Улугбек Хамдам. Камень (рассказ)

Улугбек Хамдам

КАМЕНЬ

Рассказ

на русский язык перевёл Ибрагим Чариев

Отчего-то сжималось сердце.
Да нет же, кажется, я знаю, откуда такое состояние души у меня! Хотя, дело не в этом, а в его последствиях: ведь мы знаем, что человеческая душа – меняющийся лист дерева, кружащийся от дуновения ветра. Однако если так, почему тяжелое настроение так прочно засело в моей груди? Почему оно не уходит, не оставит меня в покое?..
Не знаю, возможно, даже со временем это настроение укрепилось в глубине души до такой степени, что превратилось в какой-то предмет, например, в камень. Естественно, я тоже, как все остальные смертные, находясь под влиянием некоторых слабостей, поддаюсь минутным радостям, но потом все равно возвращаюсь и возвращаюсь к этому состоянию духа, которое гнездится в глубине души… Тогда я (и это бывает часто), воспринимаю себя с одной, а других – с другой стороны: будто они находятся на том берегу бушующей реки, а я – на противоположном. К тому же, кажется, будто наступают сумерки. И что самое удивительное – хотя смертельно страшусь одиночества – не хочу переплывать на другой берег, наполненный толпой людей. Кажется, будто я страдаю неизлечимой болезнью, а они все здоровы. И будто вот эта болезнь, оторвав меня от людей, крепко-накрепко прикрепила к одиночеству и на всю жизнь запретила подходить к ним, смеяться и плакать вместе с ними…
Не знаю, сколько времени я бьюсь в петле такого состояния духа. Боже, боже, хоть бы оборвалась или нить жизни, или та проклятая петля!..
Ощущая нестерпимый страх в ее цепких объятиях, я быстро оделся и вышел. Чувствуя, что камень на сердце продолжает набирать вес, меня охватила тревога. А что? Вдруг на улице встречу доброту и снисхождение людей, и камень размягчится? Например, как соль в почке.… Ведь, и она тоже, как камень, накапливается в организме человека годами в результате неправильного приема пищи, воды и других вещей. Или соль как камень…
Что бы то ни было, если не остановить процесс вовремя, он может привезти человека, в конце концов, к печальным последствиям. Так, я стал думать, что мое долгое хождение с камнем внутри, опасно и для меня, и для других. Может, он и не растворится, как я того желаю, не удалится как камень в почке, тогда пусть хотя бы остается на своем месте. Подумав обо всем этом, я бросился на улицу…
По привычке я шел по тротуару, что проходил параллельно трассе, с целью зайти в ближайший парк, еще раз послушать пение птиц и вернуться назад. Я шел очень медленно. Вдруг сзади послышались шаги. Через мгновение, мимо меня прошла незнакомая женщина, в каком-то блестящем платье, вея ароматом нежных духов. Может, под влиянием настроения – не знаю! – я обратил на нее особое внимание. Прежде всего, ее нежный аромат щекотал мое обоняние. В то же время я бросил взгляд на стан женщины: от такой красоты можно было задохнуться! Невольно мои шаги ускорились в такт самой женщины. Шли так долгое время. Постепенно моим телом стала овладевать приятная дрожь. А сердце… в течение этого времени проклятое сердце стало так биться, что я уже решил чуть замедлить шаг, чтоб мое волнение не дошло до слуха женщины.
Светло-розовое платье женщины с пурпурными крапинками на нем так шло к алому закату солнца – что оставалось только любоваться всем. Подумалось вот о чем – возможно именно это и есть та пресловутая «всеобщая гармония веселенной». Кудрявые, развевающиеся направо и налево волосы каштанового цвета, ниспадающие на голые плечи, возбуждали смутные чувства у глядящего на них человека, и придавали всему существу женщины мистическую окраску. В лучах заката, раскинувших повсюду свои отблески, женщина плыла как лодка пурпурного цвета, а я, не отрывая от нее взгляда, шел и шел за ней.
Ноги!.. Когда мой взор остановился на них, я стал буквально захлебываться, и чтобы чуть-чуть прийти в себя, оторвал от них взгляд и стал озираться по сторонам. Они были так прекрасны, что невозможно описать. О боже! Я был весь в ее власти. Горел желанием сразу слиться с этим красивым существом. Ощутил потребность отдать свою душу этой красавице, образ которой годами витал в моем воображении; если быть точным, ради нее я был готов отдать свою жизнь Джебраилу – Ангелу смерти. Казалось, что наконец-то я нашел тот высший смысл, то существо, за которое и жизнь отдать не жалко! Теперь осталось только не потерять ее, а использовать отличный шанс, подаренный мне судьбой. Я всегда презирал тихую смерть в глубокой старости в постели, в окружение близких себе людей…
Словом, идя за ней как тень, я призывал на помощь Бога, умолял: «Помоги мне!»… Казалось, что ноги женщины были привязаны к моему сердцу невидимыми нитями, при каждом ее шаге моя грудная клетка вздымалась в волнении. Пришло на ум выражение «не шла – плыла». Да ведь я где-то читал: так изображались шаги красивых женщин. Да-да, она не ходила, а именно плыла: с какой-то грацией, в волшебстве и колдовстве очарования.… В следующее мгновение потемнело в глазах, голова закружилась. Решил замедлить шаг, чуть отойти от света, излучающего красоту, и таким образом восстановить внутреннее спокойствие. Однако ноги не подчинялись. Что ноги, теперь все мое существо, будущее были во власти этой женщины. Я был пленником, привязанным к исходящей от нее какой-то непонятной, безгранично приятной мелодии. Да-да, именно, пленником!..
Я, казалось, нашел ключ к шкатулке, в которой можно было найти нужное слово, выражающее ее суть, потому что весь вид женщины, походка ее были такой песней, что я всем телом ее слышал. Все мое существо, кровь и плоть находились под властью этой песни, соразмерно колебались в такт с ней. Я забыл окружающий мир – что мир?! – и свое собственное болезненное внутреннее состояние, и тягостное настроение! И камень, застрявший в груди, его тяжелую муку. О боже, оказывается, есть на свете такая благодать, о которой мы не знали, и ходили неизвестно где!..
Кончилась роща, и мы вновь оказались на обочине трассы. Женщина шла на рынок, который уже был виден слева. А я – за ней. Потом она остановилась там, где скопились люди. Я тоже приблизился и остановился. Недалеко от нее, рядом. На расстоянии, которое давало возможность без конца ощущать ее нежный аромат. Как отважился на это – сам не знаю. Чувствовал: женщина совсем добивает меня, и я таю как свеча…
В это время она, сделав два-три шага в сторону, с интересом стала посматривать на что-то. Тогда я увидел ее лицо, подобное луне, длинные ресницы, классические брови, губы, как бутоны. Моему волнению не было конца. Невольно, двумя руками схватился за грудь: казалось, что сердце судорожно бьется, готовое выпрыгнуть из грудной клетки…
– Долго будете стоять?! – кто-то слегка задел меня по плечу. Я нечаянно подался вперед и оказался у большой тары, где была разложена рыба. Они были живые! Измучившись от жажды, то одна, то другая с шумом бросались вверх! Оторопев, я почему-то посмотрел на женщину: господи, в ее взоре играла… дикая страсть! Особенно тогда, когда каждый раз рыба всплескивала, она, как кошка перед прыжком на мышь, к чему-то готовилась, причмокивала ртом, облизывая свои полные губы. Тогда мне показалось, будто ее рот запачкан кровью. Может, в глаза мне бросилась помада на губах или мне так представилось на фоне алого заката. Возможно, что это была тень пурпурного платья, отраженная в зрачках моих глаз…. Но все ровно, в то время ее губы показались мне кровавыми. Да-да, ее рот был кровавый, как у зверя, только что совершившего убийство…
Женщина что-то сказала продавцу. Тот в ответ взял две рыбы, положил на весы и посмотрел на шкалу. В это время одна из рыб ударила хвостом о чашку весов: «шлеп-шлеп». У женщины заблестели глаза, она стала чаще облизываться. А продавец пальцами попытался придавить рыбу, а когда она успокоилась, опять посмотрел на весы. Рыба еще раз взметнулась. Шкала опять задергалась. У продавца иссякло терпение, взяв рыбу с чашки и положив ее на стол, он ударил ее черной гирей – размером с маленькую человеческую голову – и размозжил ее…
Меня сразу затошнило, что-то вырвалось наружу. Я не успел отстраниться, прямо у ног у женщины меня вырвало. Люди, стоявшие в очереди за рыбой, разбежались по сторонам, как от чумы, в том числе, и женщина. (Но уверен, что, ни один из них потом не ушел без рыбы, в том числе, и она…). Кажется, рвота забрызгала ее ноги и туфли, она, бормоча, ругала меня (во всяком случае, мне так показалось), вытирая их салфеткой, которую достала из маленькой сумочки, и довольная протянула руку продавцу, подавшему ей пакет с рыбой.
Кто-то посочувствовал мне, обращаясь с вопросом: «Что с вами?», – а многие ругали. Продавец попытался прогнать меня: «Уходите, идите отсюда, весь торг испортили!». Потом уже тыкал: «Убирай свою помойку!..»
Тем не менее, в это время какой-то старик засыпал рвоту землей. Внимательно взглянув на него, удивился: он оказался очень похожим на меня. Только в возрасте нашем была большая разница. Больше ничего не помню: сколько времени я еще оставался там, куда ушла та женщина, как ушла – не знаю, так как я опять ударился головой о большой камень, лежавший в самой глубине души. Мир кружился вместе с моей головой. Мгновенно исчезла песня, звучавшая во мне, а на ее месте опять властвовало настроение сжимающей петли, и я в объятии ее прочной сети почувствовал себя жалким и слабым…
В ту ночь я не сомкнул глаз, крутился в постели и заснул лишь к утру. Потом я увидел сон.…
Во сне я будто бы бродил по улицам с камнем в руке, и каждого встречного бил им по голове до крови. «Камень находился у меня внутри. Когда и как попал он в мои руки? Почему вышел наружу? Для чего?..», – думал я, сокрушаясь, однако, не оставил своего ужасного занятия, вернее не смог остановить самого себя. После того, как обагрил алой кровью лица всех тех, кто попадались мне на пути – мужчин и женщин, взрослых и детей – стремительно направился к горам, видневшимся вдалеке. Прислушавшись к своему сердцу, понял, что, горел страстным желанием забросать камнями Солнце, начало самой жизни, взобравшись на самую верхушку их. А в голове все кружилось и кружилось, и еще раз кружилось только одно видение – продавец, размозживший голову рыбе, и алые губы женщины…

1997 год

• Назад
• Вперёд