Тургунбай Гаипов. Удивительные приключения Гани (повесть)

Тургунбай Гаипов (1904-2006)

УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАНИ
(Отрывок из повеста)

1. Крылатый конь

Да, малыш, каких только чудес нет на свете, каких тайн и загадок! Надо только суметь найти к ним свою тропинку, а для этого человек должен, прежде всего, быть смелым и упорным.
Как раз таким и был мальчуган по имени Гани, о котором я хочу тебе рассказать. Смелости ему было не занимать, да и упорством он не был обделен — уж если чего хочет, то не отступится ни за что, пока своего не добьется.
Вот и в этот раз так случилось: Джахангир, старший его брат, собрался с друзьями в дальний поход к Волшебной Горе, а Гани случайно узнал об этом. Стал проситься, чтобы ребята его с собой взяли. Те ни в какую, но Гани не уступал: возьмите да возьмите. Как только его ни отговаривали: дорога, мол, дальняя, Волшебная Гора во-о-о-н где, взобраться на нее трудно (тут ребята делали страшные-престрашные глаза), водятся, дескать, там диковинные ужасные звери. Увидишь — упадешь, заболеешь со страху.
- Ничего, - отвечал Гани, - не заболею. А заболею, отец вылечит - он ведь врач.
Джахангир только рассмеялся и рукой махнул.
- Собирайся, — сказал он, - только не отставай и потом, смотри, не хнычь, не ной, что бы ни случилось.
- Еще чего, — буркнул Гани, подтягивая штаны, и вся компания отправилась прямиком к Волшебной Горе, которая четко виднелась на горизонте, - синие и фиолетовые тени в ущельях, снежная шапка на вершине.
Долго ли, коротко ли шли ребята, не помню. Думаю что долго, путь-то был неблизкий. Но вот она, Волшебная Гора, перед ними. Крутой склон, вершина — доберись-ка, попробуй! Задерешь голову, чтобы посмотреть на нее, тюбетейка свалится. Глазам больно от белизны снега, от сверкания ледников, и ни дерева там, ни кустика, ни зеленой былиночки. Голо.
Но делать нечего - пришли, так подниматься нужно. Полезли ребята, за камни цепляются, друг дружке помогают. Впереди — Джахангир, за ним его друзья и уж самым последним — маленький Гани...
Гани набрел на маленькую пещеру, в которой увидел множество висящих сверкающих ледяных сосулек - все они переливались, вспыхивали синими звездами в свете фонарика. Гани так долго любовался, что не заметил, как удалились, утихли голоса, и он остался один. Мальчик наудачу двинулся вперед и вскоре увидел в одном из гротов свет. Подошел поближе и остолбенел: на ровной площадке у самого входа стоял... деревянный конь. Не конь, а чудо! Ножки стройные, точеные, сам небольшой, ушки аккуратные, маленькие, а из глаз, похожих на прозрачные льдинки, льется свет...
Гани подошел к коню, потрепал его по деревянной гриве, по спине погладил. Потом, осмелев, вскочил в седло. Но как только он коснулся коленями боков коня, тот задвигался, ожил, стал переступать копытцами, согнулся дугою и звонко заржал...
Смекнув в чем дело, Гани еще сильнее сдавил ногами своего скакуна, дернул за узду, и у того вдруг выросли серебристые крылья. Конь вынес Гани из пещеры, взмыл ввысь, в небесную синеву. Далеко внизу осталась земля, сады, селения, арыки. Крылатый конь мчался быстро, грудью рвал белый хлопок облаков. Гани сидел на нем ни жив ни мертв, изо всех сил вцепившись в гриву. Он был и сам не рад, что увязался за Джахангиром. Шутка ли — конь несет неведомо куда, дом, родные, мама_ - где-то внизу, позади, и неизвестно теперь, увидит ли он их когда-нибудь. Впору заплакать!
Вдобавок откуда-то налетел бешеный смерч, вихрь. Был он, похоже, наделен страшной силой - с корнем вырывал из земли большие деревья и кружил их в воздухе, точно пушинки... С крестьянского поля смерч поднял в небо мешки с зерном — те замелькали, закувыркались в воздухе, будто и не весили ничего. Тут плакать да маму звать было некогда — приходилось все время смотреть в оба и внимательно управлять конем. Гани так и делал и до поры неплохо справлялся, но потом все-таки зазевался: один из мешков с зерном неожиданно вывернулся откуда-то сбоку, ударил коня, и мальчик, не удержавшись, вылетел из седла, упал на вершину холма.
Очнулся Гани ночью: полная луна озаряла все вокруг янтарным, призрачным светом, и везде, куда ни кинь взгляд, толпились безмолвные холмы. Все как будто вымерло. Но что это? Из-за ближайшего холма стало медленно выползать, вытягиваться какое-то диковинное, страшное чудище. Лапы у него были короткие, кривые, с могучими когтями, чешуя отливала в лунном свете стальным блеском, а длинная зубастая пасть то медленно открывалась, то закрывалась...
Вот чудовище оперлось на передние лапы, подтянулось, прыгнуло в сторону Гани, и хвост его оставил в воздухе огненный след. Мальчик в страхе закрыл глаза, но тут что-то тонко просвистело, пропело в воздухе, затем послышался тяжелый стук падения. Гани открыл глаза и увидел неподалеку поверженное чудище. Хвост его вздрогнул раз, другой и застыл в неподвижности.
Гани вытер со лба холодный пот, облегченно вздохнул, и в этот миг из-за холма появились трое в длинных белых одеждах. Они неторопливо двинулись к Гани, белые одежды мерно колыхались, почти растворяясь в лунном мерцающем свете... Когда они подошли ближе, Гани сначала рассмотрел высокого старика с благородной осанкой; на грудь ему ниспадала белая борода. За стариком шла тоненькая девушка, на боку у нее висела сумка, и мальчик заметил на ней красный санитарный крест — точь-в-точь такой, какой был на белой машине, которая отвозила папу к больным. Третьим шел юноша. Был он немного старше девушки. У всех троих блестели в руках длинные изогнутые трубки. Гани смотрел во все глаза. Страха в его душе уже не было; теперь мальчугана обуревало любопытство — кто эти люди, что они будут делать, куда же он попал?
Старец стал что-то говорить, но мальчик, увы, не понял ни слова. Тогда старик повернулся к холмам, что-то произнес, и откуда-то высыпала стайка ребят. Они подхватили Гани на руки и понесли его.
Дорога была недолгой — вскоре все приблизились к высокому дворцу из белого камня. Долго шли длинными коридорами, и Гани заметил, что двери открываются сами. Наконец пришли в большой зал. Мягкий зеленоватый свет лился сверху через прозрачный купол. Вдоль стен стояли большие скамьи из темного дерева, а в центре зала на возвышении — два больших чана. В одном, золотом, что-то побулькивало, пыхтело и пикало, и над ним клубился пар, распространявший приятный запах. Другой, серебряный чан, весь заиндевел, и по краям его свисали сосульки.
Девушка с санитарной сумкой велела положить Гани на скамью, внимательно осмотрела его, что-то сказала. Мальчика несколько раз окунули сначала в золотой, потом в серебряный чан. У Гани перехватило дух, ему показалось, что холод ледяной купели пронзил его, точно нож, но тут мальчика ловко выхватили из чана, крепко растерли и облачили в шерстяную рубашку. Тело Гани горело огнем после растирания, мышцы внезапно налились силой, и он ощутил необычайную бодрость.
Гани с удовольствием бы побегал, попрыгал или поборолся с кем-нибудь из ребят, принесших его во дворец, но старец взял его за руку и повел в соседний зал. Там он усадил Гани в кресло, надел на него легкий металлический шлем с множеством рычажков и кнопок и нажал на одну из них. В ушах у Гани возник ровный монотонный звук - так бывает, когда приложишь к уху морскую раковину или ныряешь на большую глубину. Потом звук прервался, и Гани услышал женский мелодичный голос. Он что-то спрашивал, спрашивал настойчиво, но Гани не мог понять, чего же от него хотят, и молчал.
Старик, стоявший поодаль и внимательно наблюдавший за Гани, стал поочередно нажимать на разные кнопки шлема, женский голос продолжал говорить, Звучание все время менялось, но Гани было понятно, что его продолжают спрашивать о чем-то. И вдруг — радость! - голос заговорил по-узбекски, мальчик просиял, а старик довольно улыбнулся: он нашел, наконец, нужный для Гани рычажок.
- Вопросы посыпались градом:
- Откуда ты прилетел на нашу планету?
- Ты один, или с тобою друзья? — Зачем и как ты прилетел к нам?
Гани едва успевал отвечать. Как только он стал говорить о своем полете, о деревянном коне и о том, как он его лишился, все ребята, стоявшие вокруг старца, оживились, а одна маленькая девочка, не долго думая, дернула старика за полу.
- Дедушка, — сказала она, — ты давно обещал нам рассказать о крылатом коне. Этот мальчик, — она кивнула на Гани, - даже летал на нем, а мы его не видели...
- Ты права, малышка, — сказал старик, поглаживая бороду. — Пожалуй, настало время рассказать об этом коне. Слушайте же...

2. История крылатого коня

- Было это очень давно, - начал старик, — когда ни вас, ни меня, ни даже родителей наших на свете не было...
Жил в те давние времена один царь. Сын его, царевич, к несчастью, характером пошел в отца. Капризен был и криклив - - просто беда! То и дело приставал к отцу: хочу то, достань мне это. Чтобы выполнять капризы царевича, к нему были приставлены две дюжины слуг, да и те с ног сбивались. Однажды нянька царевича — о неразумная, болтливая женщина! — рассказала ему сказку о летающем деревянном коне...
Царевич, как только услышал про летающего деревянного коня, тут же его и потребовал, секунду не промедлил! Нянька стала объяснять: сказка, мол, где же такое взять, успокойся! А тот кричит, ногами топает, все свои игрушки расшвырял по углам, а глупую несчастную няньку со злостью за ухо укусил. Та - в плач, царевич тоже орет. "Что же такое случилось?" всполошился царь. Царевич завопил, что хочет иметь деревянного летающего коня. И царь, не долго думая, приказал провозгласить указ: "Кто доставит во дворец летающего деревянного коня, вправе потребовать, чего его душе угодно".
Глашатаи прокричали этот указ на всех площадях и базарах, а люди затылки почесали да горько усмехнулись — деревянного, да еще летающего коня подай царевичу! Ишаки, это верно, у многих были; кони, самые обыкновенные кони, тоже у некоторых имелись, а вот деревянных, летающих никто в глаза не видывал. Придумают же!...
Один мудрец, ученый, тоже слышал царских глашатаев и решил попытать счастья. Цель у него была самая благородная: если летающий деревянный конь получится, просить лишь одного - чтобы отпустили на волю всех осужденных.
Много дней и бессонных ночей провел ученый в трудах. Он сделал множество чертежей, пытался сначала на бумаге прикинуть, как же будет двигаться и летать его конь. Потом он выковал нужные механизмы: колесики, пружины, шестеренки. Работе, казалось, не будет конца... Но в один прекрасный день конь был готов. Он сверкал лаком, седло на нем было из малинового бархата, стремена серебряные, а узда золотая. Вот какой был конь!
Ученый с гордостью понес его во дворец, и за ним валом валил народ... Подождите, думал он, подождите немного -- моя работа принесет радость всем несчастным и горемыкам.
Ученого приняли во дворце с почетом, усадили на самые большие подушки, принесли ему фрукты, сладости и стали расспрашивать, как же ему удалось сделать коня. Ученый охотно отвечал, царь благосклонно кивал, беседа текла ровно и чинно, но тут из дальних покоев ворвался в зал царевич и с криком: "Вот он! Вот он!" - бросился к коню. Никто не успел и глазом моргнуть, как царевич оказался в седле и..,
- Скакун ожил! — закричал Гани.
- Правильно, малыш! Конь вздрогнул, одним скачком достиг дворцового окна, грудью разбил стекло -только осколки посыпались - и умчался под облака.
Царь и придворные не успели и ахнуть. Когда же пришли в себя, то разгневались ужасно: пропало царское дитя, наследник трона!
- Палача! - вскричал царь.
Тяжко топая, переваливаясь на кривых ногах, прибежал палач.
- Я слушаю, повелитель, мой меч наготове! — склонил он голову в поклоне, и ученый в страхе закрыл глаза.
- Повесить его! - приказал царь. - Нет, лучше привязать к хвосту дикой кобылицы и погнать сквозь колючий кустарник! Пусть останется кожа на шипах и сучьях, пусть прольется кровь этого умника!
- Слушаюсь, о государь! — радостно ответил палач. Но тут вмешался главный визирь.
- О повелитель! — сказал он. - Может быть, мы не будем торопиться с казнью, пока не получим известий о царевиче. С казнью успеем всегда, но как бы нам не пришлось пожалеть о нашей торопливости — этот ученый может нам пригодиться.
— Пожалуй, ты прав, — подумав, молвил царь, и ученого бросили в темный зиндан на острые камни, к крысам и скорпионам.
Недолго мучился он там, вскоре умер. А на следующий день после его смерти царевич, как ни в чем не бывало, вернулся во дворец. Он рассказал, как носил его конь над разными землями и странами, как Млечный путь стелился ровной дорогой под копытами скакуна, звезды проносились мимо золотыми искрами, заходящее солнце красило багрянцем копыта крылатого коня.
Утомленный царевич, не докончив своих рассказов, заснул, а царь подумал, что коня надо бы спрятать подальше: кто знает, вернется ли царское дитя живым в следующий раз, если оседлает крылатое чудо...
Так и сделали. Коня отвели к высокой горе и спрятали в одной из пещер. Было все это на планете, которая называется Земля. Я никогда на ней не был, вы, дети, и подавно, а вот этот мальчик, похоже, оттуда. Пусть же он и расскажет нам о Земле, — закончил старик, и взоры всех обратились к Гани.
— Земля большая, — начал Гани. — Конечно, я видел пока очень мало, но отец рассказывал мне, что на Земле много разных стран. В одних холодно, снег никогда не тает, и люди там всегда в меховых одеждах. В других странах — жаркое солнце, высокие красивые деревья, они называются пальмы, и на них растут большие, с мою голову, орехи, очень вкусные... А куда я попал? И что это было за чудовище, которое хотело
напасть на меня?
— Наша планета называется Овама — Новая Звезда, — ответил старик. — Она красива — ты еще успеешь убедиться в этом, — но, к сожалению, водятся на ней чудовища. Мы называем их Салдирма... Очень опасные твари! Не застрели мы сегодня одну из них из этой штуки, — старик показал трубку, которую держал в руке, — тебе пришлось бы плохо. К счастью, все обошлось благополучно. Тебе ведь рано или поздно нужно вернуться на Землю. Конечно, мы рады гостю, но понимаем, что ты оставил там дом, родных. Там твоя родина, а человек не может без нее... Ты плачешь?..
Да, — Гани ревел уже вовсю. Он вдруг очень захотел к маме. Смелость — смелостью, упорство — упорством, но мама - это мама, верно ведь? А тут какая-то Овама — Новая Звезда, на ней чудовище Салдирма, а ведь мама так далеко. Попробуй-ка удержаться от слез!
Еле-еле успокоили Гани, что обязательно найдут крылатого деревянного коня, на котором он сможет вернуться домой. Было решено на поиски отправиться завтра же.

3. Стальной Коготь

С первыми лучами солнца Гани разбудили, надели на него волшебный шлем, и все отправились искать крылатого коня.
Итак, наш герой впервые шагал по планете Овама и мог все как следует рассмотреть — вчера-то было не до этого.
Как выглядела планета, спрашиваешь ты?
Ну, во-первых, земля здесь была темно-красной, как жженый кирпич. Местами она потрескалась, да так сильно, что один раз Гани чуть не провалился, зазевавшись, — хорошо успели схватить за шиворот? придержали...
Толстые высокие деревья с очень плотной густой листвой - она почти не шелестела под ветром - стояли, как темные колонны какого-нибудь огромного лесного дворика...
Огромные бабочки - каждая величиной с лепешку — медленно и важно перелетали с цветка на цветок. Гани так засмотрелся на них, что, споткнувшись обо что-то, чуть не клюнул в землю носом. "Осторожнее! -закричали сзади. - Смотри под ноги!"
Гани ахнул. Огромные муравьи — с щенка ростом - живой цепочкой преградили тропинку. Каждый катил перед собой что-то продолговатое, золотисто-бурое в полоску или крапинку.
- Что это у них? - спросил Гани.
— Дикие дыни, - ответили ему. - Хочешь попробовать? Только надо попросить разрешения у старшего.
— У него? — кивнул Гани на старика.
— Да нет, у старшего муравья...
Муравей кивнул, махнул лапкой, и... добрый десяток дынь покатился к Гани. На вкус дыни оказались восхитительными - сладкими, ароматными и очень сочными... Покончив с последней дыней и, конечно же, вытерев руки прямо о штаны - видела бы мама! - Гани, наконец, задал вопрос, который так вертелся у него на кончике языка: "Скажите, пожалуйста, как это вы разговаривали с муравьями, и они вас поняли?.. Вы что — знаете их язык?"
— Не только их, - был ответ. - Мы можем говорить со всеми животными, птицами, рыбами, насекомыми этой планеты...
Солнце, наверное, перевалило уже за полдень, воздух стал прохладнее, тени длиннее, но пока - никаких следов крылатого коня. Вдруг впереди идущий юноша резко остановился, прислушался и кинулся со всех ног в самую чащу кустов. Все поспешили следом. На темно-голубой траве лежал очень бледный человек. Голова его была в крови. Он стонал. Девушка с санитарной сумкой достала плоскую золотую коробочку (в ней была какая-то мазь), растерла несчастному виски, потом поднесла к его носу пузырек с бесцветной жидкостью, и раненый открыл глаза. Он медленно обвел всех взором, приподнялся и, задыхаясь, крикнул: "Тавату ясобири носафра? Тавату хи?"]
Волшебный шлем тут же перевел Гани: "Где деревянный конь? Где он?" Раненый кричал и вырывался, его с большим трудом успокоили. Придя в себя, он начал рассказывать. И вот что он поведал.
- Да будет известно вам, спасшим меня, что я сам лекарь. Лечу травами, и в эти места пришел сегодня' как раз за ними. Пришел рано, солнце только-только встало, к полудню насобирал всего, что мне было нужно, и уже хотел возвращаться, как вдруг заметил: впереди, меж кустов, что-то блестит. "Так может гореть на солнце только золото", — подумал я и поспешил к кустам. Вышел на небольшую поляну и увидел, что на ней спокойно стоит деревянный конь под малиновым бархатным седлом. Золотая узда ярко сверкала в лучах солнца. Я тут же вспомнил, что еще в детстве от бабушки своей слышал об этом коне, а потом, что он может летать, стоят лишь оседлать его. Признаюсь, я никуда не собирался лететь, не было у меня ничего такого и в мыслях, но, видно, так уж устроен человек, такова его природа. Всегда нас тянет к тому, что еще незнакомо, неведомо. Я приблизился к коню и только взялся за уздечку, как тут... Ох, не могу, плохо мне, даже рассказывать об этом страшно... — раненый бессильно опустился на траву.
Гани посмотрел на своих спутников — те слушали с напряженным вниманием, а бородатый старец побледнел, нахмурился, и седые брови его сурово сдвинулись. Наконец лекарь смог возобновить свой рассказ, глаза его блестели, и голос взволнованно дрожал.
- Значит, взялся за уздечку и только-только хотел погладить коня, как вдруг откуда-то сзади проревел-прогрохотал — так грохочут каменные обвалы — страшный голос:
- Ты украл коня? Отвечай!
- Я обернулся и... О ужас! В кустах - - они были ему по щиколотку, клянусь вам! -- стоял гигант. Ростом он был с эти деревья, если не больше, руки и ноги -как их стволы. Лик его был ужасен, губы скривила злобная усмешка, обнажившая большие желтые клыки, а налитые кровью глаза горели, как два угля.
— Ты где взял коня, вор? - снова проревел он. Я оробел, но собрался с духом и ответил:
— Воровать — не мое ремесло. Я лекарь. А вот кто вы и чем занимаетесь, не знаю.
- Сейчас узнаешь! - расхохотался великан. Он сделал только один шаг, оказался рядом и ударил плетью. Когда я очнулся, то ни великана, ни коня на поляне уже не было, а стояли вы...
Лекарь умолк. Все долго молчали, потрясенные его рассказом. Наконец старец сказал:
- Значит, он здесь. А я-то думал, что он покинул нашу планету.
- О ком вы говорите, дедушка? - спросил Гани.
- Злой и могучий колдун. — Стальной Коготь. Мне бы очень не хотелось с ним встречаться. Да и вам, дети, это не сулило бы никакой радости. Но конь-то теперь у него. — Старик, вздохнув, посмотрел на Гани.

4. Дворец колдуна

Так на пути к деревянному летающему коню стал злой колдун. Дворец колдуна находился высоко в горах, и наши путешественники добирались до него целых три дня. Дворец был весь из черного мрамора и казался издали громадной мрачной глыбой. Его окружали острые неприступные скалы...
Ручьи, весело бормотавшие что-то на перекатах, пересыхали и замолкали, достигнув дворца колдуна. Деревья, травы, кустарники не росли тут по склонам гор. Даже птицы облетали эти места стороной --не слышно было их голосов, не реяли в воздухе стремительные легкие их тела. Когда путники приблизились к дворцу и ступили на длинный и узкий стальной мост, переброшенный через пропасть, в окнах дворца вспыхнул ослепительный свет, откуда-то сверху прогрохотал голос:
- Кто вы и что вам здесь нужно?
- Это я, Мадабу Сайту, — ответил старец ("Зеркало Мудрости" - тут же перевел шлем Гани), — а пришли мы сюда, чтобы взять то, что не принадлежит тебе, Стальной Коготь!
- За конем пожаловали? - спросил голос. - Что ж, входите, и посмотрим, так ли всемогуща мудрость, как об этом болтают.
Кованые двери дворца со скрипом раскрылись, и Гани увидел колдуна.
Теперь он был обычного роста и ничем бы не отличался от остальных людей, если бы не длинный стальной коготь, который торчал у него на правой руке вместо указательного пальца.

• Назад
• Вперёд