Мэйден (1979)

Родилась 30 июня 1979 г. в Ташкенте. Поэт, прозаик. Участник 5-го Ташкентского открытого фестиваля поэзии (2006). Живет в Ташкенте.

ВЫХОД
Пойти на кухню. Открыть форточку. Поставить на плиту чайник.
Насыпать в чашку дешёвый, растворимый кофе. Ложку сахара.
Немного сливок.
Достать из ящика сигареты.
Долго искать зажигалку. Прикурить.
Затянуться. Зажмуриться от удовольствия. Выпустить дым.
Сесть на табуретку. Облокотиться на стол.
Смотреть на огонь. Ждать.
Выключить газ и налить кипяток в чашку.
Размешать кофе ложечкой. Сделать глоток и обжечься.
Сказать: «Чёрт!»
Поставить чашку на стол и затянуться снова.
Пойти в комнату. Включить телевизор.
Пощёлкать по каналам. Ничего не найти.
Выключить телевизор и затушить недокуренную сигарету.
Взять в руки телефон. Набрать номер.
Слушать длинные гудки. Не плакать.
Пройтись по квартире. Посмотреть, всё ли в порядке.
Написать письмо. Короткое.
Оставить его на столе.
Подойти к окну. Открыть его.
Вдохнуть холодный обжигающий осенний воздух.
Сесть на подоконник. Смотреть на прохожих.
Взлететь.
Вниз.

* * *
повисшая штора выброшенная за окно порывом ветра
словно высунутый язык собаки
безнадежно разговаривает с облаками
пританцовывая на цыпочках
она поднимает к небесам свои края
похожие на отборные каллы
безразличие расходится кольцами в колодце зеркал
исчезает сознание
как дыхание со стекла
вставленное в оконную раму с видом на Млечный путь
треснутым колокольчиком поет ибис
разбрасывая пятнами окрест свою тень

тебе нужен тот кого можно дождаться из рая
огонь дышит миррой там
где жемчуга разгоняют позолоту небес
которые ничем не питаются
человеческая плоть рождена
ни для чего другого как для сновидения свиданий
свидание может осквернить
взгляд путника воспламененным крылом подсознания
цвета мирабель и не простясь
уйти сбросив одежду

в колыбель самой ранней надежды падает погремушка грез
и разбивается на множество слухов
крылья бабочки дрожат трепетом
в паутине патины перед неизвестностью
собирая пыльцу для радуги пламени
новая жизнь рикошетом отскакивает от священнослужителя
и уносится в небытие
ушная раковина слушает штиль моря
морская – последний вал души

пантомима снимает маску со зрителя
под предлогом интермедии
в чьей-то груди остывает синее молоко
куст крапивы пользуется короткой памятью периферии
ночник зрачка распахивает пространство и время
сквозь ресницы бдением биением импульса
в каземате рассыпан бисер из интерьера анфилад в ознобе
дремлет снег охраняющий алого волка
словно живая вода вуаль стекает музыкой гримерных
особым приметам не нужна свобода хлебом солнца
сотовый дождь пчелиным роем
плетет из ручейков гамаки
и трофейный занавес облаков напевает дыханием вод
восковые вены фигур перенаполнены жалостью крови

не спугни идущей по жизни незагорелыми стопами

• Назад
• Вперёд