Хуснобод. Сказочник Хасан Худайберды-оглы. Перевела Л. Садердотова

Давным-давно, в старые времена, жил жестокий шах, у него была дочь. Звали ее Хуснобод. Девушка была красоты необычайной; назвал бы ее месяцем, да у нее лицо есть, назвал бы ее солнцем, да у нее глаза есть. Перед блеском ее красоты даже полная луна казалась тусклой.
Из многих стран приходили ее сватать, но шах не отдавал свою дочь ни за кого.
Мать Хуснобод была из бедной семьи. Шах часто укорял ее.
— Ты — жена шаха, сытно ешь, хорошо одеваешься. Будь ты за бедняком — жевала бы вместо хлеба глину.
Мать Хуснобод плакала, а Хуснобод, глядя на нее, говорила:
— Не отдавай меня за шаха. Отдай лучше за бедного человека. Если будет мне счастье, я сама сделаю мужа шахом, посажу на трон вместо отца, и всем беднякам легче станет жить.
Однажды, когда сидел шах на троне, прилетела ворона, села на дерево перед окном и начала каркать:
— Кар-р-р! Кар-р-р! Kap-p-p!
Почернел от злобы шах.
— Сколько дней пути до той страны?— спросил шах.
— Если сесть на хорошего коня, то восемнадцать месяцев надо скакать.
Вернулся шах домой и три дня раздумывал: «Что сделать, чтобы не досталась моя дочь простому пастуху? Заморить ли мне ее голодом в темнице или зарубить?»
Старший визирь узнал о замыслах шаха. Ему стало жаль девушку. Ночью он вывел ее из темницы и привел к себе домой.
Потом позвал плотника, дал ему денег и велел сделать сундук, да такой, чтобы ни ветер, ни вода туда не проникали.
Когда сундук был готов, старший визирь сказал:
— Ну, Хуснобод, полезай в сундук. Я дам тебе на сорок дней еды и пущу сундук по реке. Если суждено тебе жить — останешься жива. Лучше тебе пасти в степи баранов, чем погибнуть от сабли шаха или зачахнуть в темнице.
— Хорошо!— согласилась девушка и влезла в сундук.
В полночь старший визирь спустил сундук в реку.
Плыл сундук по реке три месяца, а девушка растягивала на четыре дня еду, назначенную на день, и тем жила.
А в далекой стране жил другой шах по имени Карашах. Однажды он приказал принести ему во дворец хворосту.
— Я пойду!—вызвался один старик.— У меня полон дом внучат, а есть нечего. Если вы мне что-нибудь дадите за мой труд, вот мы с внучатами и поедим.
С топором на плече, с веревкой на поясе — отправился старик в степь. Набрал вязанку хворосту и собирался идти обратно. Но тут ему захотелось пить. «Схожу-ка я к реке, напьюсь»,— подумал он и пошел. Пришел к реке, видит — плывет возле берега сундук.
Старик скинул с себя одежду, бросился в воду и вытащил сундук па берег. Стал старик осматривать сундук со всех сторон, а открыть никак не может. Тогда топором он прорубил в крышке дырку, заглянул в нее и увидел девушку необыкновенной красоты.
Старик был поражен. «Наверно, дочь купца,— подумал он.— Поехала, должно быть, с отцом в путешествие, корабль затонул, только сундук и остался, на воде».
— Эй, девушка, жива ты или мертва?— воскликнул старик.
— Жива!—отозвалась Хуснобод и, приподнявшись, села.
«Как теперь быть?— подумал старик.— Если отнесу шаху хворост, он даст копеек двадцать, если приведу девушку — ничего не даст. Лучше отнесу сундук в город и продам. Ведь никто не знает, что в нем».
Едва старик пришел на базар, его увидел Карашах.
Почернел от злобы шах.
— Сколько дней пути до той страны?— спросил шах.
Если сесть на хорошего коня, то восемнадцать месяцов надо скакать.
Вернулся шах домой и три дня раздумывал: «Что сделать, чтобы не досталась моя дочь простому пастуху? Заморить ли мне ее голодом в темнице или зарубить?»
Старший визирь узнал о замыслах шаха. Ему стало жаль девушку. Ночью он вывел ее из темницы и привел к себе, домой.
Потом позвал плотника, дал ему денег и велел сделать сундук, да такой, чтобы ни ветер, ни вода туда не проникали.
Когда сундук был готов, старший визирь сказал:
— Ну, Хуснобод, полезай в сундук. Я дам тебе на сорок дней еды и пущу сундук по реке. Если суждено тебе жить — останешься жива. Лучше тебе пасти в степи баранов, чем погибнуть от сабли шаха или зачахнуть в темнице.
— Хорошо! — согласилась девушка и влезла в сундук.
В полночь старший визирь спустил сундук в реку.
Плыл сундук по реке три месяца, а девушка растягивала на четыре дня еду, назначенную на день, и тем жила.
А в далекой стране жил другой шах по имени Карашах. Однажды он приказал принести ему во дворец хворосту.
— Я пойду!— вызвался один старик.— У меня полон дом внучат, а есть нечего. Если вы мне что-нибудь дадите за мой труд, вот мы с внучатыми и поедим.
С топором на плече, с веревкой на поясе отправился старик в степь. Набрал вязанку хворосту и собирался идти обратно. Но тут ему захотелось пить. «Схожу-ка я к реке, напьюсь»,— подумал он и пошел. Пришел к реке, видит — плывет возле берега сундук.
Старик скинул с себя одежду, бросился в воду и вытащил сундук на берег. Стал старик осматривать сундук со всех сторон, а открыть никак не может. Тогда топором он прорубил в крышке дырку, заглянул в нее и увидел девушку необыкновенной красоты.
Старик был поражен. «Наверно, дочь купца,— подумал он.— Поехала, должно быть, с отцом в путешествие, корабль затонул, только сундук и остался на воде».
— Эй, девушка, жива ты или мертва? — воскликнул старик.
— Жива!— отозвалась Хуснобод и, приподнявшись, села.
«Как теперь быть? — подумал старик.— Если отнесу шаху хворост, он даст копеек двадцать, если приведу девушку — ничего не даст. Лучше отнесу сундук в город и продам. Ведь никто не знает, что в нем».
Едва старик пришел на базар, его увидел Карашах,
— Где хворост? Я тебе приказал принести хворост, а ты обокрал чей-то дом и принес сундук!
Карашах разрубил старика пополам своей саблей, а сундук велел отнести к себе во дворец. Когда сундук взломали и Карашах увидел Хуснобод, он влюбился в нее и тут же сказал:
— Выходи за меня замуж!
Хуснобод заплакала: «Я дала слово выйти замуж за бедного человека,— думала она.— Что же мне делать?»
— Дай мне сорок дней сроку,— попросила Хуснобод.— Я три месяца в сундуке мучилась, хочу отдохнуть, повеселиться с девушками.
— Если сейчас же не выйдешь за меня замуж, зарублю тебя!— пригрозил Карашах.
Хуснобод заплакала:
— Отпусти меня хоть на три дня. Я погуляю с девушками, а потом— воля твоя.
— Хватит одного дня на твое веселье! — сурово сказал Карашах и отпустил ее, приказав сорока девушкам следить за Хуснобод, глаз с нее не сводить.
Пошла Хуснобод с девушками в сад. А за садом протекала река.
— Идемте, девушки, купаться!— позвала Хуснобод девушек и пошли к реке. Только вошла она в воду, как ее проглотила вдруг из глубины вынырнувшая чудовищная рыба. Всколыхнула хвостом воду и уплыла.
Побежали девушки к Карашаху и рассказали о случившемся несчастье.
Карашах застонал, бросил на землю свой венец, золотой пояс, надел нищенскую одежду и ушел в пустыню.
А теперь послушайте о другой стране, о Шахри-Джарджоне.
На берегу реки молодой пастух пас стадо. Неподалеку рыбаки закинули сети.
Пастух пожаловался рыбакам:
— Мой отец хворает и не может пойти в город купить себе хлеба. Пошел бы я сам, да мне нельзя оставить стадо. Дайте мне какую-нибудь рыбу накормить отца.
— Ладно, все, что мы сейчас поймаем, твое! — сказали рыбаки и вытащили сеть. Смотрят — попала чудовищная рыбина.
— Возьми ее, пастух!
Пастух не смог поднять рыбу: так она была велика. Он впряг пять быков и кое-как приволок рыбу домой. Оставил рыбу отцу, а сам поспешил к своему стаду.
Отец пастуха обрадовался, разрезал, рыбу, смотрит — там лежит девушка. Старик влил ей в рот несколько капель воды.
Хуснобод очнулась, поднялась и низко поклонилась старику.
— Отец, я голодна, дайте мне поесть,— попросила она. Старик поджарил кусок рыбы и дал ей.
— Чем вы занимаетесь, отец?— спросила девушка.
Я был пастухом. Теперь я стар, вместо меня пасет стадо мой сын.
Девушка обрадовалась.
— Я достигла своего желания! — воскликнула она.— Если хотите, я стану женой вашего сына. Моя мать тоже была из бедной семьи.
— У нас нет денег на свадьбу.
— Раз я выхожу по своей воле, нам не надо свадебного пира,— сказала девушка.
Старик женил на Хуснобод своего сына — пастуха.
На другой день после свадьбы подобрала Хуснобод под платок косы и подошла к котлу, в котором варили пищу. Смотрит — на стенках котла столько наросло грязи, что вот вот сойдутся оба ушка. Да и остальная посуда оказалась не чище. Хуснобод все вымыла, выскребла, перестирала. У старика просветлело сердце, стало яснее зеркала. Встал он и подошел к невестке.
— Эх, дочка!— сказал он.— Я стар и не могу смотреть за домом! А сын уходит на рассвете на весь день и возвращается только, когда темно уже. Гляжу я на тебя, какая ты работящая, и хочется мне тебе помочь. Скажи, что мне делать, дочка!
Хуснобод вынула из правого уха серьгу и дала старику.
— Отнесите на базар. Когда спросят, сколько стоит, вы скажите: «Сами дайте по совести». Сколько дадут, за столько и продайте.
Старик взял серьгу, понес на базар. Как раз в тот день купцы закупали товары. Подошел один из них, видит — старик держит серьгу небывалой красоты.
— Сколько стоит, отец?— спросил купец.
— Дайте что-нибудь сами по совести.
Купец наполнил золотом сундучок длиной с пол-аршина и дал старику.
— Довольно вам будет или мало?
— Я же сказал: «Платите по совести». Купец дал ему мешочек золота.
— Везите домой! — сказал он и дал в придачу еще ишака.
Старик рассердился: «Он надо мной смеется, что ли? Вот назло ему заберу все золото, только меня и видели!» Ткнул он палочкой ишака в загривок и поехал.
А купец подумал: «Вот если бы еще такую серьгу нашел, то продал бы своему шаху за пошлины и налоги с семи частей света».
Дома старик отдал золото невестке.
На следующий неделе Хуснобод вынула серьгу из левого уха и снова послала старика продавать.
Опять пришел он на базар. Тот же самый купец увидел серьгу и спросил старика:
— Сколько хочешь, отец?
— Я тебе не продам! — ответил старик.— Ты надо мной тогда посмеялся.
— Идем со мной!— сказал купец и повел старика к себе в дом.
Он отдал старику два сундучка золота, надел на него атласный халат и подарил ему двух ишаков.
— Отец, где ваш дом?—спросил он.
«Если скажу, он отнимет все золото»,— подумал старик.
— Нет у меня дома,— сказал он.
Когда старик вернулся с базара, Хуснобод спрятала золото и сказала мужу и его отцу:
— Приведите двадцать мастеров, будем строить город. Привели они мастеров.
— Приведите свои семьи! — приказала Хуснобод мастерам. Те привели.
По приказу Хуснобод мастера начали строить большую стену. Каждый день всем давали хлеб, деньги, горячую пищу. Всех строителей хорошо одели. Услыхали про Хуснобод и другие мастера и со всех сторон стали приходить к ней. Она всех принимала, одевала, поила, кормила.
Проезжавшие мимо путники спрашивали:
— Кто строит стену?
— Жена пастуха,— отвечали мастера.— Если вам нужна работа, приходите и вы. Здесь хорошо платят, поят и кормят.
Через пятнадцать дней собрались люди из пяти тысяч домов. Через три месяца они обнесли стеной ровное место в длину и ширину по десяти дней пути.
В двенадцати местах поставили ворота. Ко всем воротам прибили портрет Хуснобод и сделали надпись: «Город называется Хуснобод. Кому нужен хлеб, горячая еда — приходите и служите».
Через год здесь собралось семьдесят пять тысяч семей.
Для каждой семьи Хуснобод построила дом с террасой и сараем. К каждым воротам городской стены она приставила по двадцать пять воинов и приказала им:
— Приводите ко мне всякого, кто долго будет разглядывать мой портрет.
Про новый город прослышал шах страны Шахри-Джарджон и пришел в ярость.
— Кто осмелился в моей стране покушаться на шахскую власть? Кто это строит город на моей земле? Не сносить ему головы! Пойду и зарублю саблей!
Шах пошел в город Хуснобод и у ворот увидел стражу.
— Кто построил город?— спросил он.
— Тот, кто изображен здесь на портрете,— отвечали стражники.— Когда мы вам служили, вы плохо кормили даже нас, а нашим семьям и совсем ничего не давали. А наша Хуснобод хорошо кормит и нас, и наших жен, и детей. Она не жалеет для нас хлеба, а детей наших учит. Многие уже выучились всяким ремеслам.
Взглянул шах на портрет Хуснобод и влюбился в красавицу. Вошел он в город, пришел во дворец.
— Шахриджарджонский шах пришел просить вас стать его женой,— доложили Хуснобод.
Хуснобод рассердилась, приказала привести шаха.
— Эх, шах! Сколько у тебя жен?— спросила она.
— Сорок жен у меня...
— Сорок жен, и тебе все мало?
Обозлился шах:
— Ты смеешь еще меня срамить? Ах ты, черная кость!
И он выхватил из ножен саблю. Но тут подбежали слуги, схватили шаха, сковали его цепями по рукам и ногам и отвели в темницу.
Обрадовался народ:
«Вот и хорошо! Пускай шах сидит в темнице. А власть мы передадим Хуснобод».
Пришли к Хуснобод посланные от народа и попросили ее взять на себя управление государством Шахриджарджон.
Прошло несколько месяцев. Однажды к воротам подошел нищий, посмотрел на портрет и расплакался. Стражники задержали его и повели к Хуснобод. Она посмотрела в окошко и сразу узнала Карашаха. Хуснобод села на трон и закрыла лицо покрывалом.
— Эй, нищий! О чем ты плачешь?— спросила она.
— Если пощадишь мою ничтожную жизнь, скажу!— ответил Карашах.
— Говори, пощажу.
— Полюбил я одну девушку, звали ее Хуснобод. На воротах этого города я увидел ее портрет.
— А где та девушка?
— Она пошла купаться и утонула в реке. Так мне сказали. А если она обманула, подкупила рабынь и сбежала, пусть только попадется мне в руки! Я прикажу привязать ее к хвосту дикого коня и погнать его в степь, чтобы на каждой колючке остался кусочек ее тела.
— Она ничем перед тобой не провинилась. Перестань на нее гневаться.
«Не моя ли это Хуснобод?» — подумал шах, выхватил спрятанную под рубищем саблю и занес ее над головой Хуснобод.
— Открой свое лицо! Я хочу видеть, кто ты! — крикнул он.
Но тут слуги схватили Карашаха и отвели в темницу.
А Хуснобод позвала своего старшего визиря:
— Подсчитай-ка сколько у нас воинов! Визирь подсчитал. Оказалось семьсот тысяч конных и пеших.
— Приготовьте их в поход! — приказала Хуснобод.
Сорок дней войско готовилось, в путь. Потом Хуснобод вместе со своим мужем пастухом во главе войска двинулась к городу своего отца.
Через степи и пустыни, от озера к озеру весело шли войска.
Пусть войска идут, а вы послушайте про злого отца Хуснобод.
Однажды ему приснилось, будто прилетел орел, поднял его и, остановившись в вышине, между небом и землей, сказал: «Будешь моим рабом? А не то оторву тебе голову!» Тогда шах стал упрашивать: «Отдам тебе мой город и казну, все возьми, только пощади мою жизнь!» «Не надо мне твоих богатств,— ответил орел.— Я хочу крови дочери твоей Хуснобод», Услыхав имя дочери, шах заплакал. Вдруг из-за горы появилась Хуснобод. В одной руке у нее была обнаженная сабля, а в другой— шампур с шашлыком из гуся. Хуснобод ударила саблей орла, рассекла его пополам, протянула руку, взяла отца за пояс и осторожно поставила на землю. Потом она дала ему шашлык и сказала: «Отец, если я в чем виновата, простите!» Шах вскрикнул и проснулся. Наутро он созвал четыреста мудрецов и сорок четыре визиря и приказал растолковать свой сон. Все молчали.
Шах пригрозил:
— Если не растолкуете мне сна, ни одного из вас не оставлю в живых!
Поднялся с места старший визирь:
— Если меня не казнишь, скажу, что значит твой сон.
— Говори!
— Поднявший тебя за голову орел, должно быть, неприятель. Когда он завоюет нашу страну и захватит тебя в плен, появится твоя дочь и выручит тебя. Но твой трон перейдет к другому человеку.
— Ах ты, лгун! — крикнул шах. — Сколько лет прошло, как моя непокорная дочь обратилась в прах. Ты говоришь так, чтобы омрачить мое сердце и напугать меня. Брошу тебя в тюрьму! Пускай твои кости сгниют возле костей моей дочери.
И шах приказал отвести старшего визиря в тюрьму.
Но с тех пор шах не спал по ночам от страха и метался в своих покоях, как раненый кабан в камышах. Через неделю прискакал гонец.
— Шахриджарджонский шах идет на тебя с войском,— сказал гонец. — Скорей выходи с поклоном, смиренно сложив руки на груди. Отдашь свое царство — хорошо, не отдашь — посмотришь, что будет! А вот тебе привет от нашего повелителя.
Гонец подбежал к шаху и ударил его кулаком.
Лепеча от страха извинения, шах спрятался за спинку трона.
— Если у этого шаха такие гонцы,— сказал с трепетом шах своим визирям, когда гонец уехал,— то каковы у него воины? Что нам делать, визири?
— Мы ничего не можем посоветовать,— ответили визири.— «Хорошо» скажем — ты нас казнишь, «плохо» скажем — ты тоже казнишь. Выпусти из тюрьмы старшего визиря. С подарками и угощениями он пойдет к шахриджарджонскому шаху. А там видно будет.
Шах приказал выпустить старшего визиря из тюрьмы и сказал:
— Пойди к шахриджарджонскому шаху, поклонись пониже. Если скажет, что нужен мой город, отдай город. До сих пор моя шея болит от вчерашнего удара. А если скажет, что нужна моя кровь, тогда я возьму посох и уйду из города. Нет у меня сил вытерпеть второй такой удар.
Засмеялся визирь.
— Когда я растолковал тебе сон, ты разъярился! А кто был прав? Враг придет, привяжет тебя к хвосту кобылы, погонит ее в дикую степь по колючкам, и ты погибнешь жалкой смертью!
Понурил голову шах, совсем как ишак, у вязший в грязи.
Старший визирь взял с собой дорогие подарки и пошел.
В дороге он написал шахриджарджонскому шаху письмо, подписал его своим именем и отправил с посланным.
Хуснобод получила письмо и велела позвать старшего визиря.
Старший визирь вошел, низко поклонился и сел. Посмотрел кругом, видит — перед ним сидит шах (а это был пастух — муж Хуснобод). Вокруг трона сорок телохранителей стоят, скрестив руки на груди, готовые служить. Рядом с троном сидит кто-то с покрывалом на лице.
— О старший визирь, — сказал закрытый покрывалом человек.— Как ты не побоялся прийти один в стан? Ведь ты беззащитен. А что, если я тебя убью?
Старший визирь по голосу узнал Хуснобод.
— Кто боится того, кого он от смерти спас?
Тогда Хуснобод подняла с лица покрывало и подошла к старшему визирю.
— О мой сердечный отец, благодаря тебе я осталась жива. Если я отдам тебе страну моего отда, будешь ли ты править справедливо?
Визирь поклонился и сказал:
— Ах, дочка, состарился я! Раз ты мне передаешь страну, я отдам ее вот шаху, что сидит передо мной на троне.
Хуснобод с войском вошла в город.
Начали разыскивать шаха, но так и не нашли. От страха он в тот же день убежал, и больше его никто не видел.
Хуснобод вместе со своим мужем, пастухом, стала править страной и освободила из тюрьмы невинных узников. Некоторых из них она назначила правителями городов.
Так Хуснобод достигла исполнения желаний.

• Назад
• Вперёд