала русский язык и литературу в Республиканском педагогическом институте, кандидат педагогических наук, доцент. Была литературным редактором республиканского научно-методического журнала «Преподавание языка и литературы», является автором многочисленных статей по педагогике и методике преподавания языка. Занималась переводом с русского на узбекский язык и с узбекского на русский.
Стихи начала писать и публиковать со школьных лет в молодежных и юношеских периодических изданиях, а также в «Ташкентской неделе», «Новом веке». Неоднократно выступала с чтением своих стихов на радио «Пойтахт».


* * *

Я не помню маму молодой,
Беззаботной, ласковой, красивой –
Вижу лишь усталой и седой,
В будничной мороке суетливой.

Лик сокрыла строгости печать.
Нежны краски. Совершенство линий
Лишь в глазах, отринувших года,
Непреклонность – в зазеркальной сини.

Если время щедрою рукой
Нам дарует миг, что в Лету канет,
Почему нечаянно порой,
В зеркало смотрясь, я вижу маму?


* * *

Я осталась там, где правит осень,
Где горюет ветер в проводах,
Мед полыни по камням уносит
Родника беспечная вода,

Где река мерцает звездной пылью,
Небеса склоняются к глазам,
Стрекозы прозрачные надкрылья
Держат счастья призрачный туман,

Где дубок стреляет желудями,
Озаряет душу листопад,
Паутиной нити жизни тянут
Облака, вливаясь в никуда.

Я осталась за двойной звездою,
Неисповедимы все пути.
Если манят огоньки становий…
Здесь теперь себя мне не найти.


* * *

Я заболела именем твоим,
хотя дороги не к тебе приводят,
и вина в тихом сумраке темны,
от смеха скулы судорогой сводит.

Привычка эта молча убивать
своим спокойствием лишь самых близких –
единственная, может, благодать
в моей размеренной и тихой жизни.

От смеха – трезвость, и последним сном
пожатье рук, короткое, как выстрел,
дождливый город, петербургский дом
и тишина – пронзительнее свиста,

и двери настежь, будто век назад
здесь кто-то насмерть разучился плакать.
И дома одинокая душа
болит ночами, как моя когда-то.


* * *

Океанами ярких брызг
рассыпается солнце по комнате,
чтоб глазам моим снова явить
блики снов, что обычно не помнятся,
будто шорох в вершинах дерев
в суете – соловьиные трели,
как по капле уходит с зарей
жизни мера уже с колыбели...

* * *

Не сладок сахар, соль не солона,
Лишь горечь неизбывного сиротства,
Аскезы поневоле благородство,
Когда вовсю бесчинствует весна.

До лучших дней отложены дела,
Уже не мучит глупое сомненье
Судьбы, противоборствующей рвенью,
Что вместе несводимое свела.


* * *

Ко мне море пришло на Анхор
Вместе с той белокрылою чайкою,
Что, расставшись с крикливою стайкою,
Прорезает зеркальным простором озер.

Но ракушкой на донном песке
Я ношу в себе залежи памяти,
Груз обыденный прошлого, тяготы –
Наслоения века в реке, –
Словно джинна из лампы, в руке.

Я вобрала в себя этот мир,
Что с рожденья всяк видит по-разному,
В каждой капле его утро праздную,
Отвергая возврат «черных дыр»,
Осененная взмахами крыл.


* * *
Любе Тиллябаевой

Сентябрьская прохлада хризантем
Уже напоминала сожаленье,
Сменилось время осенью затем,
Чтоб сделать год великим нетерпеньем.

Высокое прощанье журавлей,
В осенних листьях свет звезды летучей,
Слились в невыразимое созвучье,
Безмолвье долгих слов преодолев.

То в отголосках благостной зимы
Дни уходили, медлили, кружились.
И был бы этот миг совсем забыт,
Как забывают годы в спешке жизни.

• Назад
• Вперёд