Латиф Махмудов. Миллион штук урюка (рассказ)

Латиф МАХМУДОВ

МИЛЛИОН ШТУК УРЮКА

Рассказ

Перевод с узбекского
Перевод Ф.Камалова

Опубликовано в журнале:
«Звезда Востока» 2010, №3-4

Мне никогда в жизни не было так тоскливо, как в начале этого лета.
Друг мой Мирвали бросил меня, удрал с отцом в Бостандык. К какому-то отцовскому другу, у которого в горах дом, и сад, и пчелы, и… Мирвали, правда, пригласил и меня, но не мог же я сразу сказать – спасибо, друг, конечно, я поеду. И пока я думал, как согласиться не сразу, он торопливо сунул мне руку.
– До свидания, друг, – сказал он, – я тебе письмо напишу из Бостандыка.
И укатил без меня.
Я слонялся по двору. Ходил и ходил по кругу, как одноглазая лошадь вокруг колодца. Ходил, ходил, голова закружилась, а я ходил.
– Делом бы занялся!..
– Каким?
Бабушка всегда придумает дело.
– Урюк бы собрал! Варенье сварим.
Вот еще! Зачем из и так сладкого урюка варить варенье?!
Я взял мяч и пошел пинать его на улицу. Допинался до соседней махалли.
Судьба у меня такая злосчастная – попал мячом в чье-то окно. Еще и стекло не кончило звенеть, когда я со всех ног рванул от того дома. Прощай, мяч!
Вот жизнь! Хоть садись посреди двора и вой от тоски.
И тут заскрипела калитка и раздался знакомый голос:
– Эй, Батыр!
Мирвали! Ну, погоди!
– Вам кого? – спросил я.
– Тебе что, голову напекло? Уже не узнаешь друга?
– Какого друга? Вы кто?
– Э-э, Батыр, не сходи с ума! – закричал он, заглядывая мне в лицо. – Мирвали я, Мирвали! Из Бостандыка приехал.
– Знал одного Мирвали, – сказал я, – он обещал мне письмо прислать. Из Бостандыка. Вы его там случайно не видели?
– Издеваешься?! Я, как дурак, тороплюсь к нему, хочу его обнять…
– Ладно, – сказал я примирительно. – Значит, отдохнул?
Мирвали подпрыгнул и уставился на меня.
– Я?! Отдохнул?! Да я не знал, как оттуда вырваться! Я тебе тысячу раз позавидовал, что ты остался дома.
– Мне?
– Тебе!
– Это уже интересно, – сказал я. – Рассказывай.
Мирвали вздохнул.
– Интересно было только вначале. Едем мы на машине – кругом бахчи, сады, отары и горы. Думаю – здорово было бы здесь пастухом поработать. Нам с тобой. Я бы на коне искал хорошие пастбища, а ты бы пас овец. У нас бы овцы потолстели, раздулись, как бочки…
– Ты бы на коне, а я бы пас овец? Спасибо, друг! Паси сам!
– Но ты же не умеешь на коне!
– А ты?
И мы заспорили, как всегда. А потом вдруг подумали, что оба никогда не ездили не только на горячем скакуне, а даже на смирном ослике, и замолчали. Ведь живые кони не продаются в магазинах, словно велосипеды, не попросишь отца купить.
– Рассказывай дальше, – сказал я.
Приехали они. Друг отца работает в саду. Дети его работают в саду. Соседи и дети соседей тоже работают в саду. Все собирают урюк. Вечером хвастают друг перед другом: один собрал тридцать ведер урюка, другой сорок, а третий – все пятьдесят.
А Мирвали бродит вокруг сада. Один, как отбившийся от отары барашек. На гору залезет, посидит. С горы слезет, посидит. Делать нечего. Даже поговорить не с кем. Все работают, а он сидит, мучается.
– Да-а, – сказал я, пожалев его.
Потом и отец его пошел работать в сад, урюк собирать. Мирвали никто не попрекает, что он один не работает. Но и никто не разговаривает с ним. Как будто его тут нет вообще, и вовсе не приезжал он сюда.
– Ну жизнь! – сказал я, и мне захотелось погладить друга по плечу.
– А однажды вечером, – продолжал он, – отец говорит мне: «И в кого ты уродился такой. У нас в семье никогда не было лентяев. Наверное, тебя Батыр с толку сбивает».
Обида вошла в мое сердце.
– А ты?
– А что я! Сказал: наверное.
– Какой же ты балбес, Мирвали! – горько упрекнул я. – Значит, на меня все и свалил! Сам первый лодырь, бездельник.
– Кто, я?! Никогда не был лодырем до знакомства с тобой. Это все ты!
– Сейчас я всем докажу!.. А ну пошли!
– Куда?
– К тетушке Жаннат.
– Что я там не видел, – буркнул он, однако двинулся за мной.
Тетушка Жаннат жила одиноко в небольшом чистеньком доме с уютным двором. Во дворе журнал арычек, росли кустики райхана, а над всем двором раскинули ветви две огромные урючины. Плодов на них было так много, что урючины походили на две желтые тучи, столкнувшиеся над двором.
Тетушка обрадовалась, увидев нас, пригласила сесть под урючину и стала угощать чаем. Принесла полную миску розовых полупрозрачных плодов.
– Кушайте, сыночки! А я пойду, маставу поставлю.
– Ах, урюк! – сказал я, прожевывая один плод и глядя на Мирвали. – Чистый нават.
Мирвали заерзал и с тревогой посмотрел на меня.
– Пока еще не нават, – сказал он. – Через неделю будет нават. Придем сюда через неделю…
Кажется, он догадался о моих мыслях.
– Через неделю воробьи все склюют, – сказал я.
– Им тоже хочется есть…
– Надо сегодня убрать весь урожай! – решительно сказал я.
– Хорошо, сегодня. Еще немного посидим…
Мы пили чай и говорили, и я все время удивлялся, чего это Мирвали подворачивает штанины. Держит пиалу в одной руке, а другой все подворачивает и подворачивает.
Он поставил пиалу и сказал:
– Я готов. Только договор: я трясу урюк, а ты подбираешь с земли.
Я было кивнул головой, а потом спохватился и быстренько засучил штаны.
– Трясти буду я, а подбирать – ты!
– Первое слово дороже второго! Я сказал первым.
– Ну и что! А я первым залезу.
И я полез, но он схватил меня за штанину и не пускает. Я хотел его лягнуть, но руки сорвались, и я шмякнулся.
– Упал один созревший фрукт, – нахально пропел Мирвали и быстро полез на дерево.
Далеко он не успел влезть, так как я схватил его за ногу, и он с воплем, обдирая руки о древнюю, всю в трещинах, кору сполз вниз.
Мы чуть не подрались. Уже, сопя, начали толкаться левыми плечами, уже я горестно размышлял – где раздобыть несколько пятаков, лечить синяки. И вдруг Мирвали отступил.
– Два же дерева! – ахнул он.
– Ну и что?
– И нас двое. Каждому по урючине.
Тьфу, как все просто решилось. Почему это не пришло в мою голову?
В знак примирения мы снова сели под урючину и продолжили чаепитие. Хорошо! Вода течет по арычку, райхан благоухает, и иногда, как тяжелая градина, срывается с ветки спелый плод.
И мы сидим, как два уважающих друг друга человека, ведем за чаем неторопливую беседу.
– Богатый урожай!..
– Да уж не бедный.
– На каждой веточке не меньше, чем по сто штук.
– Может, больше. По пятьсот.
– А таких веточек на каждом дереве по тысяче.
– Да-а, полмиллиона штук на одной урючине.
– На двух – миллион.
И замолчали.
Наверное, мы подумали одновременно одно и то же: а кто будет собирать этот миллион? Мы? Мил-ли-он штук!
Я почувствовал, как у меня сразу заныли все кости, спина стала будто ржавая. Я потихоньку спустил засученные штанины и обулся.
И Мирвали потух. Сидит и бормочет: «Миллион, миллион…»
– Через неделю он еще слаще будет, – сказал я. – Вот тогда…
– Правильно! – подхватил Мирвали. – Лучше через неделю.
– Тогда чего же мы сидим здесь?
И мы пошли.
За калиткой мы еще раз оглянулись. Две тяжелые желтые тучи плыли над двором тетушки Жаннат.
Мы уже знали, что не по нашей воле прольется из этих туч сладкий золотой дождь.

• Назад
• Вперёд