Анатолий Кондратенко. Встреча (рассказ)

В отличном настроении Кривдин вел черный «Джип» по центральным улицам Ташкента. Душа его ликовала, с утра удалось, наконец-то, заключить выгодный контракт. Все решил телефонным звонок уважаемого человека, вошедшего в долевое коммерческое участие. Теперь оживет родная фирма, заснуют чел­ноками ловкие клерки, да и он не останется в накладе.
«Надо спрыснуть успех! – размышлял Григорий. – Где бы найти приятного собеседника». Вцепившись в руль, он был весь внимание к серой ленте дороги, особенно – к светофорам.
Пешеходов Кривдин не любил по веским причинам. Однажды один «фазан» исполнил реверанс перед его потрепанным жигуленком – и пришлось хмель­ного джентльмена доставить в неотложку, писать объяснительную и пропустить важную планерку. Вот и сейчас людской поток целе­устремленно двинулся перед ним. Впереди неслись сломя голову студенты. Последним дорогу пересекал шаркающей походкой какой-то бледный тип с рыжей бородкой, уставившийся себе под ноги. На нем болтался распахнутый клетчатый пиджачишко, от весеннего ветерка развевался светлый галстук. Пешеход прижимал к тощей груди белую папочку с бумагами и чему-то загадочно улыбался..
«Постой-ка, так ходил только Далев! Кажется, он? Толь­ко обзавелся козлиной растительностью».
Кривдин открыл дверцу автомобиля и выпалил:
– Гражданин, вы опять мечтаете о воздушных замках? – выскочил на асфальт, сгреб в охапку опешившего пешехода и силой втолкнул его в машину.
– Сумасшедший, ты что делаешь? Действуешь, как ковбой в вестернах! – возмущался Николай. – Ты куда меня везешь?
– На кудыкину гору. Заскочим в одну контору, потом ко мне домой – вздрогнем и... вспомним былое! Славное было время, романтическое и розовое.
– У меня неотложные дела. Ложусь в больницу. Деньги нужны позарез. Многих обошел, и у всех одно и то же – «загораем от получки до аванса». Вот и решил: сниму со сберкнижки жидкие деньжата, а еще не подошел срок начисления процентов на вклад. Теряю кое-какую мелочевку. Да черт с ней! Надо купить лекарства импортные, знакомый профессор выписал.
– Практичные люди приобретают медикаменты по сходной цене у медперсонала, вечерами в больницы ходят лотошники. За услуги платишь налом, «не отходя от кассы», как говорят.
Кривдин с любопытством рассматривал вовремя подвернувшегося бывшего однокашника:
«Сдал, однако, брат. Морщин на лице навалом. Постой-ка, сколько уже пролетело? В двадцать два я окончил институт, через три года женился, через десять открыл малое предприятие. Вот годы бегут! Кажется, мы одногодки. А я по сравнению с этим лохом выгляжу еще бойцовым петушком. Любопытно, как выживают такие оранжерейные фрукты?»
– Я к тебе ненадолго. Надо успеть в сберкассу, – бубнил Далев и вдруг оживленно выдал: – Смотри, какую стильную панельку отгрохали наши строители, словно в Лондоне. Умеем строить, если платят хорошо. И из-за границы не стоит приглашать варягов. Выполнят самые выгодные работы – монтажные – и до свидания...
– Наивный! Так бабки отмываются, контракты заключаются. Поварись в этой кухне, потом и рассуждай, – рассмеялся Кривдин и решил: «Без таких типов в жизни скучно. Они тоже нужны».
– Ты чего хохочешь? Над чем, или, вернее, над кем? – недоуменно спросил Николай. – Учти: в дальнейшем это дурно влияет па настроение. Психика – тонкое дело. Разные сделки ей в подметки не годятся.
– Смеюсь от радостной жизни. Не плакать же! Везет не потому, что удачливый. Просто привык многое рассчитывать заранее и предугадывать события, держать нос по ветру,– Григорий внимательным взглядом окинул собеседника, какая-то желчная волна из далекого прошлого внезапно нахлынула на него, в горле запершило и сделалось на мгновение нехорошо.
В восьмом классе Гришка недолюбливал тихонького пацана Мишу, носив­шего во вместительном ранце учебники, сухой обед и небольшой термос с кофе. Был он чистеньким, отутюженным и не таким, как все. На больших переменах его седая бабушка иногда потчевала его творожными блинчиками, фарши­рованной рыбой, макаронами по-флотски. Трогательная забота о внуке злила Гришку, сполна познавшего безотцовщину.
Как-то он утащил бутерброды у Мишки... Как всегда, уединившийся ма­льчик поставил ранец на парту и расстелил клеенку. Увы, в ранце не оказалось бумажного пакета с обедом. Растерянным взглядом он осмотрелся, ища глазами Кривдина, выскочившего пять минут назад из кабинета физики, из глаз его хлынули слезы, курчавая головка склонилась над стопкой книг. Однако Михаил с достоинством встал из-за парты, что-то сказал соседке, аккуратно уложил учебники в ранец и, не оглядываясь, вышел. Вслед ему напряженно смотрели одни недоуменно, другие с сочувствием. Большинство же весело тараторили о чем-то своем, беспричинно радостном.
Через несколько дней делегация школьников-активистов ходила домой к Фанштейну. Вернулась опечаленная: Михаил переходил учиться в школу с математическим уклоном. Так средняя школа потеряла круглого отличника, собиравшего богатые урожаи призов на городских и республиканских физико-математических олимпиадах.
На классном собрании «ЧП» обсуждали горячо. Лишь Кривдин с дружка­ми, сидевшие на «камчатке», были безучастны. Никто не решился вслух сразу осудить «мошенника»! Тон собранию задала классный руководитель. Ее поддержал, волнуясь, Далев:
– Кривдина, уплетающего бутерброд с копченкой, видел на баскетбольной площадке. Он наблюдал за играющими ребятами.
Одна девочка сказала:
– Лазил пауком под партой Фанштейна, отлучившегося в туалет.
С бледным лицом Гришка выпалил:
– Ну и что? Как будто вы не шарите под столами. Не вешайте на меня дело! Не пойман – не вор!
Учительница его осадила:
– Конкретно тебя никто ни в чем не обвиняет. Сядь спокойно на место.
На перемене рослый Кривдин исподтишка хлопнул по спине Далева:
– Не суй свой нос куда не следует! – и через секунду на глазах у всех распластался на паркете. Некогда грозный Гришаня тяжело поднимался, а вблизи невозмутимо стоял Далев. Так школьники узнали тайну: скромный Коля занимался боксом у самого Норкина – неоднократного чемпиона республики.
С того дня Кривдин начал сам приносить завтраки. В классе к нему стали относиться с прохладцей. Он не замечал Коли, с остальными ребятами держался подчеркнуто независимо. Здороваясь, снисходительно подавал три пальца своей сильной руки. Кое от кого отворачивался и подчеркнуто откровенно курил во дворе на большой перемене.
– Ну вот и приехали, главбух ждет меня, – Кривдин умело припарковал машину около трехэтажки, облицованной мрамором. – Ты посиди чуток и постереги личные основные фонды, а то малышня норовит что-нибудь покурочить. – И резво с кейсом направился к вращающимся стеклянным дверям.
«И зачем я связался с ним? Снял бы деньги со сберкнижки, наверняка купил пилюли и ампулы. А так ложись бедным родственником в казенную постельку и жди передач от милой супруги» – размышлял Николай. Кривдину он сказал прямо:
– Даешь, Григорий! Целых полчаса и три минуты отсутствовал. Не нанимался же я тебе в сторожа.
– С тобой ничего не случилось. Отдохнул, мог при желании вздремнуть. Знаешь, как иметь дело с капризными людьми! Выручают ласка да доброе вовремя сказанное слово. Одним мягкое внимание, другим приятный сюрприз. Для них я давно Григорий Степанович; с тех пор, как пасусь на этой кухне. Дом мой рядом, в центре, как у всех порядочных людей.
Двухэтажный коттедж Кривдина, окруженный высоким забором, находился за Алайским базаром. Далев, проживший всю жизнь в столице и любивший пешие прогулки, и не ведал, что здесь в семидесятые годы вырос ухоженный городок для научных работников. «Как… Как к ним пристроился Григорий?..» – подумал он.
– Что, ошеломлен респектабельностью известного доктора медицинских наук? Хирург не только собирал щедрые подачки от пациентов, но и – чудак – увлекался кактусами. Я некоторые его колючки реализовал на соседнем базаре, иные выбросил – за ними ухаживать надо, а жена ленится. К чему они, цветущие раз в десять-пятнадцать лет? Долго мы не сходились в оптовой цене. Лишь перед отъездом в Россию светоч науки стал сговорчивее. Видать, приперло, – заливался соловьем Григорий Степанович. – Ты располагайся поудобнее в кресле, чувствуй себя как дома. Может, врубить «Сони»? Двадцать герц – разбудят мертвых. Не надо?! Ну, давай по первой. Водочка, брат, святое дело. Угощайся импортом. Как у тебя с очаровательным полом?
– ….
– По второй что ли? Хорошо пошла. А я плачу алименты Зинаиде и щедро помогаю пацану-наследнику. С Валюхой познакомился случайно. Услышал милую сердцу речь: «Отстрелялась! Думала, не продам товар, а все реализовала с наваром», и понял: судьба-злодейка. На днях молодуху по женским делам на курорт отправил, скучаю без смазливой бабы…
Неожиданно приятной трелью зазвонил телефон. Хозяин в другой комна­те внимательно слушал абонента, потом стал кричать, затем заговорил мяг­ко и настойчиво, в чем-то терпеливо убеждая собеседника. Николай Борисо­вич закусил мясцом, черным хлебом, винегретом, к копченостям и консервам не притрагивался. Вспомнил: судьба в политехническом вновь свела его с Кривдиным. Они учились па разных факультетах. Случалось, сталкивались в коридорах. Николай приветствовал однокашника: «Здорово!» А тот айсбер­гом проплывал мимо в футболке и джинсах, снисходительно посматривая по сторонам. После этого Далев перестал интересоваться заносчивым Гришкой. К чему навязываться?
В один прекрасный день Гриша внезапно окликнул Далева: «Николай, я слышал, ты завалил сопромат на экзамене. Пересдашь с тре­тьей-четвертой попытки. Этот мохнатый зверь вытянет из тебя последние соки и заставит назубок выучить свой предмет. Эта методика опробована практикой. Ее обошли только таланты. Но уважаемый шеф получил квартиру, надо помочь ему с переездом. Так что есть свет в конце тоннеля! Я на­бираю надежных ребят – физически крепких – в звено грузчиков».
...Ох, и повкалывали они тогда! Дважды грузовик перевозил объемные вещи между Северо-Востоком и Чиланзаром. Габаритный груз шестерка молодцев таскала вручную под командой предприимчивого Григория, специализировавшегося на стульях и теле- радиоаппаратуре. Зато его бы­чья сила пригодилась при транспортировке пианино. Они и сами не поверили, когда все же занесли его на четвертый этаж.
Хлебосольные хозяева накрыли хороший стол, украшенный бал­лоном сухого вина, ляганами ароматного плова, овощными салатами и фруктами. Всех приятно удивил сметливый Кривдин, извлекший из дипломата бутылку водки. Блудливые глаза Гришки насмешливо наблюдали, как компания веселых и находчивых вместе с уважаемым доцентом разливала булькающую жидкость по рюмкам.
В жаркий вечер Кривдин и Далев восстановили приятельские отношения, после индийского чая с восточными сладостями, наконец, услышали желанные слова: «Вы славно потрудились, ребята! Где ваши зачетки? Каждому ставлю «хор». Но это не освобождает вас от знания предмета. Без него в проект­ных институтах, где возможно будете работать, не обойтись. На практике он, мягко говоря, не нужен. За вас все рассчитают конструкторы».
Довольный Григорий Степанович вошел в комнату:
– Извини, бизнес. Занят круглые сутки. Время такое, время стресса и страстей. Каждый стремится жить лучше, побольше заработать. В прошлое ушли родительские идеалы, романтиков считают тронутыми, но не все.
Они охотно выпили. Кривдин жадно набросился на еду – молотил все подряд. Далев закусил хлебцем с пластинкой сыра и, извинившись, подошел к массивному книжному шкафу, заполненному русской классикой. В годы моло­дые он с удовольствием читал эти драгоценные книги и страстно пе­реживал за судьбы главных героев. С ними размышлял над бытием, удивлялся храбрости и сметливости русского народа, его умению жить в суровой природе и сохранить свою самобытность в той же Средней Азии.
– Что-то, родимая, стала меня разбирать. С ней легко – отучает думать о возвышенном. А ты о себе ни полуслова, – Кривдин жевал огурец, приста­льно рассматривая бывшего «друга».
– Вспомнил, как на выпускном курсе ты продавал детективы. Говорили: дома у тебя функционирует приключенческая библиотека, доступная симпатичным девчонкам. Куда она подевалась? – Николай Борисович показал рукой на стройные книжные ряды.
– А, а-а, я сразу уловил ветер перемен. Загнал оптом одному помешанному любителю. Его нашла моя предприимчивая маманя. Добрая у нее была душа. Теперь, видишь, скупил по дешевке корифеев. Они вечны, на них еще придет мода. Она непреходяща у толковых людей. Ах, Колян! Кстати, у те­бя фамилия болгарская. В Бургасе, в отпуске, вспоминал о тебе. Небось диссертацию накропал?
– Недавно защитился и стал кандидатом технических наук в родном НИИ. Работа имеет прикладное значение. Внедрят ли? – с этим туго. Нужно иметь пробивные способности. К сожалению, их у меня нет. А Фанштейн, помнишь, уже доктор по кибернетике. Процветает в Германии. В материаль­ном плане хвалиться нечем. Живем потихоньку-полегоньку с родителями в старом доме. Видишь, особенно и рассказывать не о чем. Таинствами при­роды, знаю, ты никогда не интересовался; как-то они тебя не трогали.
– Это ты точно подметил. Я – от земли. По диплому – инженер-сантехник, по призванию и выучке – снабженец. Как отчим пристроил в управление ком­плектации, так и пашу в этой сфере. В ней обзавелся надежными связями. Без нас жизнь была бы мертва, от нашей энергии все крутится – и о себе, в первую очередь, забывать нельзя – Григорий Степанович плеснул в бокал пива. – Может, и тебе бархатного с горчинкой? Прелесть.
– Благодарю, мешать не стоит. О, уже шестой час! А касса до пяти, а завтра ложиться в стационар. Одна надежда на жену; у нее, вроде, наклевывается премия. Надо еще заскочить в детский сад за младшеньким. Вот дела, – Далев огорченно посмотрел на часы. – Слушай, может выручишь? Надо авансировать хотя бы два дня пребывания в медучреждении. Займи пустяк – тысчонки три. Серафима тебе на днях занесет.. – Кривдин медленно и с удовольствием допил бокал, осоловело взглянул на партнера: «Ишь какой верткий! Попался на перекрестке, мог под колеса угодить. Мало ли чего наболтал мне!» Опустил глаза и отчеканил:
– Мои бабки на счетах, где бегут проценты, хоть и жидкие. В наличности же сущая мелочевка. Пей бальзам – полезно для организма, и расчетливо налил в бокал искрящегося пенистого напитка. – Куда тебе спешить? Не в рай ли? Дом от тебя никуда не убежит.
– Я пойду. Взбучка дома обеспечена, – Далев направился в коридор.
– Ну и напрасно. А то бы в нарды сразились. Впрочем, это дело личное. Если что – заходи. Теперь знаешь адрес. Глядишь, и выручу по обстоятельствам. Жизнь наша – штука тесная, – Григорий Степанович Кривдин закрыл за случайным гостем металлическую и деревянную двери. С лоджии увидел, как неспеша удалялся Николаша.
Решил: «Вот типчик! Не приложу ума, как он на этой бренной земле еще держится. А ведь, поди, всем доволен. Еще перспективу имеет на докторскую. Ишь ты, поставил мне в пример Михаила! Уколол, видишь ли! У каждого из нас свои способности. У меня маклерские. Ими горжусь. С ними по-своему процветаю».

_______________
Анатолий Кондратенко родился в 1938 году в поселке Газалкент. Окончил строительный техникум, затем в 1976 году факультет журналистики ТашГУ (НУУз). Работал в республиканских газетах и журнале «Сельское хозяйство Узбекистана». Печатался в журналах «Звезда Востока», «Молодая смена».

• Назад
• Вперёд