Сагдулла Сияев. Воспоминание (рассказ)

Сагдулла СИЯЕВ

ВОСПОМИНАНИЕ

Рассказ

Перевод с узбекского
Перевод Н. Владимировой

Опубликовано в журнале:
«Звезда Востока» 2010, №3-4

К вечеру жара спала, и воздух словно немного пожелтел от медленно тающих солнечных лучей.
Тетушка Равшан, прочитав коротенькую молитву, провела руками по лицу и поднялась из-за стола.
– Чего же вы торопитесь, мама? – сказала невестка. – Вы ведь и так редко бываете у нас. И сына не повидали.
– Пойду, дочка. Проведала. Все у вас, слава богу, в порядке. Будьте счастливы.
– Ильхамджан придет с работы, проводит вас, – не унималась невестка.
Старуха вздохнула и надела кавуши. Невестка засуетилась, сунула в пакет конфеты, печенье, проводила Равшан до калитки.
– Приходите почаще, – сказала она, целуя сморщенные щеки свекрови.
Тетушка Равшан подошла к трамвайной остановке. Народу – видимо-невидимо. На дверях стремительно пролетающих вагонов висят парни, покуривая сигареты. «Дай вам бог сильные ноги», – подумала тетушка Равшан и перешла на противоположную сторону улицы. Шла она медленно и долго. С пакетом в руках, в белоснежном кисейном платке, она тяжело шагала, словно усталый путник, и порою с надеждой поглядывала на все еще пролетающие мимо гремящие трамваи. Они по-прежнему были полны. Тетушка Равшан подошла к скверику и свернула в тенистую аллею. Посидеть бы. Глянув на медленно заходящее солнце, она опустилась на скамейку. Положила рядом с собою пакет, вздохнула и поглядела по сторонам. Зеленые деревья, цветы. Как много цветов вокруг. Небольшой фонтан – аккуратными струйками падает вода. Тетушка Равшан тяжело вздохнула. Пахнет цветами и водой. Вода тоже имеет свой запах.
На сердце почему-то было тревожно.
Тетушка Равшан неподвижно сидела на скамейке и разглядывала водяные струйки фонтана – казалось, они падают прямо с неба.
…Когда-то здесь, на этом самом месте был Пьянбазар. Почему он так назывался, она и по сей день не знает.
Чуть пониже располагался квартал ремесленников. С утра до ночи здесь гремели молоты кузнецов. А на месте вон того красивого дома была земляная крепость. Там стояли солдаты.
В ту пору Равшан была маленькой. Отец ее, крестьянин, сеял, пахал, выращивал овощи и все отвозил вот на этот самый базар.
Однажды он взял с собою Равшан.
Она закуталась в материнскую паранджу, и ехали они на попутной двухколесной арбе. Ей было тогда лет двенадцать. Они с отцом продали овощи и фрукты и купили полосатую бязь на платье. Она хорошо помнит то свое платье.
На базаре сплошная толчея. Пыли по колено, у лавок гомонят ребятишки. Мужчины усатые, бородатые. Теперь таких не встретишь. А нищих, нищих дервишей… с черными чашками на шее для подаяния. Кричат, причитают:

Создал всех людей аллах,
Человек – былинка, прах.
После смерти в царстве божьем
Все равны – и раб и шах…

Вдруг вода в фонтане зажурчала громче, и этот звук прогнал воспоминания.
На аллее показалась группа девушек. Они о чем-то весело болтали, перебивая друг друга. Ну, чисто птицы.
Поравнявшись со скамейкой, где сидела тетушка Равшан, девушки остановились.
– Свободно? – спросила одна с продолговатыми глазами и очень нежным, как показалось тетушке Равшан, голосом.
– Свободно, свободно, – ответила Равшан, забирая кулек со скамейки на колени.
Девушки опустились на скамью, как воробьи на ветку, и тут же забыли о старухе. Они оживленно говорили о чем-то своем.
Вроде бы неловко слушать чужие разговоры, – подумала тетушка Равшан. Но больше нигде нет свободной скамьи, а хочется еще немножко посидеть. Она глядела перед собою, стараясь не слушать болтовню девушек.
И все равно невольно слышала и шепот и смех.
– Потише.
– Да она не услышит.
– Как бы не так, к старости слух обостряется.
– Умница, дай за это я тебя поцелую.
– Отстань, измажешь помадой.
И снова смех.
Одна из девушек открыла портфель и вытащила открытки:
– Это Ленинград!
– Смотрите, девочки, какая красота.
– Ага, – закричала другая, – открытки из Ленинграда. Значит, и письмо есть. Давай сюда портфель.
Обладательница портфеля смутилась.
– Ну ладно. Я и так знаю, что пишет тебе твой Камал. Слушайте! «Пусть это письмо летит быстрее ветра в мой родной Узбекистан, к моей прекрасной Бустан».
– Смотрите, смотрите, да она просто стихами говорит.
– «Как ты живешь, моя прелесть, не скучаешь ли обо мне?»
– Конечно, скучает, как же, столько парней вокруг!
– Молчи, а то я потеряю нить. «Моя радость, белые ленинградские ночи кажутся мне черными без тебя. Я обезумел от любви и уже, кажется, начал заговариваться».
– Неправда, этого в письме нет.
Девушки снова засмеялись.
– Когда же он приедет, этот влюбленный?
– Ты о ком, о Камале?
Она начала что-то говорить, но тетушка Равшан больше ничего не расслышала.
Камал! Как странно.
У нее тоже был свой Камал. И одинокий чинар был, и река рядом, и луна.
Камал подходил к саду и заглядывал через забор. Увидев однажды Равшан, он робко подозвал ее, сунул в руки письмо и попросил: «Потом прочтешь».
Она помнит все, что было написано на этом листке.

Я на тебя взглянул – твой пленник я с тех пор:
Лишь об одной тебе я думаю…
К тебе стремится и душа и взор,
Лишь об одной тебе я думаю…

Он был учителем в их кишлаке. В ликбезе. Высокий, с очень ясным лицом. И озорной.
Тетушка Равшан улыбнулась.
…Однажды он перелез через забор и подошел к ее дому. А из дома кто-то в этот момент вышел. Камалу показалось, что это Равшан. Он тихонько подкрался сзади и обнял. Было темно. Но Камал сразу понял, что ошибся.
– Караул! – закричал мужской голос. Это был отец Равшан.
Камал перепрыгнул через забор и удрал.
Отец слег от испуга. Позвали домуллу, тот читал молитвы, изгонял злых духов. Ничего не помогло. Тогда Камал привел откуда-то русского доктора. Доктор выслушал старика и сказал: «Все пройдет, это небольшой шок». И прописал лекарство.
Через пять дней отец поднялся.
– Дай бог здоровья тому, кто привел доктора, – сказал отец. – Кто привел-то?
– Кто же, ясно, Камал, – ответила мать.
– Учитель?
– Учитель. Умный он парень.
– Просто от смерти меня спас. Я бы за него дочку отдал, если бы он согласился.
– Нужно еще у дочки спросить, может, он ей не нравится, – слукавила мать.
– Не противоречь! Такой парень. Кого ей еще нужно?
Равшан слышала тот разговор…
А девушки все гомонили.
– Мы вчера в анатомичке были.
– Ну и что?
– Тот человек вовсе не от тифа умер.
«Медички», – подумала Равшан.
А бедный Камал умер как раз от тифа. Они тогда собирали Ильхамджана в первый класс.
Теперь сын уже инженер. Строит дома. Красивые, высокие. Но Равшан не может жить у него. Уж очень высоко – голова кружится. У нее маленький дворик. Что может быть лучше? Цветы. А как пахнут вечерами.
Может, молодым и хорошо на этажах, уголь не нужен, горячая вода в доме.
А Равшан нравится мести и поливать свой дворник. Она уже немолода. И привыкла, не может без цветов, без своего удобного веника.
Девушки говорили о модных платьях.
Равшан поглядела на солнце – вот-вот скроется. Она медленно поднялась, взяла пакет. На душе больше не было тревоги, словно она решила какой-то важный для себя вопрос.
Тетушка Равшан выпрямилась и легкой походкой зашагала по аллее. Она уже не была похожа на усталого путника, возвращающегося из дальних краев.

• Назад
• Вперёд