Эркин Самандар (1935)

Эркин Самандар - узбекский поэт, драматург и прозаик. Родился в 1935 году в районе Хонка, Хорезмской области.

УЗБЕКСКАЯ ТЮБЕТЕЙКА

Подари мне тюбетейку...
Амин Умари

Раскрывается для взора
тюбетейки яркий круг.
В сложной прелести узора —
труд и прелесть нежных рук.
Словно луг
воскрес волшебный —
позабытых весен цвет,
словно кто-нибудь вошедший
внес и пролил пестрый свет...
Ах, послушай! В пляске линий
я угадывал не раз
ход лучей и хитрость ливней,
золотое буйство глаз.
Но любых погод приливы
предсказать бы не могли
ход искусный, прихотливый
длинной медленной иглы.
Обаянья не теряет
тех узоров красота,
хоть себя не повторяет —
только вечные цвета!
Только синий — нежность неба,
только желтый — хлеба цвет,
только белый — яркость снега
да восхода красный свет.
И прослоен между всеми
черный, донный цвет ночей
и зеленый цвет весенний —
свет и радость для очей!..
Видно,
тем и тешит взоры
тех узоров красота,
что в себя вбирает зорко
жизни вечные цвета.
И отчизны луг волшебный
расцветает разом,
вдруг
чуть покажет кто вошедший
тюбетейки яркий круг...


ЛЯЗГИ

Как искорку
из-под
копыта коня
во тьму, где не видно ни зги, —
ты кинул мне в душу кусочек огня,
стремительно-жаркий лязги.

Ты ветер летящий, что в листьях кипит
и рвет небеса на куски.
Ты топотом бубна, как дробью копыт,
заполнил округу, лязги.

То гикнет, то пикнет в отчаянье ласк,
снедаем порывом тоски...
Весь пиршества блеск, оружия лязг
в себе совмещает лязги.

Сожмется в комочек, скользнет под рукой,
взметнется — и дали близки!..
То грозной запрудой, то бурной рекой
становится гордый лязги.

Мальчишка блуждает в далеком краю,
уносится, встав на носки,
а странник отчизну завидит свою,
едва затевают лязги...

Со зрелым джигитом равняет юнца,
а тем, чьи под снегом виски,
опять обещает весну без конца
бессмертно-летящий лязги.

Плывут и качаются лебеди рук.
Веселья,
надежды,
тоски
кончается круг, начинается круг…
Как жизнь, бесконечен лязги.


Я СТОЮ У ПОРОГА

Я стою у порога.
К нему я спешил издалека.
Мне легко, одиноко...
Я здесь! Я стою у порога!
О пути — не жалею.
Ведь он меня сделал взрослее.
Пусть усталость до срока —
зато я стою у порога!
Жизни страстной, высокой
торжественное начало!
Я стою у порога,
который мне снился ночами.
Как там будет — не знаю.
Кощунственно корчить пророка.
Но, сияя,
сквозная
к вершинам видна мне дорога!
О душа, слишком мало
пока мы с тобою свершили..,
Но зато безобманно
сияние дальней вершины.
Славься, путь и работа —
до боли,
до крови,
до пота!
Здравствуй, свет без порока!
Я здесь,
я стою у порога...


РУБАБ

Что ночь разлуки обрубала
и смыли лунные лучи —
сегодня голосом рубаба
рыдает
в медленной ночи.

Рыданье мчится в даль ночную
и пропадает в тишине,
и я молчу, но чую, чую,
что эта песня — обо мне.

Что было с нами — стало снами,
нам времени не превозмочь.
Но эти струны — как узнали
про ту томительную ночь?

И сам рубаб, наперсник боли,
под пеплом
отыскавший жар, —
он понял все не оттого ли,
что к сердцу самому
прижат?..


ЯБЛОНЯ У ЗАБРОШЕННОГО ДОМА

В степи кипчакской одинокий домик
людьми заброшен — и приговорен
лежать руиной у холма в ладонях,
пугающим пристанищем ворон.
Лишенный крыши,
словно шах — короны,
он слышит там над тишью
похоронной
и вспоминает тот, домашний шум,
и размышляет о людской измене,
и понимает снова в полной мере
всю бесполезность этих горьких дум.
Но, в утешенье сиротливым стенам,
что здесь судьба упрямая свела,
не яблонька ль
на дворике весеннем
над горьким запустеньем
расцвела?..
И словно свет явился из-за тучи
и вмиг затмил все трещины паучьи,
провалы окон —
рай для сквозняка,
и красота расцветшей юной внучки
внезапно озарила старика…

Перевод с узбекского Александра Наумова

• Назад
• Вперёд