Асан Бегимов (1907-1958)

Асан Бегимов — один из создателей писательской организации и литературно-художественного журнала в Каракалпакии.
В своем сборнике стихов "От победы к победе" (1936) А. Бегимов воспел обновленный родной край, дружбу народов, героику первых пятилеток. В поэме "Сапура" А. Бегимов рассказал об участии женщин в общественной жизни. Эта поэма была издана также и на узбекском языке. Асан Бегимов — автор четырех сборников стихотворений. На каракалпакском языке издан двухтомник его избранных произведений.
Много лет отдал А. Бегимов драматургии. В 1929 г. он пишет пьесу "Освобождение от страдания" — об Октябрьской революции в низовьях Аму-Дарьи. О борьбе с классовыми врагами рассказывает его пьеса "Кто это?" (1932). Широкую популярность получила пьеса "Гарии ашык", написанная А Бегимовым в соавторторстве с Т. Алланаьаровым по мотивам одноименной поэмы.
В 1957 Г. писатель заканчивает роман "Дочь рыбака", изданный на каракалпакском, узбекском и русском языках.
А. Бегимов перевел на родной язык многие произведения А. Пушкина, М. Горького, Т. Шевченко, В. Маяковского. За заслуги в развитии каракалпакского искусства и литературы писатель был награжден орденом "Знак почета", ему было присвоено звание заслуженного деятеля искусств Узбекской ССР.


БИБИДЖАН

Уходишь ты в море, вся солнцем одета,
И песню твою заглушает прибой.
Ты морем любуешься, солнечным светом,
А я в отдаленье любуюсь тобой.

То ввысь поднимаясь с волнами седыми,
То вновь исчезая за пенной грядой,
Уходишь ты в море с друзьями своими,
Отважно на подвиг идешь трудовой.

Рыбачка! Какой ты красавицей стала!
Как жаль, дорогая моя Бибиджан,
Что раньше тебя мое сердце не знало,
Как будто глаза застилал мне туман.

Теперь же ты в душу мою заглянула,
И стало в ней так хорошо и светло.
Цветами весна затопила аулы,
А с ними и сердце мое расцвело.

Мы счастья добились своими руками,
И горя не знают мои земляки.
Родимое море цветет парусами,
Когда отплывают на лов рыбаки.

Закат распластался на синем просторе,
Как ты, этот вечер пригож и румян.
Несет на ладонях вечернее море
Цветок моей жизни — тебя, Бибиджан!

Перевод А. Дорофеева


МОЯ ДОЧЬ

Лишь заря в одежде златотканой
Выйдет в поле в час урочный свой,
С ней Гулим — цветок благоуханный
Начинает день свой трудовой.

Вот она среди кустов хлопковых —
Слышу там ее звенящий смех,
Средь своих подружек чернобровых
Дочь моя и впрямь красивей всех.

Сколько в ней лукавства и здоровья,
Как ее задорна красота!
Словно крылья, вскинутые брови,
Ярки очи, пламенны уста!

В волосах Гулим иссиня-черных
Золотится солнечная нить.
Как быстра Гулим и как проворна,
За движеньем рук не уследить!

Этими руками золотыми
С юности прославилась она:
Нежное девическое имя
Гордо произносит вся страна.

Как и мне украдкой не гордиться,
Чистотой и мужеством твоим,
Тем, что ты такая мастерица,
Дочь моя, красавица Гулим!

Перевод А. Дорофеева


ПУШКИНУ

Когда я слышу песнь твою,
Душой всегда светлею
И, голову склонив, стою
Пред славою твоею
Я в дом на Мойке, где ты жил,
Пришел июньским утром.
Вот стол... Перо... Следы чернил
Не высохли как будто
А сколько тут на полках книг
Навек стоять осталось!
Не раз страниц старинных их
Рука твоя касалась.
И я хотел поцеловать
В нахлынувшем волненье
Твоих волос густую прядь,
Что сохранил Тургенев.

Перевод А. Хаустова


НАД НЕВОЙ

Открылась мне в ночную пору
Дворцов и шпилей красота,
Когда я на великий город
Смотрел с Литейного моста.

В широкой глади отражала
Нева сияние огней.
Моя Аму-Дарья, пожалуй,
Не выдержит сравненья с ней.

А там, на площади вокзала,
Где семафоров светляки,
Фигура Ленина вставала, —
Я видел взлет его руки!

И, стоя на мосту Литейном,
Над исторической рекой,
Дышал не воздухом музейным,
Дышал я свежестью такой,

Что руки силой наливает
И сердце радостью живит,
К высокой цели направляет,
И вдохновляет, и бодрит.

Волны тяжелой колыханье,
Узоры кованых перил...
Я революции дыханье
Здесь всею грудью ощутил.

Перевод Л. Хаустова.


ОМИР
(отрывок из поэмы)

Идут качаясь двое
Который день в песках.
Куда они шагают
С ребёнком на руках?
Звенит песок пустыни,
Ползет он, как живой.
Не вздумай сесть—сейчас же
Засыплет с головой.
Барханам неспокойным
Конца и края нет.
Стремятся к жизни двое,
А смерть—за ними вслед.
Кто победит в пустыне?
-    Жизнь!—люди говорят.
-    Нет, смерть!—песок сыпучий
Звенит со смертью в лад.
Доходит зной до сердца,
Все тяжелей идти,
И только саламандры
Мелькают на пути.
К ним обратились люди:
-    Где воду мы найдём?—
А те в ответ сурово!
-    Мы сами слёзы пьём!
Вдруг видят жапалака,—
Он в небесах парил...
Над чем отважный кружит,
Не воду ли открыл?
Нет! Сам он ищет воду,
Сам жаждою томим.
Стоят в раздумье люди —
Куда податься им?
-    Ты сжалься, чёрный коршун,
От горя отведи,
Взмахни скорей крылами,
К воде пути найди!
-    К чему вода? Умрете—
Кровь вашу буду пить;
Вы сгинете в пустыне,
А я останусь жить!
Злой глаз крылатый хищник
На путников косит...
Они бредут. Одежда
Лохмотьями висит.
А на руках ребёнок,
Без имени еще.
Глаза его закрыты
И тело горячо.
Очнулся вдруг, заплакал
Мальчишка—хочет пить.
Дрожат от жажды губы,
Да нечем их смочить.
Смотрела мать на сына,
И слёзы жгли глаза,
Но жажда одолела, —
Упала Периза.
Камал в великом горе
Склонился над женой,
Он говорит подруге:
-    Вставай, спадает зной!
Понёс её, шатаясь,—
Сил придала беда.
-    Смотри, смотри, родная,
Уже близка вода!
Играют волны моря,
В песчаный берег бьют,
Они шумят привольно,
Они к себе зовут...
Пропал мираж, и снова
Сжимает зной виски.
Воды—как не бывало,
Кругом пески, пески...
И все же с горизонта
Не сводит глаз Камал,—
Густые клубы пыли
Вдали он увидал.
А в них, огню подобно,
Полощется кумач,
И на конях могучих
Несутся люди вскачь.
И всадники в смущеньи
Глядят и не поймут—
Куда пустыней люди,
Как призраки, бредут?
-    Воды!—Одно лишь слово
Камал промолвить мог.
И Периза сказала:
-    Воды! Хотя б глоток!
И командир отряда
К ним подошёл тогда,
И фляжку протянул им:
-    Берите, в ней —вода!
Глядят, себе не веря,
Камал и Периза.
-    Вода!-В глазах обоих
Сверкнула вдруг слеза.
И вот уже беседа
Идёт под звон песков,
И конники узнали
Про долю бедняков.
-    А кто же вы, родные?—
Спросил у них Камал.—
Таких людей в пустыне
Я что-то не встречал.
-    Мы — красные солдаты,
Мы—богачам гроза!—
И поднесла под знамя
Ребёнка Периза.
А как зовут сынишку?—
Любуясь им, спросил
С улыбкой русский конник.—
Ты что, отец,—забыл?
Отец и мать смутились:
Что людям отвечать,—
В скитаньях не успели
Ребёнку имя дать.
-    Хорошее есть имя,—
Промолвил командир,—
Пусть будет он Омиром,—
Ведь это жизнь—Омир.
Родители довольны,
И всадники горды —
Расти, мамаша сына,
Расти, не знай беды!
...Побеждено былое
В стране моей давно,
Лишь в памяти народа
Останется оно.
И всюду славят люди
Счастливые года,
В пустыню устремилась
Аму-Дарьи вода.
Уже от жажды путник
В пустыне не умрёт,
Пустыней "зисы" мчатся,
Над нею—самолет.
Несчётные пасутся
В степях у нас стада;
Окружены садами
Селенья, города.
Лежит горою хлопок,
Белее, чем сугроб.
Омир с рассвета в поле,
Он—знатный хлопкороб.
Камал еще бодрится,
Хоть сед с годами стал,
Внучатами своими
Любуется Камал.
Дед повествует внукам
О прошлых временах,
Когда батрак бездомный
Лишь голод знал да страх;
Когда во сне не снилось,
Что будут дом и сад,—
А нынче—сад и розы,
И соловьи звенят.
Журчит вода в каналах,
Бежит живой поток
На север и на запад,
На юг и на восток.
И я, поэт, свой голос
В журчанье жизни влил,—
О радости, о счастье
Я эту песнь сложил.
1952

Пер. А.Волкова.


ЗЕЛЁНЫЙ ЧАЙ

Дастурхан в тени широкий расстилай,
Говорить хотим и пить зелёный чай.
Золотистый, ароматный, словно мёд.
Пусть хозяйка поскорей его нальёт.
Пусть, поглаживая белые виски,
Нам расскажут про былое старики.
И когда весёлый шум вокруг затих,
Тяжело вздохнув, сказал один из них:
"Трудной, нищей жизнь тогда была-
Пустовала даже пиала.
С каждым днём страдания росли...
Коммунисты счастье принесли,
Коммунисты помогли нам жить,
Научили меж собой дружить.
И теперь хочу я до ста лет,
По земле ходить и видеть свет!.." —
Так сказал он, и отпил глоток.
Набежал душистый ветерок,
Свежий, лёгкий, шёлковый такой,
Он погладил лица, как рукой.
Чаю я налил себе ещё,
Застучало сердце горячо.
Девушка смотрела на меня
А глаза—две искорки огня,
А над ними брови—лучше нет,
А какие губы—вишен цвет,
Я смотрел на девушку в упор,
И она не отвела свой взор...
Долго-долго мы сидели, пили чай,
Говорили про обильный урожай.
И отсюда вся нам виделась земля:
Белоснежные хлопковые поля,
Виноградные долины и сады,
Где от солнца, как янтарные, плоды;
Открывались нам пшеничные моря,
Хлеб народу в изобилии даря,
И лесные океаны,—вся страна
Нам была доступна и видна.
И, казалось, с милою вдвоём
Мы по саду этому идём,
И, казалось, все народы нас
Радостно приветствуют сейчас.
И улыбки дарят нам свои
На весёлом празднике любви.
...Чай зелёный светится, как мёд.
Песня счастья просится в полёт.

Пер. А.Чепурова.


СЕСТРА

Дочь родного аула,
Зовешься Аминой ты,
Я помню твой тихий голос
Девической чистоты.
В песках Каракалпакстана
Сыпучих и золотых
Растёт, как цветок пустыни,
Амина, моя сестра.
Как шёлковая, ложится
На плечи её коса,
И солнечный луч, играя,
Блестит в густых волосах
Над огненными глазами
Прямых бровей полоса—
Такой её вспоминаю,
Амину, мою сестру.
Уходят в рыхлую землю
Ряды хлопковых корней —
Вот также вошли мне в душу
Воспоминанья о ней.
Кетмень её режет землю—
Дышу я глубже, полней;
Она труда героиня,
Амина, моя сестра.
Амины жаркое сердце
Стремится к труду всегда,
И с каждым днём расцветает
Она под солнцем труда.
Проходят дни и недели,
И месяцы, и года —
Всё крепче рука Амины,
Любимой сестры моей.
1950

Пер. А.Панова.


ГУЛИСТАН

Была пустынею земля,
Теперь цветущей стала.
И возродился наш народ
На берегах Арала.
Нет, не забыли мы тот год,
Когда во всех селеньях
Вставал народ.
Его повёл
Вперёд наш мудрый Ленин.
Великий план на много лет
Тогда он дал нам в руки.
Мы, радость светлую труда
Узнав, забыли муки.
В Кара-Калпакии моей
Растут, растут заводы.
И дым от их высоких труб
Встает до небосвода.
Седой Арал помолодел.
Каракалпак свободный,
Рыбача, все избороздил
Его седые воды.
И дарит нам Аму-Дарья
Сейчас улов богатый,
И трудно верится, что был
Пустынным край когда-то.
Но скоро будем рады мы
Ещё одной победе:
Мы в дальний путь не на арбе —
На поезде поедем.
Гудками дали огласит,
В ночи сверкнёт огнями,
И путь, что в месяц не пройти,
Измерит он часами.
А ты, как в дом, войдешь в вагон
И, лежа словно дома,
Не испугаешься любой
Дороги незнакомой.
Смеясь,
И радуясь тому,
О чём мечтал лишь прадед,
Едва успеешь сесть в вагон—
И вот уже в Кунграде...
Вольется мерный стук колёс.
В гул тракторов на пашне.
Я знаю, поезд повезёт
Нас в будущее наше.

Пер. Н.Поляковой.


ШИНЕЛЬ
(Сыну Пушту, воину Советской Армии, посвящаю)

Мой сын!
Шинель надев,
Ты возмужал тотчас.
Нет одеяния почётнее для нас,
Чем серая шинель солдатского сукна!
Красой особою отмечена она.
Ты в ней по-новому и строен и высок,
А мой согнулся стан и побелел висок.
Но я опять и молод и крылат,
Свою судьбу в твоей узнав, Пулат.
Светло былое смотрит на меня
Очами юности, что радостнее дня.
Свою я снова юность узнаю.
Она мужала в воинском строю,
И заменяла ей походная шинель
Подушку, одеяло и постель.
Мой сын!
Мой сын!
За мглою рубежа
Шинель позорят слуги грабежа,
Наёмники.,
Но вольный мой народ
В ней мирный труд
И счастье бережет.
В ней шли
Красногвардейские полки
По мановенью
Ленинской руки.
Будь зорким, сын,
И забывать не смей:
В сонливого
Нацелит жало змей,
Камыш порежет
Нежную ладонь,
Жилье беспечного
Испепелит огонь!
Я в памяти навечно сохраню,
Как умирали нивы на корню,
Какими реками
в селеньях кровь текла,
С какою бурей
туча смерти шла,
Как свет затмил
багровый смрад и дым.
Но встал народ—а он непобедим!
Он, ленинскою волею ведом,
Разил врага, что осквернил твой дом,
И был сметен с лица Отчизны враг,
И над Берлином взвился
алый стяг.
Летучая
страшится солнца мышь,
От света прячется в провалы темных ниш.
Потёмщица угрюмая, она
Лишь по ночам летать обречена,
А днём висит впотьмах вниз головой,
Слепой кулёк—живой и неживой.
Таков и враг.
Он в свете дня—бескрыл.
Он яростью бессилие прикрыл.
Ночной упырь, он пялит тусклый взгляд
На нив родимых золотой наряд.
На сень дерев, на жемчуга плодов,
Все иссушить, все истребить готов.
Прочь, мерзостный, от мирного жилья!
В строю всечасно Родина моя!
Ей никогда не знать лихих годин:
В шинели отческой—стоит на страже сын,
Хранитель трудолюбия Земли!
Нам—расцветать,
Врагу-лежать в пыли!

Пер. К.Высоковского.

• Назад
• Вперёд