Исажон Султон. Маленький розовый зверек (рассказ)

Исажон Султон (1967)

МАЛЕНЬКИЙ РОЗОВЫЙ ЗВЕРЕК

Рассказ

Была осень. С утра зарядил редкий дождик. Сбегая с ветвей на разбухшую землю, покрытую опавшей листвой, дождинки выбивали дробь, напоминавшую капель по весне. Небольшие темные тучи  объединялись, те, что были пониже – плыли по небу быстрее, а те, что повыше, почему-то  нагромождались друг на друга, временами в разрывах туч показывался клочок неба пепельного цвета. Может, это тоже была серая туча, но,  вырываясь из наслоений, она выглядела иначе?

На сегодня было запланировано посещение зоопарка. Потому, что несколько дней назад туда был привезен чрезвычайно интересный зверь, именуемый «катоблепас».

Первые сведения о нем восходят к греческому философу Плинию, жившему две тысячи лет назад. Позднее он, как мифическое существо, появился в произведении Гюстава Флобера «Искушение святого Антония». И вот новость, какая-то разновидность катоблепаса чудом уцелела в джунглях Эфиопии. Звери были привезены в города, удалось получить потомство. И вот теперь, выращенных в вольерах зверей, возили по свету, и люди  приходили посмотреть на них, как на чудо.

По описаниям Плиния, катоблепас весьма неуклюжий зверь. У него голова перевешивала туловище. Поэтому он  всегда лежал, опустив  могучую голову на передние лапы. Вся его магическая сила, вселявшая ужас в человеческие сердца, была сосредоточена в глазах. Считалось, что, если он поднимет свои  царственные веки, глянет испепеляющим взглядом на живое существо, то оно, не успев издать и звука, тут же умрет от разрыва сердца...

…Войдя через большую стеклянную дверь в большой светлый зал и, увидев через большие стеклянные окна, катоблепаса, я понял, что это существо совершенно иного рода.

Это был удивительно симпатичный зверек. Голова была великовата для его небольшого туловища, но он умудрялся удерживать ее на тонкой шее. Его  необыкновенно чистые глаза, напоминали доверчивые глаза младенцев. Пальцы тоже были миниатюрные, светло-розового окраса. Часто моргая длинными ресницами, он так доверчиво смотрел на все, что его окружало, что, глядя на него, человек проникался к нему симпатией, настолько это было невинное существо… В поведении розового  зверя не было даже намека на весь тот ужас и страх, о котором говорили Плиний и Флобер. Утвердившись в своей мысли, я удивленно воскликнул:
-     Но ведь это вовсе не катоблепас!..

Служащий зоопарка невозмутимо пояснил:
-     Катоблепасы являются большим семейством довольно крупных пресмыкающихся. В процессе эволюции они претерпели значительные видоизменения. Перед вами, представитель одной из разновидностей  катоблепасов, безобидный зверь, совершенно лишенный агрессивности, наделенный удивительными способностями.

-     Вполне возможно, – согласился я с ним. – Вы говорили о каких-то удивительных способностях, в чем они проявляются?
-     Запаситесь терпением. Я вас уверяю, такого зрелища человек удостаивается не каждый день, – вконец заинтриговал меня служащий, поглядывая на часы. – Некоторые из этих зверей умирают, не в силах пережить метаморфозы… Следует также отметить, что у этого зверька слишком утонченная нервная система, очень чувствительный. Скоро вы сами в этом убедитесь.
-     Он не боится, не чуждается людей?

-     Желательно говорить шепотом, – сказал служащий. – Здесь установлена особая система, благодаря которой, вы его видите, а он вас нет. Зверек очень восприимчив к голосам и звукам. Он моментально чувствует любую дисгармонию, малейшее проявление злобы, в том числе ложь и фальшь. Словом, очень чуткий, милосердный, добрый зверь. Из-за своей физической слабости, он выбрал совершенно иную форму протеста против зла…

Было такое впечатление, что розовый зверь жил на лоне природы. Мне показалось странным, что там тоже падали капли дождя. Я вначале удивился, думая, что это было сделано специально, но, приглядевшись, понял, что зрелище устраивалось под открытым небом, поэтому серые тучи были видны и здесь. Капли дождя падали на деревья, траву, красноватые камни. Было прохладно, но влажность дождя приятно бодрила душу.
Перед большим, во всю стену, стеклом рядами стояли мягкие кресла, я занял одно из них. Постепенно стали собираться зрители. Среди них были дамы в дорогих нарядах, представительные господа, их разодетые дети.
Зверек разгуливал под деревьями, то, поднимаясь на ветки, то, спускаясь на землю, когда он приближался к оконной раме, я с интересом разглядывал его.

У него была мягкая розоватая шкура, но на груди она была почти белая. По спине шли красновато-желтоватые разводы. Глядя на его голову, я подумал, что остается только удивляться, каким образом тонкая шея удерживает столь массивную для нее голову.

На вопрос: чем питается катоблепас, мне ответили, что пищей ему служит утренняя роса и какая-то редкая трава, растущая в лесу. Поэтому ничего съестного возле него не было. Там, где заканчивался площадка, выложенная красноватым  камнем, росли привычные нашему взору цветы и травы.
Розовый зверь подставил ладонь под дождь. Похоже, дождевые капли доставили ему необыкновенную радость, его душа откликнулась удивительными звуками, он стал что-то напевать очень приятным голосом.
Это был удивительный напев. Мне в жизни не доводилось слышать такой мелодии. Низким голосом, он самозабвенно выводил восхитительные  рулады,  мелодия звучала гимном в честь, льющегося дождя, радости жизни, ее безмятежности. Под прозрачными потоками дождя, словно море, волновались безбрежные леса, изумрудные поля и луга без конца и без края. Стебли растений изгибались, словно в танце. С облачного серого неба тучи бережно проливали на землю приятный живительный дождь. Мелодия  всегда рождала в сознании человека мысли и образы. Только теперь, впервые в жизни, я слушал мелодию, пробуждающую в душе кристально чистые, возвышенные мысли. Эту мелодию переполняла любовь и благодарность окружающему миру, каплям дождя, листьям, дрожащим под каплями дождя,  мокрой земле… Я почему-то подумал, может, он и сам не ведал, что напеваемая им мелодия, пробуждала в душе такие переживания? Но, взглянув, в его ясные выразительные глаза, тут же  отверг свое торопливое суждение – если бы ему не было дано столь сильное естественное ощущение природы, жизнелюбие, то разве смог бы он напеть такую удивительную мелодию?

-     Этот зверь склонен грустить переживать, – как бы подтверждая мои мысли, сказал служащий. – От избытка переживаний, весной и в начале лета  он напевает такие мелодии, аж сердце замирает… Жаль, что вам не довелось услышать его весенние напевы… Осенью он погружается в печаль. Не стоит удивляться, если он, глядя на пожелтевшие листья, изойдется в плаче. Но, что интересно, хотя он и любит переживания, но сам справиться с ними не может. Когда у него нет сил переносить боль, он начинает есть самого себя!

-     Не может быть, как он ест самого себя? – недоверчиво спросил я у служащего.

-     Очень просто, как это свойственно всем четвероногим, он зубами рвет себя на части, – пояснил служащий. – Разве я не говорил вам, что это удивительное явление? Немного погодя, вы сами увидите, какова степень сострадания этого существа, если сегодня он будет «в ударе», то вы станете свидетелем неповторимого зрелища.

Я полюбил розового зверя, разгуливающего под желтыми осенними деревьями.

-     Когда, наконец, начнется представление? – пожилая дама, увешанная драгоценностями, выразила недовольство. – Мы заплатили приличную сумму не для того, чтобы скучать у этого окна.

-     Прошу вас, еще немного терпения, и ваше ожидание будет вознаграждено незабываемым зрелищем, – служащий стал уговаривать зрителей. – Единственная просьба, не разговаривайте. Если зверек узнает о вашем присутствии, он не станет сам себя поедать, а будет взывать к вам о помощи. Пусть рассчитывает только на себя.

Однако, ждать пришлось долго. Вымытая дождем чистая площадка, выложенная красным камнем, тускло поблескивала.

И вот, наконец, укрытая зарослями травы, открылась маленькая дверца, чья-то рука осторожно опустила на влажную площадку маленького крольчонка, его лапы были связаны. Он был крохой, в панике оглядев все вокруг влажными черными глазками, он пару раз дернулся, желая освободиться от пут, однако, тонкая на вид цепочка, держала его крепко. Тем временем со стороны, сложенных горой, камней в конце площадки, появилась толстая змея длиной чуть не в три аршина.

Говорят, что змеи плохо видят. Зато очень хорошо чувствуют теплокровных животных. Вот и тут, лишь появившись на площадке, змея безошибочно определила местонахождение крольчонка. Но спешить не стала, на миг замерла на месте. Несколько раз высунула жало, видимо, в предвкушении пиршества.

Розовый зверек тут же почувствовал появление змеи. Его настроение и даже походка тут же изменились. Он испуганно отпрыгнул подальше от нее, по его движениям чувствовалось, что он охвачен страхом, после нескольких неуклюжих попыток, кое-как взобрался на ветку дерева.

Он дрожал от страха.

-     Похоже, он боится змеи, – прошептал я служащему.

-     Он боится всего, что таит в себе жестокость. У него феноменальная способность каким-то врожденным естественным чутьем угадывать присутствие хищников. В зависимости от степени переживания, он по-разному плачет. Дело даже не в том, что он сам себя кусает и ест, разве человек переживающий горе, не поедает себя изнутри? А вот то, что он может плакать на разные лады, это считается исключительным явлением. Ибо, у него ни один плач не повторяет другой. Среди этих плачей некоторые были просто запредельные…

-     Змея на него не нападает?

-     Нет, к счастью, что-то в нем не по нутру змее…

-     Судя по вашему рассказу, действительно, необыкновенный зверек. Но, вот, когда он сам себя ест… он не умирает?

-     Нет, вскоре его лапы вновь вырастают, – успокоил служащий. И вдруг он воскликнул: – Смотрите, смотрите! – чувствовалось, что он тоже волнуется.

Крольчонок стал дрожать, почувствовав поблизости своего душегуба. Крольчонок был такой милый, невинный, что вызывал у всех сострадание. Детеныши всегда новы, милы, прелестны, мы ведь восхищаемся даже свежей зеленью раскрывшегося листочка, вот и крольчонок был таким же приятным. В страхе он потирал лапки. Было видно, он не знал, что ему делать.

Общество богачей тоже умолкло, затаив дыхание, оно жаждало зрелища.

Какое-то мгновение змея примерялась, затем поползла в сторону своей жертвы.

Только вот слово «поползла» здесь неуместно. Ее движения были плавными, быстрыми, красивыми. Несколько секунд и она уже возле крольчонка. Однако, она не набросилась на добычу, немного повременив, свернулась клубком, и спокойно подняла голову.

Охваченный ужасом катоблепас, наблюдал за происходящим с ветки дерева.
Его крохотное тельце дрожало. Он в панике заметался из стороны в сторону. Время от времени, замирая, он со страхом поглядывал на змею, которая готовилась проглотить свою добычу.

Затем зверек вдруг заплакал. Слезы потоком текли из его глаз. Он отирал глаза, из-под крохотных лап поглядывал на змею, горько-горько всхлипывал.

-     О Боже, – воскликнул я в удивлении.

-     Подождите, самое интересное впереди, – прошептал служащий.

Змея вдруг вскинулась. Зверек, озиравшийся в растерянности по сторонам, почему-то замер. Но паника и страх исчезли из его заплаканных глаз, казалось, у него появилась надежда. Змея почему-то не спешила. Может, она была сыта? Крольчонок с удивительной покорностью замер против своей убийцы. И тут розовый зверек зарыдал во весь голос. Его плач тоже был мелодией. Такой печальной, такой пронзительной мелодией, что мое сердце изболелось. Оглянувшись по сторонам, я заметил, что у людей из высшего света тоже увлажнились глаза. Этот маленький зверек растревожил всем сердца.

Змея неторопливо обвилась кольцами вокруг крольчонка, и грозно, гипнотизируя, смотрела на свою жертву.
И вот тогда розовый зверек спрыгнул с дерева вниз, приблизился к змее. Выгнув длинную тонкую шею, вдруг… плача навзрыд, стал кусать и жевать свои передние лапы.

Все замерли от неожиданности!

Он сделал это, чтобы привлечь к себе внимание змеи?

Змея, почувствовав какие-то посторонние шорохи и звуки, расслабила тиски своих колец, крольчонок, высвободившись, переваливаясь с боку на бок, убежал прочь.

Розовый зверек, увидел это, его глаза заблестели. Он в нервном волнении сжевал пальцы передних лап.
Самое удивительное, крови не было. А если даже и выступила, я не увидел? Зверек стоял ко мне боком, поэтому я не видел всех его движений. Однако, это было настолько ужасное зрелище, мою душу переполняла боль и, не вполне осознанный, протест.

-     Прекратите это, несчастные! – закричал я.

Зрители, которые изболелись душой от печального плача розового зверька, со слезами на глазах, но словно окаменев, наблюдали за происходящим. Чей-то ребенок заплакал от страха. «О, Боже!» восклицали люди в панике и страхе.

Нет, у меня не было сил досмотреть все до конца. Выкрикнув: «Будьте вы все прокляты!» я выбежал из зала.

* * *

…Шумно лился дождь, ветер раскачивал деревья. Только что налетел новый порыв. Удивительно, только одно дерево гнулось, остальные даже не шелохнулись.

На тротуар, покрытый красным камнем с шумом падали дождинки, везде появились белесые, серые лужицы. Желая быстрее покинуть это зловещее место, разбрызгивая воду в лужах, я побежал прочь из зоопарка.

• Назад
• Вперёд