Кулман Очилов. «Аксакал» (рассказ)

Я возвращался из Бекабада, когда внезапно подул сильный ветер, поднимая столбы пыли на дороге и ломая ветки деревьев. Затем заморосил дождь, из-за чего моя машина словно покрылась глиняной коркой.      
    Ехать в таком виде по чистым и ухоженным улицам Ташкента – неприлично. К тому же рано утром надо сдать редактору очередную заметку, которую предстояло написать ночью. Вряд ли у меня будет время помыть машину...
    На двух автомойках, куда я заехал по дороге, были очереди не меньше, чем на час. Зря тратить время не хотелось.
    Я обрадовался, увидев на обочине Большой кольцевой дороги мальчика лет двенадцати-тринадцати, сидящего с книгой у бетонного арыка.
    Как только я остановился, мальчишка подбежал ко мне со своим пластмассовым ведром.
    - Здравствуйте! - сказал он. - Дядя, вы, наверное, едете из Бекабада?
    - Надо же! Откуда ты знаешь?
    - Профессия такая, - ответил он гордо.
    - Профессия? Какая может быть профессия у сопливого малыша?    
    - Во-первых, дядя, я уже давно не сопливый и не малыш - мне уже двенадцать лет. Во-вторых, сейчас даже сопливые малыши знают, что Бекабад стоит на пути больших ветров. Когда поднимается пыльная буря, следом обязательно идет дождь. Повезло же тем, у кого автомойка в Бекабаде!
    - Ну ты даешь, пацан! Откуда ты все это знаешь, у кого научился?
    - Разве обязательно, чтобы кто-то учил, - отрезал он и перешел к делу. - Машину будем мыть? А мотор? Или только наведем марафет?
     - Если договоримся, то будем мыть все.
    - Не буду запрашивать цену как за коня или верблюда. Нам хватит и одного цыпленка.
    - Надо же! - Я вышел из машины. - Ты хоть раз видел живого коня или верблюда, или хотя бы цыпленка, «аксакал»?
    - Ну что сказать?.. - задумался «аксакал» и продолжил: - Может, самого верблюда и не видел, но его катышки точно видел!
    - Молодец! Ты откуда такой красноречивый? Сельский, что ли?
    - Не обязательно жить в селе, чтобы отличать коня от верблюда.
    - Итак, сколько стоят твои услуги?
     - Если мыть всю машину, снаружи и изнутри, и мотор, то двадцать пять тысяч.
     - Двадцать пять тысяч?! - Я деланно вытаращил глаза. - Ты что? Имей совесть, парень!
    - Спорить и торговаться я буду, но зато работаю от души. А то удача отвернется.
    - Ты прямо, как старичок, все пословицами да прибаутками сыпешь. Давай, соглашайся на пятнадцать тысяч. И сам буду помогать.
    - Окончательно – двадцать. Согласны?
    - Так уж и быть, добавлю еще пять тысяч за то, что такой умный. Двадцать так двадцать!
    Мальчишка обрадовался, и мы пожали друг другу руки. Рука у него была крепкая и жилистая. 
    - Как тебя зовут?
    - Анвар.
    В тени дерева я увидел табуретку, на ней лежала большая книга. Это был роман Адыла Якубова «Сокровища Улугбека». Вместо закладки - тонко заточенный карандаш. Некоторые фразы подчеркнуты: «Вышедший на поле воин не станет задумываться...».
     Меня отвлек какой-то шум. Смотрю, Анвар старым пылесосом тщательно чистит сиденья. От соседнего здания к дереву была протянута электропроводка. В самый разгар лета, когда его ровесники отдыхают за городом, в тенистых лагерях, только совсем бессовестные родители могли отправить такого смышленого паренька зарабатывать деньги... 
    - Все ребята гоняют мяч, почему же ты работаешь? - спросил я, подавая ему ведро воды.
    «Мудрец сказал: «Легкой участи не жди,
      Используй то, что встретится в пути...»
    Я чуть не выронил ведро из рук.
    - Дядя, это лишь занятие. Зачем бездельничать? Может, в будущем стану бизнесменом, открою свою автомойку.
    - Откуда так хорошо знаешь газели Навои? - с подвохом спросил я.
    - Не притворяйтесь простаком. Ведь это стихи Абдуллы-ака.
    Далеко не все взрослые знают наизусть стихи Абдуллы Арипова, а этот мальчонка, так уместно процитировавший его строки, называет великого поэта словно родственника – «ака». Я был чрезвычайно поражен, но не унимался: 
    - Какой такой Абдулла-ака? Что, у тебя старший брат - поэт? Пишет стихи?
    - Дядя, я разочарован. Неужели, дожив до таких лет, вы не знаете, кто такой Абдулла Арипов?
    - Знаю. Но откуда я мог знать, что он твой брат?!
    - Машину будем мыть шампунем или хозяйственным мылом?
    - А чем лучше?
     - Если мыть шампунем, то машина будет блестеть, будто только что с завода. Но позже это может плохо отразиться на краске.
    «Хоть и говорун, но опытный», - подумал я и сказал:
    - Тогда моем хозяйственным мылом.
    - Хорошо, сделаем.
    - Итак, кем тебе приходится поэт Абдулла Арипов?
    - Никем. В жизни его не видел. У нас дома так заведено – мы называем наших любимых поэтов «Абдулла-ака», «Эркин-ака», «Оман-ака». Точнее, мама их так называет.
    - А что, твоя мама пишет стихи?
    - Наверное, раньше писала. Она знает наизусть множество стихов Абдуллы Арипова, Эркина Вахидова, Омана Матчона. Вы еще не видели моего братишку - как он декламирует стихи!..
    - А чем занимаются твои родители?
    - Мама преподает в школе узбекский     язык и литературу. А чем занимается отец, не знаю. Он бросил нас.
    - Извини.
    Стоило бы сказать пару «ласковых слов» подлому мужику, бросившему из-за какой-то «юбки» такую просвещенную женщину, умных и трудолюбивых детей! Но какой сейчас от этого толк?!
    А мне хотелось продолжить совершенно заворожившую меня беседу, но, не зная, как это сделать, я задумался.
    - Анвар, ты когда-нибудь отдыхал в лагере?
    - Конечно! Каждый год езжу в Кумушкан. Отличные места. Но в этом году поехал только братишка. Я, наверное, не смогу.
    - Почему?
    - Мама опять попала в больницу...
    - Что с ней?
    - У нее рак челюсти.
    Анвар глубоко вздохнул.
    - Вы подержите ведро? А то может упасть на мотор.
    - А как же родственники, махалля, соседи... помогают? Не трудно вам одним?
    - Родственников у нас нет. Мои родители выросли в детском доме. Соседи, махалля, школа, доктора – все помогают. Грех жаловаться. Однако, вы сами понимаете, рак – страшная болезнь. У бедной мамы выпали волосы. Операция сложная, лекарства очень дорогие. Мама все время плачет и говорит: «Если бы был в доме мужчина, может, не случилась бы со мной эта беда». Все время говорит: «Если я умру, с кем останутся мои дети?». Я отвечаю: «А я разве не мужчина?». Говорю ей: «Вы не умрете! Я найду все, что нужно – деньги, лекарства – все сам достану». Я сказал маме: «Я сам вас вылечу. И за братом буду приглядывать сам». Все расходы на прошлую операцию я заработал сам. Но она все равно плачет и плачет...
    - Сколько лет твоему братишке?
    - Восемь. Перешел во второй класс.
    - С кем вы сейчас живете?
    - Вдвоем с братом, - он зачерпнул ведром воды из арыка и облил сверху машину. - У нас на Юнусабаде двухкомнатная квартира. Умею и готовить, и стирать. Успеваю и маму навещать.
    У меня запершило в горле... Прощаясь с этим живым и не по годам сильным, мужественным мальчиком с большими горящими глазами, я дал ему тридцать тысяч сумов...
    Он пересчитал деньги и вернул десять тысяч:
    - Мы ведь договорились за двадцать. Давайте не будем нарушать договор. Ведь слово надо держать. Договор – дороже денег.
    - Ладно уж, бери, можешь ведь разок угоститься с братом мороженым.
 - Спасибо, дядя! На мороженое, слава Богу, у нас есть деньги. А вы лучше приезжайте еще...  
                       
Перевод с узбекского Зебо Бобоевой.

• Назад
• Вперёд