Юлия Ермолова (1980)

Родилась 24 марта 1980 г. в Ташкенте. Стихи публиковались в журналах «Звезда Востока» (Узбекистан), «Новая Юность» (Россия), «Иерусалимском журнале» (Израиль), альманахах «Сегодня», «Ark». С 2005 г. живет в Израиле.

* * *
Сумерки, жарко, июль…
Кажется рядом море…
Слабо колышется тюль,
и будто нас скоро смоет,
и мы потонем, как дырявое судно…
Рука повисает в воздухе
с ложкой застывшего супа…
Приторно пахнут розами
на столе семена гвоздики…
А небо усеяно звездами,
и чаек доносятся крики…

* * *
...А ночью мы снова во сне побредем по крышам,
ты улыбнешься, протянешь руку, подставишь подножку...

Кончается лето твоею рваною стрижкой,
начинается осень моей шелушащейся кожей.

А заглядывать в будущее так же тошно, как страшно.

А по небу, как в книжке детской, плывут барашки.
Орлов не видно – их всех погубили решки...

Мы садимся за шашки, передвигая пешки...

А потом открываем банки с вареньем из вишни,
кладем побольше в крупные чашки, пьем чай... И пишем

стихи, а ночью – опять по крышам –
и все. Больше нет ничего, во что можно укрыться.

* * *
Я мерзну, я стыну,
я тяну к нему руки –
рассекается вечность.
Я шепчу его имя,
забывается русский,
как любой человечий
язык…
Из всех брошенных реплик –
возглас тихого плача
на нет, обессилев…
Желтые стебли
на ситцевом платье
застыли.

* * *
Прошлогодней давности новости
друга близкого
полная пепельница
недописанной повести…
низко-низко
опускаются лопасти
заброшенной мельницы…

…Пуховая шаль, тонкие плечи…
Мысли о том, что уберечь я
его не смогла…
Сырая земля…
сырое зерно во рвах…
молчат жернова,
я в их кругу…
я жить без него не могу,
а жива.

Пыль садится на чай…
Монотонно стучат
капли дождя по крыше…
расставлены миски,
и мыши
под полом скребут
и мысли
строча
безвозвратного ставят печать.
Все. Табу.

Каменный город
1.
Войдя сюда утром ранним,
ты заметишь, что Город из камня
пустынен…
Конечно, все спят, прикрыв стынущие конечности…
А многие просто лежат,
наблюдая за снами Вечности…

Люди уходят,
но до этого перемещаются,
одержимые чем-то движимым,
подобно пескам барханов…
Они не всегда прощаются,
но иногда остаются, как я…
та недвижимость
города, который из камня…

Вечно и временно.

Тело бренное
рассекает просторную площадь,
что прохладна, шершава на ощупь…
Особенно утром ранним
в этом городе из серого камня
убивает, спасает лишь то,
что в нем ты никто и ничто…
никому…

Вечно и временно.

2.
В нем кровь течет этого города.
В нем много от камня твердого.

Мы с ним как разные русла
одной реки…
Говорим на чужом ему русском,
но, касаясь руки
его, мне все так же тепло…
Изменилось только лишь то,
что я ему теперь никто и ничто…

Много воды утекло…

3.
Заходящее солнце кровит…
Я под небом вечерним с сумкою
под головой…
Стучит его «просто живи»…
А я и живу в этих сумерках,
распластавшись на темном камне…

Как хочется порой все забыть!..
Как хочется просто быть…
Вот так и лежать незамеченной,
обдуваемой ветром вечером,
стараясь не думать о Главном…
Временном, Вечном…

* * *
Сухой земли прохладные горсти
в руке...
сила нажима.
Будто слышно, как вбиваются гвозди...
непостижимо...
понятие долга.
День... еще один стаял.
Неторопливо шли,
медленно,
долго…
Усталость.

У подножия гор обзавелись кровом.

...Чуткие пальцы отдают дымом...
Обветренные лица смотрят сурово...
невыносимо...
осень идет к ноябрю.
Он пьет молоко, заедает хлебом...
...а завтра его убьют.
Снегом
пахнет, накроет,
засыплет...
на холодном ветру.
У гор много жизни и крови
...с землею
во рту.

* * *
Ты спрашиваешь, кто я?
Странница,
и тебя – незнакомца –
беглеца,
я целую, не видя лица
твоего солнца.

* * *
…И вроде ничего не предвещало…
Все та же комната все с теми же вещами.
Она стоит, все так же смотрит долго,
и волосы, подкрашенные хной,
все той же перетянуты заколкой.
И это я. Ведь кто-то мной
быть тоже должен.

Мир покачнулся, и едва держась
за воздух, за безмерное пространство,
стал забываться… От себя не убежать,
в себя возможно, но и то… Со страхом
я вдыхаю смесь
того же ветра, запаха, что тошен
нынче. Меня окликнул кто-то… «Да, я здесь».
Меня здесь нет, и мира, кстати, тоже.

* * *
Дышать нечем –
воздух иссох...
Я падаю в мокрый песок
у речки
и меня пронзает игла
его острых сияющих глаз...
и я знаю, что он бесконечный...

Он летом всегда бесконечен и сух,
он крепко держит меня на весу,
вокруг своей вращая оси,
и тикает во мне, как часы...

«Тик-так» –
я без него не могу никак.

И сама себя снова и снова
безмолвно
ему вручаю,
и он снова меня вращает
вокруг, вокруг...

Он врачует меня, калеча

у берега рвет
и мечет
рыба икру.

* * *
…все-таки иногда есть выбор:
переболеть гриппом,
представить себя бесскелетной
океанской рыбой,
перейти на верлибр
и перестать быть поэтом.

• Назад
• Вперёд