Эльдар Юлдашев. История звучащей легенды (эссе)

Новый день открывал мне новую страницу моей жизни. Новые лица, эмоции и знакомая идиллия. Выйдя из дома, я, как обычно, направился по старой узкой улочке к дороге. Именно с этой старой улочки, где обычно приходится фланировать, и началась новая история о неизведанном...
Не сказать, что это был необычный прохожий-дедушка, скорее среднестатистический житель города. Подошел уточнить дорогу, потом выяснилось, что и ему на автобус. Идем. Он воодушевленно рассказывает о будничных делах, я слушаю. Не потому, что ему поговорить не с кем, у него, наверное, семья: жена и дети, которым он и травит байки. У меня роль прохожего – мне спокойно идти и слушать. Нашли свою волну. Подходим к пустующей остановке. Через минуту другую подъехал наш автобус, заходим в полупустой салон, садимся. И тут раздается плач ребенка. Мальчуган рядом с дедушкой заливается слезами, мама с сестренкой стараются успокоить его. Шепчут что-то на ухо, пытаются развеселить. Он ни в какую, у него вселенское горе, а значит необходимо затопить соленым морем слез весь автобус. Тут «мой» дедушка достает из пакета конфету и протягивает ее сестренке плаксы. Поток слез мальчугана прекращается, готовый возобновиться с обидой, имя которой «а почему не мне?». Тут же в руках у попутчика возникает вторая конфета – мальчику. Все счастливы. И тут маленькое кареокое чудо начинает улыбаться и смотреть на обычного жителя города, убеленного сединами. Сидят они и ловят улыбки друг друга. И всё бы ничего, но на какое-то мгновение я увидел дедушку ровесником этого пацана. Вот они, два юных мечтателя, полные задора, невероятных иллюзий и планов на будущее. Они вырастут и станут если не космонавтами, то летчиками-испытателями точно. Мгновение прошло, опять передо мной дедушка и снова мальчик со своей семьей. Я не скажу, что дедушка жалел о своих прожитых годах в тот момент. Ему могло вспомниться что угодно, хотя, вероятнее, он просто улыбался мальчику. Заговорил контраст времен. Между тем мальчиком и дедушкой океаны переживаний, необдуманных разговоров, несовершенных поступков. Их разделяют пустынные степи, в которых нет ничего, кроме тех моментов, когда можешь признаться и быть непонятым, можешь бояться обидеть и не находить слов для прощения. Между ними стремления к целям и разочарования. А еще там есть счастливые мгновения, солнечное утро и летние дожди. То, ради чего стоит жить. То, чего хватит на целую жизнь без сожалений. Пойду-ка и я жить, тем более, что моя остановка. Улыбаюсь, выхожу. Оборачиваюсь, старче тоже на остановке и направляется в сторону Анхора. Нам опять по пути. Мудрый незнакомец продолжает рассказывать набившие оскомину «истории» из своей жизни, и вдруг, упомянул свое, и в то же время мое, родное, то чем я страстно занимаюсь всю свою жизнь. А именно: коллекционирую и реставрирую старые потертые и просто любимые виниловые пластинки с «гордой» надписью «Ташкентская студия грамзаписи», под которой маленькими, но знаменательными буквами написано: «Завод грампластинок им. М. Т. Ташмухамедова». Этот эпоним, как эхо, отражает яркую часть нашей эпической музыкальной культуры.
Вероятно, в ретроспективу времен каждый век уходит со своим особым знаком, и это обеспечивает ему уникальность, незаменимое место в истории. Завершившийся ХХ век, думается, войдет в летопись нашей культуры, прежде всего, мощным движением музыкального богатства, которое запечатлелось и осталось вечным наследием на бесценных носителях времени – пластинках. Самая прекрасная манящая вещь – это тайна. Именно она – источник настоящей истории, занавес которой нужно приоткрыть. А история наша о маленькой мастерской, которая станет ярким маяком будущей грамзаписи во всей Азии.
В 1959 году Министерство культуры Узбекистана в своем здании, в крайнем левом подъезде на последнем этаже, открывает студию грамзаписи, которая ровно через пять лет, в 1964 году, стала называться «Мелодией». «Мелодия» становится центром грамзаписи в целом регионе и своеобразной альма-матер, творческой «кузницей» кадров, откуда вышли лучшие из лучших в области «режиссуры» звука: Валерий Милоградов, Валентин Селютин, Александр Селютин, Тухташ Умурзаков, Алексей Умурзаков, Наби Хасанов – пионеры звукозаписи, творцы, живущие по утвержденному годовому плану, де-факто романтики эвфонии.
Зачаровавший меня незнакомец все шире раскрывал мне эпопею звука. Так, остановившись у Анхора, где Батыр Закиров некогда пел знаменитое «Арабское Танго», старец начал вспоминать одну из романтических командировок этого «годового плана»: «Студия работала по всей Центральной Азии. В одну из очередных поездок в Ашхабад нас попросили записать солистов их оперного театра. Единственное, что отличало здание театра от соседних скромных построек, это мемориальная доска – «Здесь пел Шаляпин». Тогда мы поняли, что наш ГАБТ им. А. Навои – дворец по сравнению с другими театрами в регионе. В то время мы записывали все коллективы на аппаратуру марки МЭЗ (московский экспериментальный завод). Это был эталон техники! По приезду на место, я спросил у администрации театра, когда приходить на запись? На что ответили: «Позвоните ближе к началу спектакля. Если билеты не будут проданы, то вы спокойно придете и будете работать». Вот так в нашем распоряжении изо дня в день был целый оперный театр! Ташкентская студия грамзаписи была просто нарасхват многие годы».
Экскурсия во времени, рассказ с поэтическим названием «Мелодия» лился из его уст, как звенящий сказочный ручей. Для меня была окутана полной тайной история о внезапном переезде «нашей» студии в здание кинохроники, «цитадель симфонии звуков», как назвал это архитектурное сооружение дедушка.
Оказалось, что от «Цитадели» меня отделяла пара остановок. Даже бывал в тех местах, где она стояла, а внутри не бывал. А тут случай представился. Некоторое время я изучал акустику помещения, где-то час ходил по всей «Цитадели звука» и поражался масштабам, некогда царящим. Я внимательно слушал старика, который вел спонтанную экскурсию для непосвященных, каким был и я. Окружающие слушали его внимательно, не произнося ни единого слова. «Звук, по-ораторски произносил он, – многолик и многослоен, он – главный элемент музыкальной культуры! И запечатлен он на виниловых «живых» архивах, которые титрами, как росчерком – преамбулой, доносят до нас творческую ротацию. Написано гениально. Серьезно. Так сейчас не пишут. Это было время терминальной фоники, когда эвфония входила в каждый дом, творческие архиконструкторы ткали, порождали из звучащих молекул звуковую ткань». На главный вопрос, какое отношение имеет кинохроника к грамзаписи в Узбекистане, «мой» дедушка гордо ответил новым сказом: «С первых дней открытия и до 1975 года студия грамзаписи находилась в здании Министерства культуры. В 1975 году на старой телебашне был установлен и запущен в эксплуатацию передатчик УКВ ЧМ. От антенны передатчика шли радиоволны, которые создавали сильные помехи работе аппаратуры в студии. Из-за этого было принято решение поменять место дислокации. После долгих поисков выбор пал на здание Кинохроники. Большой зал на первом этаже был отдан под студию, где и прошли ее лучшие, «золотые» годы».
Захлебываясь от гордости и эмоций, он рассказывал, как в далеком 1975 году высоко в горах, в прекрасном городе Тбилиси, специалисты легендарной фирмы AMIC наградили его дипломом высшей категории как одного из лучших в мире специалистов многоканальных аналоговых магнитофонов Ampex. Продолжая, он помпезно вспоминал, как в былые годы был единственным в нашем регионе счастливчиком, кто тесно сотрудничал со специалистами знаменитой немецкой компании «Studer». Для нашей творческой коалиции это то же самое, что обывателю дружить с Гагариным. Мне лично вспомнилось еще одно их новаторство, как наши герои проводили первые «Международные фестивали макомной музыки» 1978, 1983 и 1987 годов на площади «Регистан», жемчужине Центральной Азии, как ее официально величают.
Эти фестивали обслуживались именно звукорежиссерами студии грамзаписи. Когда в Министерстве культуры нашей страны стоял на повестке дня вопрос о том, кто будет курировать Международный фестиваль в плане звукового оформления, то, не задумываясь, выбор пал на «Ташкентскую студию грамзаписи», которая была на тот момент хорошо технически оснащена, и где работали лучшие специалисты региона. В итоге радиоприемники и телеканалы всего мира транслировали «звучащее волшебство» наших мэтров, «повелителей звука». По воспоминаниям тех лет, звукооператоры и инженеры специальных телевизионных автобусов «Тонваген», съехавшихся со всего мира, были восхищены работой кудесников студии грамзаписи. Еще яркий пример – «Международный музыковедческий симпозиум» 1979 года в Самарканде. В рамках симпозиума студией грамзаписи была осуществлена сложнейшая запись большого концерта, проходящего в стенах древнего медресе Шер-Дор, под сводами куполов и минаретов ансамбля Регистан, и впервые выпущена пластинка легендарного Мохаммада Хоссейна Сараханга (Афганистан), получившая высокую оценку у поклонников восточной и индийской музыкальной культуры.
У каждого из нас есть свое сокровенное, связанное с культурой, искусством, и ностальгировать по этому личному – испытывать свежие святые чувства. Старая потертая грампластинка – это отпечаток не только истории, но и кусочек чьей-то жизни: поэта, композитора, исполнителя, ну и, конечно, того, кто запечатлел на виниле этот определенный период эмоциональной жизни души. Для меня это неоспоримый факт. И конечно же суть его в том, что главная творческая Мекка родного края «Мелодия» стала и была всю свою «жизнь» фундаментальным оплотом многих видов искусства страны, пульсом музыкальной культуры во всех ее жанрах и направлениях, начиная с классики и национального фольклора, заканчивая предпосылом эстрадного и джазового искусства. Отдельным драйвером студия стала и для девятой музы республики – кинематографа. Именно здесь долгими ночами в стенах этой аудиокрепости творили великие композиторы, поэты, писатели и музыканты. В творческом цехе «Мелодии» родился новый грандиозный жанр – киномузыка. Здесь делал первые шаги эпотажный, а позже и легендарный ВИА «Ялла», чьи «платиново-народные» пластинки, рождаемые в художественной крепости «Мелодия», становились триумфально звучащими парагонами, заморскими визитными карточками нашей эстрады. Мириады творческих путей начинались с фальстарта Ташкентской грамзаписи. И культурное наследие – от добрых детских сказок на голубых пластинках, которые мы с нетерпением вырезали ножницами из журналов, до феерических симфоний М. А. Ашрафи – запечатлены здесь. Сама же «Мелодия» стала историческим эпонимом культуры и искусства, эхо которого простиралось от Индии до Дальнего Востока России.
На студии на протяжении многих лет трудились в лучших национальных традициях «устоз-шогирд» целые династии: Валентин Селютин – один из могикан студии грамзаписи, первооткрывателей и основателей звукорежиссуры в Узбекистане; его сын Александр Селютин, впоследствии продолжатель нелегкого дела своего отца, ведущий звукорежиссер «Мелодии». Позже звукорежиссер во дворце искусств «Туркестан», уважаемый педагог звукорежиссуры в Государственном институте искусств и культуры Узбекистана.
Тухташ Умурзаков, его сын Алексей Умурзаков, унаследовавший слух, талант и музыкальную эрудицию, одним словом, профессию отца.
Наби Хасанов, «мудрый отец» и учитель не одного поколения мэтров нашей эстрады, в его руках рождались первые застенчивые шлягеры легенд, его сын, достойный преемник, Сайдазин Хасанов станет впоследствии одним из востребованных звукорежиссеров на Ташкентском центральном телевидении.
Апофеоз родной эвфонии настал в 1999 году, под бурным натиском медийных «крейсеров» и дворцов-мультикомплексов. Но на этом реноме легенды не закончилось, перелистнув новую страницу, творческая «кузница» респектабельных маэстро дала нам достойную генерацию мастеров, которые создают и творят по сей день для нас с вами…

«Звезда Востока», № 4, 2014

Эльдар Юлдашев
Родился в 1985 г. в Бухаре. Участник Международных конференций и фестивалей. Композитор, аранжировщик, поэт и звукорежиссер. Старший научный сотрудник ГИИКУз. Живет в Ташкенте.

• Назад
• Вперёд