Зульфия (1915-1996)

Зульфия (1915-1996)

ТЮЛЬПАНЫ

Тюльпаны, тюльпаны, -
Повсюду тюльпаны,
В тюльпанах вселенная вся:
Вдали водопад заклубился багряный.
Над самым ущельем вися.
А здесь, предо мною,
Сияя, ликуя,
Лежит беспредельный ковер,
И дальше ни шагу ступить не могу я, -
К тюльпанам прикован мой взор.

Ну что ж, повинюсь,
Я была молодою,
Топтала, срывала цветы,
Хотя и пленялась я их красотою,
Мне не было жаль красоты.

Как жадно цветы вырывала я с корнем,
Дивясь то одним, то другим,
И красное пламя тюльпанов
Я к черным
Глазам прижимала своим.

Как будто на ватном цветном одеяле,
Лежала на поле ничком,-
И горы теснились,
И долы пылали,-
Я их обходила пешком.
Прошли облаков
И годов караваны... Долины пылают опять.
О нет, ни за что не осмелюсь тюльпаны
Теперь я топтать и срывать.

И мысленно я заклинаю прохожих
Земную беречь красоту:
Взгляните!
На детские щеки похожи
Долины в румяном цвету!

Мне кажется:
Каждый трепещущий венчик -
Живой кровеносный сосуд.
Как дети в семье жизнестойкой,
Пусть вечно
И вольно тюльпаны растут.
Тюльпаны -
Младенцы весеннего края!
Тюльпаны - вблизи и вдали...
Над ними я песню свою простираю,
Как над колыбелью земли.

Перевод И. Лиснянской


БЕЗЫМЯННЫЙ ПОДАРОК

Был он прислан - букет безымянный -
В день счастливый, в день свадьбы твоей.
Взволновалась ты,- это ль не странно?-
Иль цветов не видала пышней?..

Но казалось тебе, что усталость
И раздумье легли на цветы.
Точно чья-то душа сомневалась:
"Может статься, рассердишься ты?.."

Кто прислал их?.. Кто тот, неизвестный,
Что и встречи с тобой не искал?..
Но подарок его бессловесный
Тайно сердце твое приласкал.

Верно, кем-то была ты любима,
Чья-то ласка - робка и нежна -
Вкруг тебя трепетала незримо,-
Не видна, как при солнце - луна.

Кто - он? Где он? Узнаешь едва ли...
Но когда бы для каждой, для всех
Вот такие цветы расцветали,-
Жизни цвет не увял бы вовек!

Перевод Ю. Нейман


СИРЕНЬ

Сирень, сегодня в утреннем тумане
Я видела, как легкий ветерок
Своим прохладным шелковым дыханьем
Погладил каждый твой листок.

Ты шевельнулась, дрогнула листвою,
Бутоны превратились вдруг в цветы.
Так что же он сказал тебе такое,
Что расцвела, что засияла ты?

Я знаю, он пришел к тебе с приветом,
Который передал любимый друг.
Ты озарилась радостью и светом
Любви, не знавшей горя и разлук.

Ты замирала и качалась снова,
Ты долго ветерку смотрела вслед-
Когда же мне от друга дорогого
Счастливый ветер принесет привет?

Перевод Н. Гребнева


ЛУННАЯ НОЧЬ

Бывал ли ты в ночном саду,
Обрызганном луною?
Земного мира красоту
Постиг ли ты со мною?

То дремлет в облаках луна,
То внемлет веткам вишен,
То скачет неуком она,
И в речке топот слышен,

То блещет зеркалом в пруду.
Я встала над водою
И встретилась в ночном саду -
Лицом к лицу - с собою.

Ловлю звезду, еще звезду
И смешиваю вместе,
И по родной земле иду
С охапками созвездий.

Земля похожа на ковер:
Луна, как мастерица,
Древесный выткала узор
И листьями гордится.

Забыты лужицы дождем,
И тысячи осколков
Луна разбросила кругом,
Как будто их нащелкав.

Блестит роса,- иль то огни.
Рассыпанные ветром?
И все таинственно в тени.
И ясно в мире светлом.

Как может спать сейчас в гнезде
Бесчувственная птица!
Но сон живет во всем, везде,
И только мне не спится.

Лицо подставила луне,
И в ярком чуде этом
Луна - на мне, луна - во мне,
Слилась я с лунным светом.

Зачем же радость бытия
Мы делаем короче,
От наших дел дневных тая
Блестящий праздник ночи?

Перевод С. Липкина


МЕЧТА

Как тебя ни гнуло б, ни клонило,
Выпрямишься с прежней прямотой,
Если есть в тебе живая сила,
Та, что называется мечтой.

Дом, в котором и двоим-то тесно,
Дом, в котором жизнь пустым-пуста,
Станет шире, чем простор небесный,
Если в нем пропишется мечта.

Сердце без мечты - без крыльев птица.
Но, когда мечта к нему придет,
Заодно с вселенной может биться
Сердце, устремленное в полет.

Захочу - с мечтой, подругой смелой,
На вершине встречу синеву,
А глядишь, мечта - как лебедь белый:
С нею все моря переплыву.

Чуден мир, мечтой преображенный,
Труд природы, труд людских веков,
Ясно, благодарно отраженный
В зеркалах прозрачных родников.

Нам нельзя мечту переупрямить,
Ведь мечта сильнее всех светил.
И того приводит нам на память,
Кто из памяти не выходил.

Жизнь тогда рождается сначала -
Что ушло, то возникает вновь.
То, что я мечтою называла,
Назову по-новому: любовь.

Проницательнее светит разум,
И яснеет времени поток:
Пыль дороги кажется алмазом,
В каждом камне вижу я цветок.

Каждая былиночка прекрасна;
Все, что дышит и живет кругом,
Жаждет и настойчиво и страстно
Стать моим трудом, моим стихом.

Сны, что приходили к изголовью,
Властно оживают наяву:
То, что называла я любовью,
Ныне вдохновеньем назову.

А в душе то робость, то отвага,
И со мной до самой темноты
Карандаш и белая бумага -
Светлое оружие мечты.

Перевод С. Липкина


ЗДЕСЬ РОДИЛАСЬ Я

Здесь родилась я. Вот он. домик наш,
Супа под яблонею земляная,
На огороде низенький шалаш,
Куда я в детстве пряталась от зноя.

В садах зеленых улочек клубок;
Гранат в цвету над пыльною дорогой.
И в свежей сени рощи родничок -
Осколок зеркальца луны двурогой.

Заоблачные главы снежных гор.
Весенние, в тюльпанах алых, степи
И белых хлопковых полей простор -
Для глаз моих полны великолепья.

Затем, что здесь явилась я на свет,
Навстречу жизни здесь глаза открыла,
И здесь, не зная горя с детских лет.
Свободу я и счастье ощутила;

Затем, что здесь, ключей весны звончей.
Любовь во мне впервые зазвучала,
Что здесь я, в тишине живых ночей,
Весенним водам тайну поверяла.

Когда в садах звенели соловьи
И расцветали пышные сунбули,
То с ними песни родились мои
И, оперившись, крыльями взмахнули.

И лучшие из песен, спетых мной,
Советской посвятила я Отчизне.
Ведь счастье живо лишь в стране родной,
А без нее горька услада жизни.

Вот почему мне Родина милей,
Дороже мне, чем свет дневной для глаза:
Любовь к ней говорит в крови моей,
Напевом отзываясь в струнах саза.

Когда ворвался враг в родной предел,
Творя смертоубийственное дело,
За каждый дом, который там горел,
Я жаждою возмездья пламенела.

Я верила, что светлый день придет -
Исчезнут эти тучи с небосвода,
И жизнь опять счастливо зацветет
Под солнцем правды, мира и свободы.

С надеждою в грядущее, вперед
Гляжу я зорче молодой орлицы.
И ярко предо мною предстает
В победном торжестве своем столица.

И, верою незыблемой полна
В победу нашу, саз беру я в руки.
Тебе, о мать, тебе, моя страна,
Стихов, из сердца вырвавшихся, звуки!

Перевод В.Державина


ПРИЗНАНИЕ

Ты отважен, юноша правдивый,
Полюбив, ты втайне не горишь.
Черноглазый мой, карноречивый,
О любви мне первый говоришь.

А свою любовь я в сердце скрыла,
К ней не допуская никого.
Я одна лелеяла и чтила
Тайный пламень сердца моего.

И любви закованное слово
Из горящих уст моих рвалось,
Но молчать решила я сурово,-
Пусть бы мне погибнуть довелось!

Я не знала: ты любил ли прежде?
Я не знала: ты другой любим?
Я не знала: верить ли надежде?
Я не знала: будешь ли моим?

Думала я: не велит обычай
Первой разговор любви начать.
Он - клеймо на чистоте девичьей!
Но теперь я не могу молчать.

Долго я в себе искала силы -
Силы не нашла сильней любви,
Я люблю тебя, волшебник милый,
Душу мне любовью оживи!

Перевод С.Липкина


НАВСТРЕЧУ

Потупившись, идет по пыльному Ташкенту
Средь праздничной толпы суровая вдова…
Старушка на букет повязывает ленту,
И пахнет розами густая синева.

Знамена алыми струятся парусами.
Колышется людской взволнованный прибой
И арбы, крытые пунцовыми коврами,
И гулкие авто спешат наперебой.

К вокзалу все спешат, пылая нетерпеньем,
И плача, и смеясь, и вороша цветы…
Вдова глядит им вслед. И горестным смятенье
Искажены ее спокойные черты.

И входит в дом она, где в теплых бликах солнца
Глазами строгими глядит навстречу ей
Большой портрет того, кто с битвы не вернется
И не осветит дом улыбкою своей.

Облита холодом внезапного страданья,
Как будто на портрет взглянула в первый раз,
Стоит она без сил и словно без дыханья,
И слезы крупные текут из черных глаз.

—Они идут встречать…
Чтоб встретиться с тобою,
Весь мир бы я прошла послушною стопой,
И жизнь бы отдала счастливою рукою
За краткий миг один свидания с тобой…

О, как цветы цветут!.. Все горести и беды —
Разлуки тяжкий мрак, давивший столько лет,—
Сгорели, сгинули в сиянии победы,
И воинов своих встречает наш Ташкент.

Они шагали в бой плечом к плечу с тобою,
Делили хлеб и соль, атаку и привал,
Они тебя, родной, засыпали землею,
Освободив село, где ты в сраженье пал.

Встречает их народ. А я, согнувши плечи,
Потухшие глаза от светлых прячу звезд.
Одна стою. Цветы и те цветут для встречи,
И даже птицы к ним летят из тихих гнезд!

Решимостью полна, в цветник она вбегает.
Хозяйкою идет по пояс меж цветов
И розы яркие по цвету подбирает,
Отряхивая пыль с румяных лепестков.

На площади толпа шумит веселым ливнем.
Подходит эшелон! Подходит он, смотри!., …
И женщина стоит, обняв рукою сына,
С охапкой красных роз, в сиянии зари.

Перевод с узбекского С. Сомовой


СТРОКИ ПАМЯТИ

Все, что ни сбудется —
все позабудется:
свадеб туман, облаков колыбель,
день, когда первенцем сердце любуется,
час, когда горечь входит к тебе.
Друга измена,
мука работы,
юные годы,
прошлые годы…
Только вовеки любовь не состарится —
и сохранится с ней рядышком та
горечь отчаянья: вечно останется
смертью оставленная пустота!
Что там ни сбудется —
но не забудется
перед рассветом рухнувший дом
и, как вдова безутешная, улица —
в миг этот первый, с горем вдвоем.
Что там не сбудется,
что не исполнится,
стоит палаток вспомнить ряды —
снова нам руки братские вспомнятся,
что удержали над бездной беды…
Как я бродила тогда в этом городе
с сердцем, разбитым, как эти дома,—
в муке молчания, в горестном говоре
общую боль испивая до дна!

Гром из-под ног
голосом рока
сон наш до срока
грозно пресек.
Швы разошлись
в мирном убежище,
в грохоте, скрежете
разом вчерашняя кончилась жизнь…
Слышу зловещее это гудение
и материнской тревоги слова,
дрожью ребенка в полуночном бдении
снова на миг наполняюсь сама.

Город мой древний, предков наследство,
ты ль еще это?..
Как же забыть нам братскую помощь,
око прожектора в душную полночь
и экскаваторов добрый гром,
братские руки, что из развалин
снова наш город к жизни воззвали
и возвратили рухнувший кров!..
Вот я снова брожу в этом городе,
прямая, как водопад с горы,
но не встречаю в уличном говоре    
и отголоска горькой поры.
Улицам новым — трагедии сверстницам
долгая, светлая юность дана.
Окна, как очи влюбленные, светятся —
это любовь заселила дома!
…Пусть не случится беды повторенье.
Если же встанет над ясностью дней —
город мой милый, город мой древний,
ты устоишь перед ней!

В дружном усилье
верные руки тебя возводили.
Вложено сердце в дома.
Башни, как песни, летят в поднебесье!
Строки той песни
я повторяю сама.
Гляну—и солнце слепит мои очи…
А в ароматной ночи,
город мой милый, город мой отчий,
окон ловлю я лучи.
Братья-строители! Подвиги ваши
передо мной наяву:
точно по Волге, Днепру или Вахшу,
реками улиц плыву.
То, что подсказано жизнью самою,
просится в песню мою.
Реки сливаются в мощное море,
братья — в большую семью.
Тем, что отстроили радостный город,
будем гранить без конца
памятник вечный, памятник гордый -
памятник в наших сердцах!

ГОДЫ

Какой-то холод у меня в груди.
Как бы мороз
грозит ожогом плоти.
Ведь, помнится, сгорала я в пути —
а где в былом
такую боль найдете?..
Какой-то лед на сердце у меня.
Печаль войдет — он тотчас заморозит.
Ворвется радость, светлый сколок дня,
он и ее
ледышкой в чашу бросит.
Так замерзают жаркие слова.
Так остывает с полпути обида.
И, как под град попавшая листва,
так вся насквозь
я льдинками пробита.
Ужели вправду — это все года?..
Так, помню, я смотрела па кою-то
и думала: не будет никогда,
чтоб так меня
переменили годы!..
И слез-то обо мне никто не льет.
Сама б я, что ли, плачем разразилась?..
Но вот в груди лежит, как камень, лед,
и я терплю.
Терплю, скажи на милость!..
Когда ж тот холод в мой вносили дом?
Душа моя — когда его касалась?


ГОСТИ

Как обернулось этим синим льдом,
что негасимым пламенем казалось?
Распахни окно!
Синий свод висит,
и сияет весна, и снова
эти гости мне нанесли визит
в семь утра
или в полвосьмого...
И поют ветра,
и запеть пора    ,
да никак не найду я слова,

Я приму гостей —
отпусти, постель!
Там, где солнца пятно упало,
где карниз зазря
столько дней пустел —
голубей примостилась пара,
Распахнуть окно
и вглядеться в них...
Вновь почувствовать жизни радость,
даже если ты нагляделся, вник
хоть вот в эту, чужую радость,

Или, лучше, нет —
ты не тронь окна.
Погляжу на свет,
полежу одна.
Видно, тронуть грех
эту тишь да гладь,
от чужих утех
свою долю брать...
Распахнешь окно,
распугнешь гостей —
так нежна у любви основа,
что дождусь ли вновь я от них вестей,
соберутся ли вместе снова?..

А в моем окне
синий свод висит.
Снова гости мне
нанесли визит…


ЛЮБОВЬ

Когда восходит диск рассветный
над сном
полей и городов,
от всех поверий и поветрий
освободиться мир готов.

Сдается мрак,
и сумрак тает,
и все, что полночи к лицу...
Мир, пробуждаясь, обретает
неизъяснимую красу!

Так и любовь...
До срока дремлет
во всем —
бессмертном и живом!
Ее огонь, как время, древний,
в себе несем, пока живем.

Он спрятан в нас,
как искра в камне.
Но стоит ей сверкнуть хоть раз —
все безразличье разом канет,
вся холодность покинет нас.

И счастья лик, едва разгадан,
глядит из каждого окна,
и сердца солнцем незакатным
любая даль освещена.

А ты шагал по жизни строго,
весь этот пыл тебе претил.
Силков не ставил по дорогам,
по тайным тропам не бродил;
всем ухищреньям нежным чуждый,
с расчетом трезвым заодно,
за раковиною жемчужной
не опускался ты на дно.

За годом год стремился, ровен;
и ночь как ночь, и день — как дань...
Так на каком же повороте
тебе открылась эта даль?

Когда,
имен не называя,
ворвался в сердце ветер,
свеж,
и встала туча грозовая,
вся исторгающая свет?

И тенью крыл своих покрыла,
и ярким светом облила,
и без сраженья покорила,
и, покоривши, вознесла...

Любовь!
Она не просто слово
что, может быть, других звучней.
Ты в ней не повторишь другого
и сам не повторишься в ней.

Она не дрогнет пред грозою —
она сама и есть гроза.
И не прельстится красотою —
она сама и есть краса.

Она сквозь пошлость,
ложь
и косность
стремит пронзительный полет
и в искренность тебя,
как в космос,
всей сердца силою
пошлет.


БУДЬ РАДА

Будь рада!
Опять из-за горной ограды
на листья, на гряды
ударил рассвет,
и гроздья его невесомого града,
не тая, повисли в прохладной листве.
И вздох твой возносится к синим глубинам,
к любимым
в глухом отдаленьи любом,
и голуби на языке голубином
толкуют об этом же дне голубом.
Будь рада!
Из черной тоски неуюта,
из мрака — из ночи внутри и вовне —
опять в это светлое, щедрое утро
тебя вознесло на высокой волне.
Будь рада и чувствам, и взорам здоровым,
дорогам,
бегущим сквозь яркость и тень.
Будь рада тому, что еще раз дарован
огромный,
скончанья не чающий день.
Будь рада!..
Тому, что тебя не украли
у света, у сада,
и вновь ты в долгу
у этого солнца, у милого края,
у слез,
что светлей не текли на веку...

Перевод с узбекского Александра Наумова

В ПУТИ

Пути, селения, моря п города, —
То по земле мой путь, то в небе, то водою.
Судеб людских и стран пестрящая чреда
С их мыслями, борьбою и страдою.

Со мной в дороге — песнь, любовь, порыв, —
Как солнце я в нуги и как планета.
И даже ночью сон, мне путы свив,
Плывет со мною в даль — к лучам рассвета.

А мне на время путы не накинуть,
Над смертью и над жизнью — путь-дорога.
Что ни пишу, всё — жизнь в ее глубинах,
Простого сердца трепет и тревога.

НЕСОТВОРИМОЕ

Снова в путь, сердцу нет угомона,
Радость плещется, к песне маня.
Всё мне хочется видеть бессонно,
Будто всем дело есть до меня.

В кишлаках что ни вижу, — всё — диво,
Каждый миг — очарованный сказ.
Земляки, я лишь вами счастлива,
Мне — ни жизни, ни песни без вас.

Я звала — где герой знаменитый?
Вдруг — колхозница, вид ее строг,
Облик весь ее, ветром омытый,
Вдохновенней несложенных строк.

Запыленная, в ярком наряде, —
Солнце с полем вдвоем — в пей одной!
Ширь души, само время — во взгляде, —
Красота всей заботы земной.

На руках огрубелых — сиянье,
А глаза — словно песню струят.
Не опишешь и в долгом сказанье
Рек, поющих в ней, искристый лад!

С чем сравнить ее вольную смелость?
Ее мудрость воспеть и не тщись!
В ее речи поэзия пелась,
Словно радостным зовом: «Учись!»

Вся она — воплощенное счастье,
Светлых крыльев полетная высь,
Всё в ней — с жизнью в надежном
И воспеть я должна саму жизнь!

Но в том образе всё неуемно —
Радость хлеба, любви, бытия.
Всё в искусстве велико и скромно,
О страна моя, гордость моя!


ЛУКАВООКАЯ

Она беспечно нежилась в волнах,
И вдруг кольцо скользнуло в глубь потока.
Смятенье мыслей — вихрем, боль и страх:
Что за беда грозит лукавоокой?

И — рыбьим холодом сковало стан,
Взор ищет дна, глаза полны слезами.
Подарок мужа! Счастья талисман!
Берёг любовь, блестя на перстне, камень.

Вот баловню судьбы какой урок!
Удача — прочь причудою шальною.
Упустит ведь... Глядит — кто бы помог, —
Ужель любви погибнуть под волною?

А над кольцом потоки волн со дна
Песок вздымают выплеском игривым,
И женщина следит, пригвождена:
Блестящий камень... кольчатым извивом,

Улиткою — ползет, манит на дно.
И женщина — в поток но воле зова.
Пускай кольцо теченьем снесено,
Она за пим на полюс плыть готова!

А белый палец след кольца хранит,
Пронзает сердце болью отупелой.
Поток бушует, алчной злобой взмыт,
Ударами как будто крошит тело.

Взрезая цепи волн, она плывет,
Преследует, преследует потерю...
А дома — муж, — он дням теряет счет.
Он ждет лукавоокую, он верит...

* * *

Жизнь проходит, но н не жалею,
Сердце рвется к труду и перу.
Беды могут быть счастья сильнее,
По победа дается добру.

Я вольна, никому не подвластна,
Не сломить меня, бурей круша.
Пусть не все безмятежно и ясно,
Живы чувства во мне и душа.

Чтоб напев мой был людям желанен,
Мне ни мига не жить без огня.
Среди всех, кто-в труде неустанен,
Вспомяните хоть раз и меня!

Перевод с узбекского Сергея Иванова

ПРИШЛА ВЕСНА, СПРАШИВАЕТ О ТЕБЕ

Хамиду Алимджану

Живым дождем омыв миндаль,
В рассветный час пришла весна.
Полетом птиц наполнив даль,
Тревожа нас, пришла весна.

О, как любил ты час ночной,
Когда готов зацвесть урюк,
И аромат земли сырой,
И почек хлопающий звук!

За ворот зиму ухватив,
В рожок пастушеский трубя,
Твердя любимый твой мотив,
Весна пошла искать тебя.

И, чтоб скорей тебя найти,
Став ветром, ворвалась в сады
И обыскала по пути
Все — от пустыни до воды.

И так озлилась, не найдя,
На белый свет, на свой простор,
Что стала бурею, гудя,
И покатила камни с гор.

Она спросила пастухов,
Стада пасущих: "Где поэт?"
Но нет у горя добрых слов, —
Они молчали ей в ответ.

Тогда, оборотясь лучом,
Весна вошла в мой темный дом,
Спросив у слез моих: "О чем?",
Склонилась над ребячьим сном.

Моих детей, твоих детей.
И, не найдя тебя опять,
Не видя более путей,
Мне сердце начала пытать.

"Где тот, который ждал меня
На перекрестке всех дорог,
Тревоги от себя гоня,
Налюбоваться мной не мог?

Зачем покинул свежесть трав,
Тюльпаны и в цвету урюк?
Зачем, строки не дописав,
Перо он выронил из рук?

Где те прекрасные слова,
В которых я любила цвесть,
В которых я была жива,
Еще прекраснее, чем есть?

Зачем ты в черном и в слезах?
Зачем молчишь ты мне в ответ
И снег не тает в волосах?
Где тот певец, где тот поэт?"

Дай руку мне... Молчат уста.
И молча я ее веду...
В тени безлистого куста
Могила выросла в саду.

Тогда весна умчалась прочь,
Неся с собой мою печаль,
И над могилой в ту же ночь
Зацвел, как облако, миндаль.

И песню, спетую тобой,
Запел на ветке соловей.
И мир, разбуженный весной,
Шумел над памятью твоей.


МАТЬ

На коне черногривом домой возвращается
Председатель колхоза, объехав поля.
В колыбели ребенок, как облачко белое,
Улыбается, пальчиками шевеля.

Вот с коня соскочила. И, полная нежности,
Наклоняется мать, как рассвет над цветком.
Что на свете чудеснее детского лепета
И дыхания, пахнущего молоком!

О, с каким нетерпеньем ее ожидали здесь,
О, как нежно ребенка она обняла!..
Материнская грудь пахла теплою мятою,
Словно летнее солнце, горячей была.

А когда засыпает ребенок накормленный,
Виновато ему улыбается мать,
И неслышно уходит из маленькой комнаты,
И, как ветер, уносится в поле опять.

В поле ждет ее хлопок, ждут люди любимые,
И вечерние сводки, и столько забот!..
Эта юная женщина с тихой улыбкою
Образцово большое хозяйство ведет.

Вот и ночь. Потемнели просторы зеленые.
О трудом заработанный час тишины!
И хозяйка колхоза сидит, призадумавшись,
На скамье. И в глазах ее звезды видны.

А вокруг нее дышат кусты пышноцветные,
Отражаясь в бегущей по полю воде.
Длится ночь, и клинка рукоятью алмазною
Месяц в каждой блестит поливной борозде.

Каждый куст, каждый слабенький стебель хлопчатника
Как детей на груди, согревала она.
И чем больше труда и заботы в них вложено,
Тем счастливей народ, тем прекрасней страна.

Спит ребенок. Спит поле в сиянии месяца,
А душе материнской покой не знаком.
Понимает ли мать, что мечты ее, помыслы
Этот мальчик впитает с ее молоком?

Понимает! Поэтому с ласковой гордостью
Смотрит в детские очи, в просторы степей —
Видит этот колхоз повсеместно прославленным,
Видит сына хозяином новых полей.


ЗАВИСТЬ

Колышется река передо мной,
Так много жизни в этом колыханье.
Река сверкает солнцем и весной,
Живительно для нас ее дыханье.

И это зависть вызвало во мне?
Подобен океану мой народ,
А речка, что скрывать, не многоводна,
Где ей положено, там и течет,

А я по всей земле пройду свободно.
Так что же зависть вызвало во мне?
Но от реки я глаз не оторву, —
Вскипают волны, пенятся в избытке,

Они вобрали неба синеву,
В них блещут солнца золотые слитки.
Щебечут птицы над водой реки,
Им по сердцу волнистые качели.

Коснувшись влаги свежей, ветерки
С ее прохладой в город полетели.
Не это зависть вызвало во мне...
Живое пламя в сердце у меня,

В нем есть любовь и ненависть святая:
Ведь я сама возникла из огня.
Дочь солнечного, огненного края.
Так что же зависть вызвало во мне?

Слежу я долго, жадно за водой,
Мне глиняная видится ограда.
Держа кетмень в руках, старик седой
Поит речным потоком землю сада.

Косичек влажных льется серебро,
Вода струится по земле душистой;
Моя душа, чтоб с ней творить добро,
Стремится к ней, к такой простой и чистой.

Девчонка пригоршнями из реки
Пьет воду... Как мне хочется, чтобы каждый,
Чье сердце зажжено высокой жаждой,
Испить пришел бы из моей строки!
Так вот что зависть вызвало во мне!


НАВСТРЕЧУ ПЕСНЕ АЛАТАУ

В какую бездну сбросить я смогу
Все то, что путешествовать мешало?
В огне какого гнева я сожгу
Мое перо, что долго так молчало?

Пора, как ветру, мне начать полет,
Пора мне обратиться в слух и зренье,
Чтоб видеть, слышать, как земля поет
И превращается в стихотворенье!

Уму и сердцу нужен ли покой?
О Алатау, я покой разрушу!
Вот песня льется горною рекой —
И я навстречу ей открою душу.


ДРУЗЬЯМ МОИМ

Как сердце у меня сейчас болит!
От одиночества растет усталость.
Нет, мне никто не причинил обид, —
По вас, друзья, душа изголодалась!

Без вас я ввергнута в пучину бед.
Когда б сейчас всех вас могла собрать я!
Без ваших жарких споров и бесед
Мне жизнь — не в жизнь, друзья мои, собратья!

И по бумаге чуть бредет перо
Лишь потому, что жгучее желанье
Всех вас увидеть так во мне остро,
Что не хватает силы для посланья!

Где вы, друзья?.. Я прилечу, спеша.
Пусть вы меня, случалось, побеждали,
Но в спорах закаляется душа,
И, закалясь, она — прочнее стали.

Покой мне вреден. Моему перу
Не тишина нужна — боренье, пламя!..
Так я живу. А если и умру,
То пусть умру в кругу друзей, меж вами!


ЗВЕЗДНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ

"Не светят звезды", — так нам говорят.
В природе странностей таких довольно.
Но, если в небо устремляешь взгляд, —
Глазам от звездного сиянья — больно.

О тайнах звезд спросите у меня.
Я знаю силу звездного накала —
Не раз в потоки звездного огня
Я, восторгаясь, душу окунала.

А звездный дождь?! В жестокий час тоски
Те ливни звездные забыть могу ли?!
Они пылали, зимам вопреки,
И грели, словно солнышко в июле.

И если кто тебя звездою звезд
Признает и полюбит беспредельно,
Расслышишь ты и через сотни верст
Звучанье звездной песни колыбельной.

• Назад
• Вперёд