Владимир Васильев (1948-2020)

Васильев Владимир Германович (Василид 2) родился 1948 году. Образование – высшее, кандидат технических наук. Место проживания – Узбекистан, г. Ташкент. Член Союза писателей Узбекистана.  Лауреат премии «Интерпресскон-91», финалист международного сетевого конкурса пародистов памяти Александра Иванова.

* * *

Скажи, как живется в моем виртуале?
Приходишь во сне, просыпаешься в грёзе,
Где чувства-стихии настолько реальны,
Что боязно их ощущать без наркоза...

То малым дитем на руках тихо дремлешь,
То грозной богиней караешь-спасаешь,
То молча стишатам непрошенным внемлешь,
Потом улетаешь и облачком таешь…

Спасибо за то, что умеешь присниться,
Хотя с каждым месяцем реже и реже…
Уже перевернута жизни страница,
Душа только буквы бормочет, как прежде.

Лишь в грезах быть смею твоим суперменом
И рыцарем странным в кольчуге упреков.
В реале случаются чувств перемены –
Душа копит чувства, как скряга, по строкам…

2010 г.

* * *
О честности, о дружбе, о любви,
О смысле жизни и о чувстве долга
Давайте говорить высоким слогом
Летящей за стрелою тетивы.

Стремясь душою душу уловить,
Как кожей — измененье силы тока,
Да обратимся к Нежности, как к богу,
Чтоб от тоски волчонком не завыть.

Но исчезает в пустоте стрела,
И тетива безмолвна, как зола,
Когда уже бессмысленно звучанье.

Слова бессмертны, если в них душа
Перелилась всем счастьем, всей печалью,
Ни ложью, ни боязнью не греша.

1

О честности, о дружбе, о любви
Мы пишем книги трепетной рукою,
Но много ль слов становится судьбою?
Увы, мы недостойны слов своих,

Когда, полет души остановив,
Закованы, как льдом, боязнью боя,
Бормочем про бессмертное, святое,
Давным-давно в себе его убив.

Но все ж должно быть под золою пламя,
Которое богов равняет с нами
И гложет душу языком стыда.

Добро должно быть жизненным итогом –
Его вершим мы, вспомнив иногда
О смысле жизни и о чувстве долга.

2

О смысле жизни и о чувстве долга
Пытает совесть душу в час ночной:
Бессмысленность становится виной,
А неоплатность – смутною тревогой.

Бесценен дар и коротка дорога,
И мы с тобой — не пыль и не зерно:
Мы знаем, что умрем, но все равно
Нам нужен смысл, чтоб выбрать путь не дрогнув.

Цель нашей жизни — излучать тепло,
Беречь любимых, пустоте назло,
Быть человеком, а работать богом.

Все мирозданье в тех, кто любит нас.
О них не после смерти, а сейчас
Давайте говорить высоким слогом.

3

Давайте говорить высоким слогом
О том, что в нас достойно жить века:
Дар сострадать, страсть истину искать,
Талант любить — всего не так уж много.

Ведь в мире все подвластно нашим строкам,
Пока в нас нота правды высока,
Пока со шпагой честности в руках
Встречаем подлость, пошлость и жестокость!

Но воздвигаем мы себе порог
И над собой возводим потолок
Не лишь бы как, а соразмерно росту..

Боясь подпрыгнуть выше головы,
Чтоб легче жить, не замечаем просто
Летящей за стрелою тетивы.

4

Летящей за стрелою тетивы
Незрима связь с отпущенной стрелою.
Так мы в разлуке связаны с тобой
Землею, небом, шорохом листвы...

В моем полете песней появись!.
Досталось нам друг другу быть судьбою...
Жить растворенной в звуке тетивою —
Падение иль вознесенье ввысь?

Бездушных поражает немота,
И все их речи — разеванье рта...
Награда нам — взаиморастворенье:

В одной земле, как корешки травы,
Живем от восхождения до тленья,
Стремясь душою душу уловить.

5

Стремясь душою душу уловить,
Мы разрушаем стены отчужденья.
И мчимся в гонках самоотреченья
Чтоб времени поток остановить.

Вне времени в душе моей живи,
Как лучшее мое стихотворенье,
Вне зависти, вне злобы, вне старенья,
И недоступна щупальцам молвы.

Но как банально мы с тобой страдаем:
Все, что имеем, без конца теряем —
И все-таки не можем потерять...

Жизнь рвется там, где пусто, а не тонко,
Где страшно чувство правдой измерять,
Как кожей — измененье силы тока.

6

Как кожей — измененье силы тока,
Душой я слышу вздох твоей души.
Его и смех не в силах заглушить,
Когда среди любимых одиноко,

Когда уже в беспамятстве нет прока,
Нет смысла умирать, нет смысла жить,
Противно лгать и растворяться в лжи,
А правду обнародовать жестоко.

Смертельно — одиночество вдвоем!
Ужели мы друг друга не поймем
Своей любовью, честностью, тревогой?

Чтоб никогда друг друга не терять,
И знать друг друга, как себя не знать —•
Да обратимся к Нежности, как к богу.

7

Да обратимся к Нежности, как к богу:
Дай силы нам самим себе не лгать
И грусти нашей груз не возлагать
На плечи ближних, слабых, одиноких.

Дай силы нам не замечать порога,
Не ощущать при жизни потолка...
Пусть будет ветер, море, облака,
Пусть будет страсть свободной и глубокой.

Но нас души засасывает лень.
Хоть горек, но привычен этот плен —
Желанья нет ему сопротивляться.

Сойти с ума! И узел разрубить!
Взлететь стрелою! Как вулкан, взорваться!—
Чтоб от тоски волчонком не завыть.

8

Чтоб от тоски волчонком не завыть
В чужом лесу под снегом отчужденья,
Я нахожу прекрасное решенье —
Улыбкой снегопад остановить

И добрым словом дружбу оживить —
Все смертно, да не все подвластно тленью...
Способны ль воскресить мы свет из тени,
Когда и тени чувств в душе мертвы?

Ведь жить мы не умеем без надежд,
Как без воды, без хлеба, без одежд.
Я верю в силу света и тепла!

Нет в мире высоты неодолимой —
Стрелой бы стать! Достичь души любимой!..
Но исчезает в пустоте стрела...

9

... Но исчезает в пустоте стрела,
Когда душа к полету безучастна.
И высота нам кажется опасной,
Когда в душе нет дерзости крыла.

Кто не мечтал всю жизнь свою пылать,
Как солнца диск — безудержно и ясно?!
Сия стезя разумна и прекрасна,
Но нам милей спокойные дела.

В душе не загрунтованы холсты,
Без рифм желтеют чистые листы,
И зябко жмутся души и тела.

Мне кажется порой, что это сон:
Настроен на молчанье камертон
И тетива безмолвна, как зола.

10

И тетива безмолвна, как зола —
Ведь состраданье в нас не беспредельно,
Для нас чужое горе не смертельно,
Чужой пожар нас не сожжет дотла.

И все ж мы ближним не желаем зла —
Поможем им всегда советом дельным,
Но все-таки живем от них отдельно
И любим так, чтоб страсть нас не сожгла.

Горька, как ложь, натужная забота,
Когда любовь не радость, а работа,
Когда стихи — не совесть, а слова.

Мы немоты своей не замечаем —
Миры в себе... В нас плачет тетива,
Когда уже бессмысленно звучанье.

11

Когда уже бессмысленно звучанье.
Я все пытаюсь что-то доказать,
Вернуть невозвратимое назад,
Но мне лишь эхо слепо отвечает.
— Прости!— Расти...— Отчаянье!— Случайно...
— Ищу!— Тащу...— Нельзя ж!..— Скользя...— Озяб...
И спотыкаются о зеркало глаза,
В нем наше одиночество встречая.

Мне верится, что мы найдем ключи
Разлуки нашей эхо замолчит,
И будет отчуждение забыто.

Не станем мы друг друга утешать:
Слова бессильны, коль душа закрыта,
Слова бессмертны, если в них душа.

12

Слова бессмертны, если в них душа
Живет, любовью миру отвечая.
Но нам дешевле умирать в молчаньи,
Цитатами сомнения круша.

И совесть дисциплиной заглушать,
И крепко спать тревожными ночами,
И не искать тоски своей начала —
Не думать, не бороться, не решать.

Но драма в том, что ценность нашей жизни
Всегда противоречит дешевизне —
Храня покой, мы пустоту храним...

Я жить хочу, вое в мире замечая,
Чтоб в мир душа, не ведая границ,
Перелилась всем счастьем, всей печалью.

13

Перелилась всем счастьем, всей печалью,
Как искра в свет горящего костра...
Любовь дает умение сгорать,
Весь свет души любимым излучая.

Любимая, в нас бытие прощально:
В секунде каждой — боль тебя терять.
Когда-нибудь из маленьких утрат
Получится последняя — большая...

Но мы живем, мы вместе сотни лет,
Способной разлучить нас силы нет,
Да и, наверно, просто быть не может.

Не разучиться бы тобой дышать
И чувствовать тебя душой и кожей,
Ни ложью, ни боязнью не греша!

14

Ни ложью, ни боязнью не греша,
Мы слили наши будни, наши судьбы.
Себе мы сами — палачи и судьи,
Нам строить мир свой — нам и разрушать.

Дай, Нежность, право за двоих решать,
Дай, Честность, силы доходить до сути,
Не замечать, когда ханжа осудит,
И никому измены не прощать.

Чем выше чувства, тем слабей оковы,
Чем ближе чувства, тем понятней слово —
Людей, как птиц, сближает высота.

Но ты меня на Землю позови,
Где мне сказать поможет Красота
О Честности, о Дружбе, о Любви.

Поэма венков сонетов

Поэма - состояние души,
Не рифморитмование сюжета,
Когда душа пред Зеркалом раздета
На площади, в строке или в глуши.
Любое слово - как предсмертный вздох:
Одно лишь важно - как слова расставить!
Как не позволить смыслу их растаять
В тумане задыхающихся отрок!...

ПОСЛЕДНЯЯ ЛЮБОВЬ

Последняя любовь - печальная черта:
Достигнут горизонт,.. А что же будет дальше?
Последняя ль строка мелькнет звездой упавшей?
Иль все поглотит вмиг покоя пустота?

Последняя любовь - святая высота,
Когда уже полет ни вверх, ни вниз не страшен.
Нет Завтра, нет Вчера - все слито в настоящем
Щемящей красотой осеннего листа.

Но есть ли что-нибудь живое за пределом,
Иль только пустоты зевок оледенелый.
Когда предела нет ни миру, ни душе?

Спасибо, милый друг, что рядом ты со мною.
На этой высоте, где жизни нет уже,
Быть может, ты и есть - единственно живое.

1.

Последняя любовь - печальная черта,
Отчаянный рывок из бренности в бессмертье.
Любимая моя, ужели мог посметь я
Тебя не полюбить, увидев? Никогда!

Чужими быть теперь - глупейшая тщета,
Как мир воспринимать беззвучным и бесцветным.
И звезды и цветы - в созвездьях и соцветьях.
Мы - люди, нас любви связала теплота.

Но ветер и мороз нам не дадут покоя,
И зной не пощадит - все в мире против нас,
Пока мы не спасем жестокий мир любовью.

Нас мудро учат жить мечты и чувства наши,
В них все, что нам с тобой принадлежит сейчас.
Достигнут горизонт, а что же будет дальше?

2.

Достигнут горизонт, а что же будет дальше?
Кто в силах перейти запретную черту?
Иль я сошел с ума - как в сказке чуда жду,
А горизонт, увы, недостижим, как раньше?

Я прислонюсь к тебе душой своей уставшей.
Как труден этот бег отчаянный по льду!
И боги устают, к великому стыду,
Я ж - смертный человек, огонь любви познавший.

Я отдышусь и вновь продолжу вечный бег.
Дай руку - промелькнет дорожной вехой век,
И души ощутят вкус жизни настоящей

Раз в жизни, а потом над нами грянет гром,
Иль молния пронзит изломанным углом,
Последняя ль отрока мелькнет звездой упавшей?

3.

Последняя ль отрока мелькнет звездой упавшей?
Последняя ль заря вспылает над землей?
Нам надо только быть любимыми с тобой,
И не идти в рабы разлуки предстоящей,

Не слышать лживых слов и чувств ненастоящих,
В мгновенье каждом жить и быть самим собой,
И не пугать себя заранее бедой -
Ведь надо расцвести, чтоб стать листвой опавшей,

Находим мы всегда трагедии себе,
И, обозлившись, шлем проклятия судьбе,
Хотя она порой ни в чем не виновата.

Мужает дух, когда тропа его крута.
Закрутим круче жизнь - и пусть придет расплата,
Иль все поглотит вмиг покоя пустота.

4.

Иль все поглотит вмиг покоя пустота,
Иль надо нам взорвать привычное теченье
Затверженных основ вещей и представлений.
В истоке жизни - взрыв и взрыва красота!

В истоке жизни - миг, творивший жизнь, когда
И звезды, и миры, и люди, и растенья
Становятся равны в единственном стремленье –
Взорвать, ликуя, жизнь и вновь ее создать!

Но взрыв всегда зловещ... И вероятность жертвы
Ждет исподволь свой час, к спине приставив жерло,
Бывает ли она когда-нибудь сыта?

Быть может, нас простит, кто взорван вместе с нами,
Когда нас вознесет волной над облаками
Последняя любовь - святая высота.

5.

Последняя любовь - святая высота,
Но крепко держит нас земное притяженье.
Ему подчинено малейшее движенье –
В бессмертие рывок и просто суета.

Нам кажется порой - мы прочим не чета,
И что доступно нам его преодоленье:
Достаточно любви, достаточно терпенья,
Чтоб не сломила нас законов нищета.

Увы, но на земле для нас не все возможно.
Живем среди людей, и быть свободным сложно,
Здесь не дано любви замкнуться на двоих.

Нам выхода никто на свете не подскажет,
Груз выбора, мой друг, лежит на нас самих,
Когда уже полет ни вверх, ни вниз не страшен.

6.

Когда уже полет ни вверх, ни вниз не страшен,
Когда, свой страх поправ, шагнем за горизонт,
Чтоб миг один прожить вне рамок и времен,
Мы заберем в тот миг прожитый день вчерашний:

Себя самих, еще друг друга не узнавших,
Вчерашнюю любовь, надежд вчерашних сон,
Привычки и дела, которых миллион –
Вчерашний мир, давно душою нашей ставший.

Но мы уже не те, и будет мир иной,
Оплаченный сполна высокою ценой
Страданий наших душ, в огне любви горящих.

Воспрянет из огня, объятый добротой,
Не будет места в нем для суеты пустой -
Нет Завтра, нет Вчера - все слито в Настоящем.

7.

Нет Завтра, нет Вчера - все слито в Настоящем...
Неужто чудный миг такой недостижим?
Куда мы без конца затравленно спешим?
Зачем мы старый груз с собой все время тащим?

Бесценен каждый миг, для счастья приходящий,
Хотя бы тем уже, что он неповторим,
Но безрассудно мы пренебрегаем им –
Летим, бежим, ползем и, обессилев, плачем.

Люби меня всегда, как я тебя люблю!
Вели мне вечным быть, как я тебе велю!
Люби хотя б за то, что это безрассудно.

Пусть будет наша жизнь пронзительно чиста,
Полна, как тишина на улице безлюдной,
Щемящей красотой осеннего листа.

8.

Щемящей красотой осеннего листа
Полна моя душа, когда тебя я вижу.
Ведь чувств листву дотла мгновений пламень выжжет,
А дни и ночи жизнь расставит по местам.

Благодарю тебя за то, что чистота
Раскрепощенных чувств мои планеты движет,
За то, что жажду жить, а не дожить, не выжить,
За то, что гимн любви поют мои уста.

Проклятый горизонт - обманчивое чудо!
Когда-нибудь и мы за этой кромкой будем,
Где небо и земля в объятии слились.

Пусть даже есть предел любви, как жизни, делу
Пусть даже упадет и Солнца красный лист,
Но есть ли что-нибудь живое за пределом?

9.

Но есть ли что-нибудь живое за пределом?
Когда любовь ушла, нужна ли жизнь сама?
Бывает и в любви бескрайняя зима,
Безглазый небосвод и мир окоченелый.

Сжимается душа и цепенеет тело,
И радость бытия окутывает тьма,
И добрый белый свет - громадная тюрьма,
Где стережет нас мрак безжалостно, умело.

Но оттепель придет. И первая листва
Докажет, что душа по-прежнему жива.
И нá землю зима падет капелью спелой.

Не умирает в нас бессмертия зерно,
И каждому из нас взрастить его дано
Иль только пустоты зевок оледенелый?

10.

Иль только пустоты зевок оледенелый
Вещает, что любовь не значит ничего
Средь прочих важных дел, сомнений и тревог –
Смешная блажь души, что к солнцу взмыть посмела?!

Обуглится?.. Ну что ж... Спасибо, что горела,
Иначе не узнать, что ты еще живой,
Что согревает мир прощальный пламень твой,
И в сумраке души любимой посветлело.

А, может быть, любовь ввергает дух во мрак?
А, может быть, любовь - наш самый страшный враг,
Который доброты и жалости не знает?

По тропам бытия толкая нас взашей,
В тупик слепых страстей нас алчно загоняет,
Когда предела нет ни миру, ни душе?

11.

Когда предела нет ни миру, ни душе,
Не могут жизнь вершить предельные законы.
Любовь сама себе порою непокорна -
Она взрывает жизнь, и этот взрыв священ.

Пускай любовь еще эскиз в карандаше,
Мы быть должны ее бессмертия достойны.
Под жерновом судьбы останемся спокойны,
Чтоб слабости души она ждала вотще.

Но до чего ж малы запасы сил душевных!
Наверно, отпускал их скаредный волшебник?
Иль силу наших мук неверно рассчитал?

Несет и счастья свет страдание земное,
Иначе б я тебя вовеки не узнал.
Спасибо, милый друг, что рядом ты со мною.

12.

Спасибо, милый друг, что рядом ты со мною.
Навек или на миг - не в этом, право, суть.
Суть в том, что никогда тебя не зачеркнуть:
Написаны стихи, а это неземное.

Пройдут и страх, и страсть, безумие шальное,
Надежды и мечты в небытие уйдут,
А между строк лучи души твоей взойдут,
Чтоб жить среди живых нетленной Красотою.

Хотя, пока живем, нам в этом мало проку –
Не изменяя жизнь, нетрудно быть пророком.
Из будущего взгляд - пустой эффектный жест.

И все ж, дрожать всю жизнь в сетях житейской прозы
Опасней, чем стоять в скрещенье молний грозных
На этой высоте, где жизни нет уже.

13.

На этой высоте, где жизни нет уже,
Куда тебя вознес в порыве вдохновенья,
Где жаркие тела бесплотны, словно тени,
Мне холодно, мой друг, позволь огонь разжечь:

Пускай горит костер надежды на меже,
Что разделила явь и наши сновиденья.
Шагнем в него, и пусть огонь самосожженья
Сольет нас навсегда в себе - душой к душе.

Мечте моей судьба - летать за горизонтом.
А мы пока что здесь, где жизнь - еще работа,
Где мы в любовь к другим навек погружены.

И только за чертой, где нас всего лишь двое,
Где с прежним миром мы уже разлучены.
Быть может, ты и есть единственно живое.

14.

Быть может, ты и есть единственно живое
Средь этих странных строк, как их высокий смысл?
Любимая! Живем, чтоб устремляться ввысь –
Любую высоту мы оживим любовью.

Ты видишь - мрачный мир преображен тобою,
И горизонта луч, вдаль уходящий, чист.
Седеющей души ладонями коснись -
Я отдохну чуть-чуть, но вряд ли успокоюсь.

Уж слишком краткий срок отпущен для любви,
И дух бессмертный мой диктует мне: "Живи!",
А значит, нужным будь родным, любимым, милым.

Пусть жаждущая плоть исчезнет без следа,
Но подведет итог для жизни в этом мире
Последняя любовь - печальная черта.

КОСТЁР

Не смею, не хочу любовь унизить ложью –
И радость и беда принадлежат двоим
Я в юности мечтал стать счастием твоим,
Но человеком быть и счастьем – невозможно.

Из радужных надежд костер сомнений сложен,
Свивается над ним иллюзий едкий дым.
Казалось - счастлив тот, кто любят и любим,
Но и в любви душа покой найти не может.

Любимая моя, пойми - в душе любой
Есть Первая любовь, Последняя любовь,
Но каждая - лишь часть Единственной Любови,

Прости меня, мое творенье, мой творец,
В венке твоя душа живет в строке и в слове,
Чтоб заменил венок терновый твой венец.

1.

Не смею, не хочу любовь унизить ложью,
Хоть горек правды вкус и беспощаден свет.
Мне жаль тебя, но ложь - единственный запрет,
Которого мой дух преодолеть не может.

Поэтому я так с тобой неосторожен:
Мне кажется - уже границ меж нами нет,
На каждый мой вопрос лишь ты мне дашь ответ,
А ты идешь за мной в туман по бездорожью.

Непониманья боль вдруг искажает лица –
Так оживает в нас незримая граница.
Дано ль кому-нибудь ее преодолеть?

Мы с двух сторон стены на цыпочках стоим,
Нас некому спасти и даже пожалеть –
И радость и беда принадлежат двоим.

2.

И радость и беда принадлежат двоим,
Они сближают нас, из мира выделяя.
Сближаясь, мы всегда друзей своих теряем –
Мы просто меньше им уже принадлежим.

Томясь, мы то в себя, то от себя бежим,
Обрывки бытия, как ниточки, сжимая.
И голос обрести спешит душа немая,
Бессмысленны слова - и мы с тобой молчим.

Несчастный! Нужен ты любимому тогда лишь,
Когда себя ему ты бескорыстно даришь,
И ценен ты ему безумием своим.

Мы счастливы вполне, когда душа безумна.
И счастлив был, когда естественно, бездумно
Я в юности мечтал стать счастием твоим.

3.

Я в юности мечтал стать счастием твоим,
Быть радостью еще бесспорной не умея.
Предела не познав, мы очень много смеем:
Ломаем старый мир, дерзаем и дерзим.

За грохотом борьбы мы слышать не хотим
Ни стонов, ни мольбы - нам чудится измена,
А это нам самим вдруг изменяет мера,
И мы впадаем в бред духовной глухоты.

Барахтаемся в нем с боязнью пробужденья,
Предчувствуя за ним основ души крушенье –
Нам нужно, чтобы мир наш был несокрушим.

Цепями бытия крылатый конь стреножен,
Возможно доказать, что он и был таким,
Но человеком быть и счастьем - невозможно.

4.

Но человеком быть и счастьем - невозможно:
Несовершенен мир, несовершенны мы,
А счастье - идеала свет в хаóсе тьмы,
Что душу жжет тоской в прозренья час тревожный.

Мы понимаем вдруг, насколько безнадежны
Надежды обрести нетленный жизни смысл,
Кормушку бытия отвергнув, к звездам взмыть,
Душою мира став, бессмертной и безбрежной.

Нет, мы умрем с тобой. Банальней смерти - жизнь.
Вот сердце, вот рука - они твои, держись!
Пока мы вместе - мы на миг любви бессмертней.

Иной к спасенью путь в своей основе ложен –
Чем старше мы, тем нам становится заметней:
Из радужных надежд костер сомнений сложен.

5.

Из радужных надежд костер сомнений сложен:
Вот розовым горит сон славы - жаркий прах,
Пылает голубым космический размах,
А мира доброта чернеет осторожно.

Всесилие ума в золе краснеет, съёжась,
И бесконечность чувств желтеет на углях,
С бессмертием дымясь, уходит смерти страх,
Чтоб жизни белый свет огонь костра продолжил.

Я подойду к тебе. За плечи обниму.
Сомнений тяжкий крест на краткий миг сниму -
Пусть отдохнет душа в тени любви и веры.

Давай же на костер с улыбкой поглядим:
Надежды в нем горят? А, может быть, химеры?..
Свивается над ним иллюзий едкий дым.

6.

Свивается над ним иллюзий едкий дым
Чуть видимой тропой в любви скале отвесной,
И застилает мир слез скользкая завеса,
И ничего душа не видит впереди.

Повсюду вдоль тропы - падения следы:
Лоскутья синевы, линялой, но небесной.
Мы падали с тобой, но поднимались честно,
И честно ввысь ползли, презревши боль беды.

Но в час, когда душа теряла направленье,
Когда случайный взлет был горше, чем паденье,
И Вечное Движенье швыряло наземь нас -

Мы были не нужны в тот час друзьям своим.
Обидно нам, и все ж, ничтожна их вина:
Казалось - счастлив тот, кто любит и любим.

7.

Казалось - счастлив тот, кто любит и любим,
Но мир не исчерпать ни Делом, ни Любовью.
Насквозь пронизан он Несбывшегося болью:
Мы сбывшимся живем, Несбывшимся грустим.

И завтрашним пером сегодня мир творим,
Но мир, живя сейчас, быть завтрашним не волен.
На поле бытия идет разведка боем.
Что уцелеет в нас? Кого мы победим?

Любимый спутник мой! Мой гений путеводный,
Мы знаем, что в любви все равно несвободны,
И то, что без любви свобода не нужна.

Неразрешимость нас тоскою хищной гложет.
Мы падаем в любовь, стремясь достигнуть дна,
Но и в любви душа покой найти не может.

8.

Но и в любви душа покой найти не может –
В ней вечности зерно стремится дать росток,
Но почва так скудна, и так ничтожен срок,
Что не успеть зерну себя в ростке продолжить.

Прольется ли над ним животворящий дождик?
Продлит ли нашу жизнь хотя б одна из строк?
На ниве суеты бессмертья колосок –
Вот нашей жизни смысл - простой и невозможный.

Вся горечь слез твоих, мной выстраданный стих -
Сигналы, что зерно бессмертия в живых,
И, значит, можно жить и в наше счастье верить.

Еще жива душа! Еще не кончен бой!
И, значит, быть должны победы и потери,
Любимая моя, пойми - в душе любой.

9.

Любимая моя, пойми - в душе любой
Всегда живет мечта по имени Надежда,
Что море одинокой грусти не безбрежно,
И каждая волна отыщет свой прибой.

У нас одна судьба - быть берегом с тобой,
Чтоб страждущим волнам спасительно забрезжить.
Они объятья рук косы прибрежной взрежут
И, плача, ткнутся в грудь усталой головой.

И обретя покой, расслабившись, душа их
Вернется в океан. А берег, разрушаясь,
Им улыбнется вслед, спокоен и суров.

Лишь галька и песок волнами будут смыты,
А берег устоит - в основе монолита
Есть Первая любовь, Последняя любовь.

10.

Есть Первая любовь, Последняя любовь,
Крушение и взлет, боязнь и одичанье,
И в хаосе страстей согласное звучанье
Двух жизней, двух тревог, двух строчек, двух миров,

Мы двуедины, но безмерен мир оков –
У каждого из нас есть множество причалов,
У каждого свои есть крылья за плечами,
Зачем же ищем мы единство вновь и вновь?

По воле сил земных, по воле сил небесных
Досталась нам с тобой - всего одна душа...
Я чувствую, что нам в ней и вдвоем не тесно.

Так хочется, любя, жалеть, не сокрушать.
Любовь любая - мир в самой своей основе,
Но каждая - лишь часть Единственной Любови.

11.

Но каждая - лишь часть Единственной Любови.
Дано ли в жизнь ее нам, смертным, воплотить?
Друг в друге жаждем мы свой Идеал найти,
И каждый штрих его в словах и взглядах ловим.

Возлюбленных своих к бессмертью мы готовим,
От пут небытия пытаясь защитить:
Пусть я умру, но Вам, любимым, дóлжно жить!
А с вами, может быть, воспряну к жизни вновь я.

Нас бережет любовь от холодов и пуль,
От страха и тоски, от озверевших бурь,
От низости владык и ханжества бескрылых.

За то, что я - твое начало и конец,
За то, что жизнь вершим мы на пределе силы,
Прости меня, мое творенье, мой творец.

12.

Прости меня, мое творенье, мой творец.
Для счастья мы, любя, друг друга сотворили.
Прости, что виражи мои опасны были,
Но разве наша жизнь - не долгий взрыв сердец?

Мне мил тот мир, где я - безоблачный юнец,
До нашей седины еще года и мили,
Еще всесильны мы, еще бездумны крылья,
Еще не добежал до нас тоски гонец...

Но этот мир, где мы с тобой неразлучимы,
Где музыкой одной для всех веков звучим мы,
Любимая моя, милей мне во сто крат.

Чем дольше вместе мы, тем больше ты мне внове.
Чтоб жизни и строки не допустить разлад,
В венке твоя душа живет в строке и в слове.

13.

В венке твоя душа живет в строке и в слове,
Чтоб каждое твое движенье сохранить.
Я бережно вплетал в венок часы и дни,
И воскресало в нем прекрасное былое.

Я из венка изгнал случайное и злое,
Сонеты все любви к тебе подчинены,
Но вряд ли красотой они тебе равны –
Ведь лик твоей души в них странен и условен.

Как ветер по листве, по строкам ты пройдешь,
Как в доме у себя порядок наведешь –
И станет мир твоим, и станет мир тобою.

Присядешь отдохнуть, измучавшись вконец,
Я музыкою слов боль сердца успокою,
Чтоб заменил венок терновый твой венец.

14.

Чтоб заменил венок терновый твой венец,
Устало не смиряй в душе своей гордыню,
Единственной любви тягчайшую святыню
Неси, как ты несешь груз неба на спине.

Пусть мир горит и вновь рождается в огне,
Пусть молча стиснут нас непониманья льдины
В нас правота любви, и мы непобедимы -
Горящим на костре смешон разумный гнев.

Пусть полон мой венок сомнений и страданий:
Трагедия любви - основа мирозданья,
Когда душа честна и помыслы чисты.

Мы боевых знамен души своей не сложим,
Покуда я живу, покуда рядом ты -
Не смею, не хочу любовь унизить ложью!

1983 г.

* * *

Я помню Вас в одной из прежних жизней…
Хотя, пожалуй, жизнь у нас одна,
Но каждой плоти в зеркале видна
Одна лишь плоскость без деталей лишних.
Вы ранили меня случайно перстнем -
Кровавым стал чистейший бриллиант,
А я был рад, я был безмерно рад,
И вскрик ваш мне казался чудной песней…

Печальных роз почти могильный запах
Всю вечность помнит Вечный Человек
И время опадает, словно снег,
И память воскресает в снежных лапах:

Тот первый взгляд, веселый и беспечный,
И лунный гребень, павший тяжело,
И бал, и танец… Веера крыло
Среди веков потерянно трепещет…

Вне вечности мы снова одиноки
И только пальцы наших странных строк
Друг друга ищут, вечность им – не срок…
Печально Бог читает наши строки…


Женечке

Вот и снова ноябрь…
Он привычно уже фантастичен:
Полудождь-полуснег
Полуосень и полузима…
То хватает за хвост
на лету замерзающих птичек,
То любовью дохнет –
И влюбленные сходят с ума.

Впрочем, эти не знают
Ни часа, ни времени года,
Жизнь – лишь время любить,
Длить мгновенье на все времена.
Страстью снежной пурги
Нас ласкает любовно природа
И слезами дождей
Вдруг прощения просит она…
Потому так нежны
И так влюбчивы все ноябрята,
В предвкушенье зимы
Им не жалко остатков тепла.
Улыбнувшись, они
Превращают в рассветы закаты
И любимых хранят,
Словно берег морская скала.


ЛСД

Любови светлой дуновенье
Над снежным полем зимних дней,
В ней и прошенье и прощенье,
Намек на чудо воскрешенья,
Прекрасный бред души моей.

Она когда-нибудь проснется,
Рассудит все и все поймет
И над собою посмеется…
И превратятся чувства в лед.

Любови светлой дуновенье –
Наркотик нежный бытия…
Как утончённо опьяненье!
И невозможно отрезвленье!
Строка последняя моя -

Любови светлой дуновенье…


Молитва

Избави, Бог, влюбленных стариков
От разглашения сердечной тайны!
Спаси их от насмешек дураков
И от своих издевок непрестанных.

Пусть властвуют над добрым миром снов,
Где все возможно, только бы приснилось…
Хотя у них бессонница давно…
Позволь уснуть им, сделай эту милость.

Избави, Бог, влюбленных стариков
От прыти коз и от орлиных крыльев!
Пошли им очищающий склероз,
Чтоб наяву они о снах забыли.

Негоже людям смешивать миры,
Которые вовек несовместимы.
Случайный сбой божественной игры
О, Боже всепрощающий, прости им!..
Душе бессмертной в смертном нелегко:
В нем – лишь любовью может                         проявляться…
Избави, Бог, влюбленных стариков
От мертвой неспособности влюбляться…


Перелети небо

Ольге Бэйс

Мы похожи на семена –
Носит ветер бродяг по свету…
Всем нам почва своя нужна,
Но ее на бетоне нету:
Пыль и мусор да гололед –
Все чужое и неживое.
Каждый мир свой в себе несет…
Чье же солнце его раскроет?
И находим клочок земли
В поле, в скалах, в лесу, в болоте
От бетонного ада вдали –
Ведь корней не пустить в полете…
И росток протянувши ввысь,
И открыв лепестки-антенны,
Мы услышим шепот травы
И задумчивый голос вселенной…


Седые стихи

Седые буквы по строке –
Как первый снег…
Седые чувства между строк:
Их как бы нет.
Стихи, как храмы на песке,
Корысть молитв…
Видать, такой исполнен срок:
Был – меч, стал щит.
Седое слово… Белый лист,
Как будто чист.
Холодный свет седой звезды
Да ветра свист…
Вперед и вверх! Как альпинист!..
Строка к строке.
А впереди седые льды
Щека к щеке…


Снящимся

Мы в прошлой жизни виделись с тобой.
С чего иначе нам друг другу сниться?
Чтоб стать судьбе единою судьбой,
Из памяти Бог лепит наши лица.

Средь бреда ежедневной суеты
Мы узнаем друг друга по улыбке
По тишине, нездешней чистоты,
По узнаванья огонечкам зыбким,

По чувству, что вернулся сам к себе
Из поисков пустых и бестолковых,
Как в гнездышко бродяга воробей
Наевшись крох в общественной столовой.

* * *
У души есть незримые крылья,
Что возносят нас над суетою.
У души есть огонь негасимый,
Что нам путь освещает во мраке.
У души есть великая сила,
Что любовью нетленной зовется…
Тот, кто чувствует крылья – свободен!
Тот, кто дарит огонь – равен богу,
Тот, кто любит – крылат и бессмертен…

* * *
Не превращай любовь в рюкзак!
На плечи хрупкие не вешай…
Пусть будет – шутка, пусть – пустяк,
Но только – не тиски, не клещи!..

Не превращай любовь в ярмо,
Не запрягай ее в телегу,
Не делай казнью и тюрьмой!
Пускай летит подобно снегу…


* * *

Наши встречи не случайны,
Даже если и печальны,
Наши встречи – это чаши
Наслажденья жизнью нашей.
Даже если горек вкус,
Это лучше, чем безвкусье,
Даже пусть глоток – укус…
Хуже, если в чаше пусто…
Ну, а если чувств вино
Пламенеет в нашей чаше,
Не страшитесь видеть дно –
Вряд ли вам его покажут:
Чаша чувств всегда бездонна,
Если им душа покорна.
Наши встречи не случайны,
В них бродяг-надежд причалы,
А надежды – это ветер,
Нас влекущий жить на свете.
И совсем не горек вкус!
Просто рот слегка прикушен
От избытка вечных чувств…
Чувствам чувствующий нужен!..
Наши встречи не случайны?
Что ж – полней и выше чары!

• Назад
• Вперёд