Евгений Евтушенко. На самаркандском базаре

Евгений Евтушенко
(Россия)

НА САМАРКАНДСКОМ БАЗАРЕ

На самаркандском базаре,
набитом дивными дивностями,
выкрикивают басами
и тонко выводят дискантами.
Высятся
тяжко дышащие,
с различнейшими названиями
дыньки,
дыни
и дынищи
горообразованиями.
Таинственно благоуханны
пучки целебной травы,
и нежатся баклажаны,
лоснясь, как морские львы.
На алые зерна граната,
на ткани твои,
Маргилан,
смотрю,
как смотрел когда-то
на Индию Магеллан.
Какая земля щедрая
от доброй своей теплоты
на небо,
на птичьи щебеты,
цветы,
улыбки,
плоды!
А ты вот в какой-то скупости
прячешь себя от людей,
я бы сказал,
не от скудности,
от скованности своей.
Живи же празднично,
ярко,
учись многоцветью земли
Будь щедрым на краски,
как ярмарка,
сверкай,
гуди
и звени!


ТРУД

Есть говорить без дела мастера,
Есть мастера на то, чтоб делать дело,
что б ни случилось —
делать —
нощно,
денно,
с утра до ночи,
с ночи до утра.
Труд молчалив.
Что толку с ремесла
галдеть то в преклонении,
то в панике!
И осыпаются бессильно словеса
перед трудом.
Он сам себе — как памятник.
Пускай бездельник
говорит красно,
он зря,
пыхтя,
в бессмертие суется.
Но если слово тоже труд,—
оно,
как труд,
бессмертным в мире остается...
Есть по-узбекски слово мощное —
«устод»,
что значит «мастер» —
мастер самый первый.
У них,
устодов,
свой законов свод —
шаир ты или пекарь!
Я славлю дело ваше, трудное,
простое,
то дело,
что попробуй замени —
добра и справедливости устои,—
устоды нашей матери —
Земли!
Но вы землею труд не замыкайте!
Земля труду
как бы трамплин дана!
...Есть в Самарканде,
древнем Самарканде,
обсерватория старинная одна.
Она была больших надежд обитель,
в пятнадцатый жестокий,
темный век,
забыв аллаха на свою погибель,
когда-то бредил небом Улугбек.
Л после дети плакали, отчаясь,
зеваки привставали на возах,
и молча голова его качалась
С непознанными звездами в глазах.
Вновь в голову отрубленную чью-то
вонзалась пика бледным острием,
но все равно смотрел на звезды чутко
какой-нибудь подпольный астроном...
Где это все,
что их труду мешало —
шурпой отяжеленные купцы?
Где знахари?
И где муллы,
ишаны.
И прочие духовные скопцы?
Все, что не труд,
все пропадает пропадом,
и только труд спокойно устоит,
и вот сейчас
навстречу звездным пропастям
наш труд,
будя Вселенную,
летит!
И потому,
смотря вперед сквозь годы,
где к звездам движутся земные корабли,
пою не только вас,
Земли устоды,—
пою устодов
Неба
и Земли!

• Назад
• Вперёд