Мухаммад Исмоил. Похоже, в этом есть своя философия… (эссе)

Ночной Париж до такой степени красив, что сердце томится от сладкой боли
Днем оберегая себя, словно нежную листву, от солнца, город после заката раскрывается, расцветает тысячами разновидностями блеска, красоты, роскоши. Разноцветные огни, ярко вспыхивающие всеми цветами радуги, словно ночные цветы, словно фейерверки богато расцвечивали столицу. Этот город на берегах Сены, первые камни, которого были заложены две тысячи лет назад, сверкал и блистал как царство красоты, ослеплял взор.
Прогуливаясь по площадям вокруг Лувра – музея, где собраны самые великие творения искусства, созданные человеческим гением, мое сердце переполнили радость и гордость, что один из живописных кварталов Парижа назван в честь нашего великого предка Захириддина Мухаммада Бабура.
Наша командировка в эту страну закончилась, время вылета в Ташкент – около часу ночи. У нас в запасе было много времени, поэтому мы неторопливо, с ленцой, переходили из одного салона аэропорта в другой. Мы оказались в положении немых, из-за того, что не знали французского языка, к тому же очень соскучились по родному языку, жаждали услышать узбекскую речь, хотели поговорить с кем-нибудь по душам.
Услышав, что дикторы пригласили пассажиров на ташкентский рейс, мы бодрым шагом направились к самолету. Увидев Чингиза Айтматова, шедшего с дорожной сумкой к трапу самолета, я вдруг понял, что это достойное завершение поездки, то событие, которое закрепило все впечатления, переживания, мысли от поездки в яркую незабываемую картину. Я люблю Айтматова с юности, вырос на его книгах.
Его волосы поседели, глубокие морщины избороздили лицо и шею, но это был энергичный, жизнелюбивый человек, высокий, представительный, никто бы не сказал, что ему уже за семьдесят. У него во взгляде была такая искренность, что, когда я подошел к нему и вдруг вспомнил, какой он прославленный и знаменитый, то вдруг растерялся. Подумав, что другого шанса встретится с ним у меня, возможно, не будет, обратился к нему:
- Ассалом алейкум, Чингиз ога!
- Салом, салом!
- Одил Якубов говорил о вашем приезде в Ташкент. Я из поколения младших учеников Одил-ака.
Чингиз-ога улыбается так, будто встретил своего старого знакомого:
- Говоришь, ученик, значит, ты тоже что-то пишешь.
- Да, первые литературные опыты… Сейчас время набирает такие обороты, не успеваешь читать все новинки, - говорю ему, желая изменить тему разговора. Когда беседуешь со знаменитостями, есть такое преимущество, чувство, что ты давно знаком с этим человеком.
- Да, мир очень быстро меняется, много нового. Ты подойди попозже. Поговорим.
Помог ему удобнее расположиться и отправился на поиски своего места. Надо ли говорить, как меня окрылили его слова и возможность поговорить с ним.
Утром, часов в пять я направился в носовую часть самолета, в надежде получить автограф, я прихватил в охапку несколько книг молодых узбекских поэтов и прозаиков.
Чингиз Айтматов дремал. Голова слегка опущена, очки сползли на кончик носа. Я уже хотел повернуть назад. Но то, что он держал в руках газету, свидетельствовало, что он бодрствовал всю ночь.
Наконец, он открыл глаза, стряхивая дремоту, свернул газету, отложил в сторону.
- Здравствуй, свет моих очей!
Я протянул ему для приветствия обе руки.
- Простите. Побеспокоил вас.
- Не стоит извиняться. Что у тебя в руках?
- Книги для автографов.
Чингиз Айтматов со знанием дела стал перелистывать страницы. Некоторые стихи он читал вслух. Пристально рассматривал художественное оформление книг, фотографии авторов. Поэтические сборники «Время поэтов» и «Радующие душу вечера» вызвали у него особый интерес.
- Похоже, здесь есть своя философия, - сказал он после раздумий.
И вот тогда я как бы открыл для себя Чингиза Айтматова. «Великий писатель, со свойственной мудрецам прозорливостью, в каждом жизненном событии постоянно видит некую закономерность, особый смысл. В его сердце зажжен вечный негасимый огонь познания», - осенило меня.
- Эти книги, вероятно, могут показаться очень простыми, для искушенных европейских читателей, - говорил я, словно обнаружив какие-то недостатки книг.
- Стихи мне очень напоминают цветы. Красота, тонкость, аромат цветов ценятся везде и всюду. Если бы вы привезли из Ташкента цветы, никто бы их не отверг, так и эти стихи вполне возможно заинтересуют парижан, имеющих вкус ко всему поэтичному и прекрасному.
- Мне кажется, что раньше литература была однообразной… Теперь такое многообразие стилей и направлений… Так за чтением, может пройти вся жизнь.
- Чтение всегда было на пользу человеку. Оно обогащает мировоззрение человека. Разумеется, из каждой прочитанной книги следует делать вывод. Из каждой. Но не быть легковерным, не заблуждаться.
- Прежде наши писатели выходили на мировую арену через русский язык. Теперь, почему-то, этот язык не хочет выполнять миссию посредника между языками.
- Молодым нужно изучать английский язык. По возможности научиться думать и писать на английском. Если переводить книги на английский и издавать их в Европе, они вызовут положительный резонанс. Если же в произведении не будет национальной самобытности, если оно не будет содержать общечеловеческих ценностей, если не будет создан образ совершенной личности, то оно нигде не будет иметь успеха.
- Мне казалось, что на Западе отдавали предпочтение комиксам, детективам и прочему легкому чтиву. Ваши произведения всегда были серьезными, глубоко философскими.
- Если смотреть со стороны, то кажется, что иностранцы любят легкие приключенческие романы. На самом деле, это не так. Здесь любят и серьезную литературу. Недавно мой последний роман был напечатан в Германии миллионным тиражом.
Чингиз Айтматов говорил со мной откровенно. Видя, что он открывает душу, что он в хорошем настроении, я не смог удержаться от вопроса, который не давал мне покоя.
- Вы не обидитесь, если задам вам один вопрос? Почему вам не дают Нобелевскую премию? – спрашиваю я, и начинаю корить себя за бестактность.
- Вначале меня обвиняли в том, что я служил коммунистам. После того, как вышел роман «И дольше века длится день», ситуация вроде несколько изменилась. Позже, высказали претензию, «Почему он теперь не служит нам», и это стало камнем преткновения. Но моя кандидатура выдвигалась семь или восемь раз. Если я скажу вам, что я пережил тот возраст, когда жаждут наград и почестей, то можете не сомневаться в искренности моих слов…
- Прочитал недавно в газете «Аргументы и факты» замечательную беседу с вами. Меня заинтересовал ваш подход к Исламу.
- Прежде, когда говорили «ислам», то воспринимали его как религию, давшую мировой цивилизации таких мыслителей, как Ибн Сино, Фараби, Яссави, Навои. Теперь же под исламом подразумевают террористические группировки, теракты. Все мое существо восстает против этого. Ненавижу отщепенцев, которые проворачивают свои темные дела от имени великой религии.
- Неужели, весь мир принял на веру, такой искаженный взгляд на ислам?
- Нет, конечно. Наша Земля круглая, идея круга, взаимосвязей, взаимовлияний просматривается во всем. К примеру, в Америке в мире и согласии с представителями других конфессий проживают восемь миллионов мусульман. Каждый год во время празднования хайита от имени Президента страны устраивается прием и чествования мусульман. На одном из приемов прозвучали такие слова: «Благодаря неустанным молитвам мусульман мир спасен от Страшного суда», - я прочел эти слова в газете. На Западе, каждый образованный человек знает слова принца Чарльза: «За все достигнутые сегодня успехи, Европа должна быть благодарна исламу». Вывод: миру никогда не была свойственна одна точка зрения. Кто сегодня станет отрицать влияние европейской культуры, американской культуры на страны Востока, Азии. При нынешнем развитии средств связи, любая новинка в одно мгновение распространяется по всему миру, вплетается, усваивается другими культурами, каждый из нас вынужден признать взаимовлияние культур. Теперь мир разделен не границами, не территориями, добром и злом, хорошим и плохим. Человечество всегда живет, стремясь к благому и доброму.
Чингиз Айтматов говорил откровенно. Я вновь убедился, что он истинный философ, мыслящий на планетарном уровне. У меня потеплело на сердце, я мысленно радовался: «Как хорошо, что есть такие люди. Благодаря силе их духа мир сохраняет свои основы, красоту и гармонию. Именно эти люди свидетельствуют миру насколько прекрасна душа человека, насколько святы нравственные устои человека».
В это время пассажирам сообщили, что самолет приближается к Ташкенту. Чингиз Айтматов стал смотреть в иллюминатор. В окнах уже была видна не раз воспетая им узбекская земля.
Насколько ему дорог Узбекистан было видно по радости в его взгляде. Увидев, что он сильно волнуется, я убедился, что он искренне любит нашу страну, наш народ, я почувствовал гордость. Встав с места, я пожал руку писателю, срывающимся от волнения голосом, приветствовал его:
- Добро пожаловать, Чингиз-ога!

Париж - Ташкент

Перевод с узбекского Зульфиры Хасановой

• Назад
• Вперёд