Рауф Парфи (1943-2005)

Рауф Парфи (1943-2005)

* * *

Соберусь, отправлюсь однажды в путь.
Будешь сидеть у окна с утра,
оцепененье не в силах стряхнуть,
мысли, как четки, перебирать.

То и дело исполненный боли взгляд
застывшую улицу будет пронзать,
требуя взятое ею назад.
Но потерю придется тебе признать.

Слезы высохнут. Станут в окне видней
вдоль пустынной дороги карагачи.
Жизнь отнимет меня в один из дней —
смерть обратно тебе вручит.


* * *

Просыпайся, родная, пойдем скорей!
В раскаленных льдах будем сердце греть,
По горящей реке поплывем вдвоем —
Лишь отсюда давай поскорей уйдем.
Дальше, дальше, в неведомые края!
Не оглядывайся, любовь моя.
Посмотри, как ярко горит звезда —
Светлый луг… но нам дальше, в иную даль.
Я эмир. Я тебе целый мир отдам.
Я и нищий. Внимай же моим словам.


* * *

Бог мой! Открой глаза и взгляни:
На безмолвном мазаре шевелятся сумерки.
На голой равнине чей-то призрак возник.

Духи желтеют среди могил.
Вот один — он в воздухе, как комар,
При жизни виться-вертеться любил,
Пожиратель гнилья, детских снов кошмар.

Кто мне грудь ногами мнет, возомнив,
Что собрание мертвых его спасет?
Прощай, коловший глаза песок,
Прощай, заунывный, бесконечный мотив,
Прощай, обреченный страдать народ.
Мой голос под толщей стихов затих.

Перевод Вадима Муратханова


ВЕРЛЕН
(верлибр)

Он превратился в огромное око,
Он сам из него вытекает.
Гоняется за воздухом, одетым
В красно-зеленую рубаху.

Руками из железобетона
Он громко стучится в трепетную дверь,
Куда повешен почтовый ящик
Его сердца.

— Эй, кто там?
Не заходил ли туда
Воздух, одетый
В красно-зеленую рубаху?!

Он осматривается вокруг умоляющими глазами,
Оглядывает себя, ставши плотью.
Смущается
Голый.

Он — не струна,
Он — звук, наверное.
Он — даже не тоска,
Он — рана. Это наверняка.


ПОЭЗИЯ
(сонет)

Душа измучилась. Не быть ей в тишине,
Покуда вдохновенье сердце ранит,
Как нож. И звезды, и луна в огне,
Сама мечта вот-вот огарком станет.

Ничто не радует. Душа — как двор пустой,
Раскрыта, как цветок, на камне буднем;
Сказительница перед высотой —
То плачет, то смеется. Недолюблен

Так умиротворенья не найдешь.
Смотри, потухло солнечное око,
И звезды, и луна черны. Так что ж,

В душе еще жива надежды малость.
Но как в лицо взгляну ей без упрека,
Когда ни слов, ни воли не осталось?


СУНБУЛА*
(цикл сонетов)

1.

Минута и цветок увянет мой.
Так огорчился я, взгляд отведя упорный,
Что ветер съежился и загрустил со мной,
И высох виноград, оставив зерна.

Две гончих глаз по зеркалу небес,
И четки памяти натянуты струною.
Слова мои горчат, их горек вес,
Была крепка струна, оборванная мною.

Откуда этот крик печален, сух?!
Зачем нависли вороны, чернея?
Взгляните на собак скулящих двух.

Все хочет сном забыться поскорее.
Еще вздыхают голые кусты,
Но струны сунбулы натянуты, остры.

2.

Довольно. Хватит слов. Не извиняй меня,
Скрип галечный в глазных озерах множа.
Ночь будет горькою. Она — изнанка дня,
Ту горечь не испить — себе дороже.

Довольно. Перестань. Пора слова унять.
Сам виноват. Слепая пустомеля...
Небесная листва ветра смогла обнять —
Их больше нет, они вчера шумели.

Нет нужных слов, родная, для тебя —
Слова тебе — застыли в горле комом.
Зачем слова, когда живешь любя?

Я без тебя, как снег к земле влекомый,
Развеян мой по небу белый прах,
Как шепот памятный, как слово о ветрах.

3.

Твоих волос змеящиеся струи
Пугают страхом смутным и бездомным.
Объятья без тебя мои пустуют,
Как темные глаза твои, бездонны.

Змеиной прядью ветерок играет,
Последнею листвой дрожит душа.
Но целый мир глаза твои вмещают,
Ты тяжестью на сердце хороша.

Ночная плоть чернеет, копошится,
И жжет меня волос твоих змея.
Но взгляд твой на меня рекою длится —

Чтоб снова изошел мученьем я...
Покрылся рябью, телом воду вспомнил,
И реку до краев собой наполнил.

Перевод Германа Власова

____________
* Сунбула — женское имя арабского происхождения, обозначающее колос, початок кукурузы или название месяца, соответствующее нашему концу августа — началу сентября.


СЕРДЦЕ

Добро ли, зло, как будто все одно,
Дороги, сердце – все к тебе открыты.
Горишь судьбы превратностям назло,
Горишь и не сгораешь все равно ты.

И на распутье я стоял не раз,
Меня не раз терзали думы.
О, сколько, сердце, о тебе подчас
Я пел как соловей неутомимо.

Быть может, иногда я лгал тебе,
Быть может, от тебя сам натерпелся,
Сегодня трезво говорю вполне,
Ты все же правым оказалось, сердце!

Под этим небом нам бродить еще,
Осмысливая жизнь еще скитаться,
А если ты не выдержишь, ну, что ж,
Лишь бедный мир наш смог бы удержаться.

Взывая к небу, пусть я закричу,
Взбунтуюсь я по праву убежденья,
Но только светлым видеть мир хочу,
Благословенное хочу я видеть время.

Хоть узник я твоих свободных чар,
Они мое пристанище и счастье.
Мне лишь бы оценить твой щедрый дар,
На полпути мне лишь бы не сорваться.

Чудесный край, ты в сердце у меня.
И радости, и горести в тебе.
Откликнись, слыша пение соловья,
Возможно, кто-то вспомнит обо мне.

Скажи мне, сердце, что там впереди,
Смогу ли петь, отрекшись от себя,
И хладнокровно вырвав из груди,
На лист бумаги положить тебя?

И ты тогда, не отводя глаза,
Поделишься печалью несравненной.
До этого – сей мир понять нельзя,
До этого – не будет вдохновения!


ЧУВСТВА, КАК ВИНО МОЛОДОЕ

От этих чувств мир в светлом озаренье,
Волною звонкой радость наплывает.
О, счастье, будто звезды в отдаленье
Свечу очарованья зажигают.

Взгляните, небом просветлело сердце,
На белизну листа легла бескрайность.
Мой дух, пари высоко в поднебесье
Ты, на заре под облака взмываясь.

Эй, небеса, земная твердь, эй люди!
Пусть полнится цветами светлый путь,
Ведь терпит человек красоты мира.

Сегодня мир другой, другой ты будь,
Пой раз и раз умри – свободной будь,
И знай, что муки ведает обида...


РОДНИК
(Памяти писателя Айбека)

Средь гор прозрачный светится родник,
Вокруг чуть слышно шелестит трава.
Незыблема, тут дышит красота.
Лучом задумчивым бежит родник,
В воде, как вечность, плавает луна.

Увы, внезапно ветер налетел,
Куда же он родник прозрачный дел?
Незыблемая скрылась красота!
Взираю нынче я на небеса,
Там вновь, как вечность, плавает луна…

Переводы с узбекского Хуршиды Маматовой

* * *

Есть одно слово,
Чистое, как утро,
Как бутон раскрытый,
Как роса на розе.
Как ребенок звонкий,
Как мысль ясная,
Как глаз радость,
Есть слово.
Есть слово
Выше слова «истина»,
Выше истины
Есть слово. Одно.

* * *

Моя мать не привыкнет к городу.
Если приедет, сидит не шевелясь. И я
ей говорю: пошли б посмотреть, что на улице,
магазины, базары; а она —
что ты, сынок, я ж не знаю их языка.
И вот я приезжаю к ней в кишлак,
она так печально кивает головой,
говорит: твои ровесники, твои ровесники...
От жалости моей матери ко мне я молчу.
Ее жалость жжет.

Переводы Виктора Сосноры


МАМА

— Скажите, мама, что такое:
Взлетело — не достать рукой?
— Что вверх ушло, а не в песок…
Твои мечты, видать, сынок.
— Мечты уходят — ну и пусть!..
Мне на земле найдется путь?
— Сыночек, так не говори:
Дорог полно — и все твои.
— А это кто, как смерть, в тени
Стоит — лишь руку протяни?
— Отец приходит в наши сны…
А смерти нет. И нет войны.

* * *

Вот и рассвет.
Он растворил в себе
Ночь.
Гоняя по улицам дрёму,
Все чаще проносятся машины.
В эту минуту я не прошу у тебя
ни о чем невозможном.
Нужна лишь утренняя свежесть
улыбки.
И всё.

Переводы Санджара Янышева


СТИХИ ИЗ ЦИКЛА «ПЕРЕЖИВАНИЯ»

* * *

Полон рот слов — о мои дорогие
Я не в силах сберечь вас
Делайте что хотите

Перевод Виктора Сосноры

* * *

Каждый день к тебе прихожу
Сижу часами
Ты должна меня понять чинара

* * *

Радость ты хоть раз печалилась
Смех плакал ли ты хоть однажды
Вам никогда не стать моими друзьями

* * *

Совесть постой куда ты уходишь
Куда убегаешь словно неверная жена
Одна лишь смерть вправе изменять

Переводы Джамола Каликулова

* * *

«Ох, душа моя душа моя» хрипит
Ветер за моим окном
Если бы я мог вырвать свою душу

* * *

Полетел бы куда-нибудь далеко-далеко
Что ты здесь ищешь
Бедный жалкий городской воробей

* * *

Висит на шее обгоревшего дерева
Белое-белое облако
Потом оно уходит

Переводы Юрия Ласского


ПЛАЧ СИЯВУША

В чёрное подземелье ноги мои вросли.
Глыбами льда громоздятся слёзы моей тоски.
Но равнодушно небо, уставшее от земли,
жестокосердно — как камень сердец людских.
Этих сердец не тронуть, не раскрошить камней.
Кто ты, дай знать о тебе — приелась людская ложь.
Лязг цепей и доспехов в мире всегда слышней.
Эй, Всемогущий, ответь, куда ты течёшь?
Повремени, ведь я Сиявуш — до пят
кровью покрыт, истреблён. Тщетно, нетерпелив,
от Дамованда помощи ждал, от тебя — все спят.
Врезался в мир, едва глаза разлепив.
Повремени, ведь я Сиявуш, я жив.
Снова родился, чтоб умереть — опять.

Перевод Виктора Куллэ


ГОРЯЩАЯ ЖЕНЩИНА

Победил Ахриман, в мире бродит Яд,
Оскорбленье кричит здесь в любом окне.
Что уходишь, герой, пламенем объят?
Что уходишь, скажи, Женщина в огне?
Неужели в груди твой костер замерз,
И угасла в глазах поздняя свеча?
Стой. Живущий ли жив, умерший ли мертв,
Стой. Прошу, не скорби. Жизнь и так — печаль.
О Горящая Мать, протяни ладонь;
Твоя крепость — Ормазд *, наступает срок;
Погляди, вот твой сын, он — живой Огонь.
Если Доблесть жива, если жив твой Бог,
Где же тюрки твои, где Туран, скажи?
О Горящая Мать, мир собой зажги.

Перевод Сухбата Афлатуни


ГАМЛЕТ

Pity the world, or else this glutton be…
Shakespeare

1.

Совесть Гамлета знает — она больна,
Дания знает — глядеть ей во тьму зиндана,
Зритель смотрит на сцену, она одна
Знает ответ на последний вопрос мирозданья.
Знает любовь — ей иные ещё верны,
Верности знаки губами нащупать можно,
Только они растворяются словно сны,
В тысячекратно исхоженной тьме безбожной.
Хватит, поэт, несравнима твоя тоска
С камнем отчаянья Гамлета, нет печали
Большей. Офелия, так ли уж жизнь коротка...
Если запомнить, какие слова звучали,
Ноша земная уже ль не букет в руке,
Если бы зло оседало песком в реке?

2.

Голову сжав ладонями до зари,
Совесть со счастьем рифмуем в последней строчке,
Есть ли они, чем подсвечены изнутри,
Горькой обидой, раною ненарочной?
Злейший из сотворенных, взгляни вокруг,
Чистые люди снимают свой лагерь бедный,
Совести голос задавлен, оставлен плуг,
Можешь разбить свою голову в честь победы.
Время твоё не из лучших, несчастный принц,
Нива его удобряется кровью щедро,
Не закрывается мёртвый зрачок бойниц,
И не трепещут во гневе земные недра,
Только безвременье белый наводит глаз,
Смотрит в глаза, останавливает рассказ.

3.

Гордый преступник, великий герой,
Может, твой век удостоится слова,
Вера моя, не оставь сиротой
Бедного юношу глухонемого,
Видишь, заря горизонт подняла,
Видишь, печали слабы, как калеки,
Сыплются прахом и меркнет хула,
Только закроешь тревожные веки.
Светится день, никого не виня,
Губы колеблет последняя милость,
Гамлет, и ты оставляешь меня...
Зло ли в ночи за тебя поручилось?
Вера ли свой отравила раствор?
Нет, сам поэт выносил приговор...

Перевод Анны Аркатовой


ПОКАЯНИЕ

1.

О могучий Аллах, Ты слышишь мой вопль?
Ты любовь и влюблённый, Ты сад мой и ад.
Я — лишь раб, удостоенный Твоего
гнева, пламя непрочное, пепел, распад.
Ты — охотник, я — дичь. Но в неравной борьбе —
Ты же ведаешь всё — нету мочи терпеть.
Так поведай мне волю о грешной судьбе,
призови Своё детище — здесь и теперь.
Дай мне веру, заполни меня изнутри,
размешай мою глину и чистую кровь
обессиленным венам моим подари.
Белизной победи мой чернильный покров.
Расскажи мне, что станет, когда я умру,
чтоб подольше не гасла свеча на ветру.

2.

Перечёркнутый прошлым, ломается звук.
Жизнь проходит безрадостно. Жалок итог.
Неужели вот это — плоды моих рук?
Эта боль — вопрошаю Аллаха — за что?
Мой Аллах, я устал от лишений, нет сил.
Забирай Свою собственность в ад или в рай!
«Так покайся, — ответил и Книгу раскрыл. —
Я исполню желанье. Коня оседлай.
На пути — океаны, колючки в ночи.
Стережёт тебя гибель, безвестность, испуг.
Но в руках твоих слабых от мира ключи.
С болью ты обручён, и измена — твой друг».
Мой Аллах, Ты бессмертен, а я мотыльков.
Такова Твоя жалость, покой Твой таков?

3.

Здравствуй птица моя, королева Семург!
Ты — семи небесам и долинам вожак.
Ты приходом развеяла смертную тьму.
Как ждала тебя, маясь без дела, душа!
И ответила птица: «Бессонный, очнись,
ты лишь тенью окликнут. Я прах и зола.
Преходящий, лишь к Истине Вышней стремись.
Верь! Ступи на свой путь. Небеса и земля
тонут без вести, мир кровожадный оглох,
переполнившись тщетными воплями жертв».
Помоги мудрецам и поэтам, мой Бог,
и спасенье даруй их бессонной душе.
Мой Аллах, Твоей воле подвластен любой.
Умираю… Я умер… Я весь пред Тобой.

Перевод Виктора Куллэ


* * *

Разуй глаза, Боже: твой План прогорел.
На старом мазаре — сумрак и тишь.
Кто движется в поле, пепельно-бел?..
А вот желтый призрак. Кто ты? Ответь:
И ты комаром сверлил эту твердь,
Юлил, упражнялся в зловонии, эй,
Ты, падальщик! Эй, мой брат, мой близнец!
Кто сердце под лёд закатал мне, скажи?
Кто там к мертвецам взывает? чей рот
Прощаньем набит, как мой череп — песком?
Прощай же, мотив, исполненный лжи!
Прощай же, мой жалкий великий народ!
Прощай, моя речь, мой язык, мой макóм!
Прощай — в словах погребенная жизнь.

Перевод Санджара Янышева

* * *

Проснись, сокровище, скорей, пойдем с тобой в мир грез!
От нашей огненной любви согреется мороз;
Коснусь я глади ледяной — и закипит вода…
Давай уйдем скорее прочь отсюда навсегда.
Красавица моя, лети, не обернись назад,
Гляди, где оказались мы: вокруг чудесный сад,
Благоухают травы тут и россыпи цветов.
Но даже это, ангел мой, не стоит наших слов.
Сегодня я твой господин, проси всего сполна.
Сегодня я тебе служу, и ты моя княжна.

Перевод Ростислава Амелина


ЖЕНЩИНА-ОГОНЬ

Бродит Горе-Злосчастье, Ахриман победил.
Он с поруганной чести сто жизней пожал.
Ты куда же, герой, повелитель светил?..
Ты куда, моя Женщина, свет мой, пожар?
Не ходи туда, слышишь? Возвращайся назад.
Ни к чему в пепелище, как в воду, глядеть.
Мертв ли мертвенный — спит ли закрывший глаза?
Жизнь сгорела, ну что ж… Не последняя ведь!
Моя Огненная, буду я твой Ормузд.
Пробудись: вот и сын — воплощенный поток.
Он снимает печать с пламенеющих уст,
Он из пепла живой раздувает цветок.
О, Горящая Женщина, бог твой опять
Над Тураном и тюрками будет пылать!

Перевод Санджара Янышева


* * *

Эй, отверзи очи! Ярость терпит крах;
На немых мазарах сумерки дымят.
По пустой равнине движется призрáк.
Стадо желтых бесов ближе и слышней;
Ты средь них хлопочешь, комаром гремя.
Ты, подлец, подонок, эй, скажи-ка, эй,
Ты, едок дерьма, ты, человек дерьма, —
Кто своей ступнею мой сдавил висок?
Кто — в саду у мертвых, спрятавшись, затих?
Так прощай, налипший на глаза песок;
Так прощай, макома стонущий мотив;
Так прощай, народ мой, что в труде иссох;
Жизнь, как будто в глину, втоптанная в стих.

Свободный перевод Сухбата Афлатуни

• Назад
• Вперёд