Анастасия Эм (1988)

Родилась в Андижане в 1988 г. Студентка 4 курса факультета журналистики УзГУМЯ. Стихи пишет с детства. Публиковалась в газетах «Класс», «Престиж TV», «Звезде Востока».

Есть ли место тебе…

Есть ли место тебе в моем измышляемом мире...
Если ночь так пуста, отвечая на мысли мои?
Это будешь не ты – проходящий по краю картины.
Это будешь не ты. Мне знакомы дороги твои.

Мне не хочется быть за воротами тайного города,
Огибать эти крепости, глядя на башни церквей.
Я хочу в твою сказку, где песнь обреченно и молодо
Рвет гитарные струны и тяжкие звенья цепей.

Ты ушел, растоптав все законы нелепой вселенной,
Эти детские идолы, клады моих островов...
Что я сделаю с пеплом и с вихрями пыли и тлена?
Мне не выстроить замков на месте потухших костров.

Я просила тебя у фантомов, рассветных видений,
Ты – мой призрак в доспехах, чарующий ласковый сон.
Я ждала в каждом шаге дождя твоего возвращенья.
Так ждут воина домой, в беспокойстве неспящих окон.

Все расставания одинаковы

И не так уже ново, знаешь, в который раз
Объяснять всем, что мы были разными.
Писать друзьям смс-ки сопливо-грязные.
Надоесть всем и думать, что кроме нас
Не понять никому, на чем это было замешано
Между мной и тобой, знаешь, как вдруг умолкает музыка,
И наступившая тишина – как прозрение и облегчение,
Послевкусие, в котором столько мыслей и ощущений.

Так и мы… теперь стали фантомами,
Мы – лишь в сонных картинах прошлого,
В тесном, нежном тепле между сомкнутыми ладошками,
В подлинной близости, до которой не докричаться уж…
Это время, когда все было
Так прекрасно и так бессмысленно,
Словно боги играли в рай человеческими фигурками.

Ранние рассветы над Монровиллем

Дай мне немного времени...
Обиты пороги чужими, пришлыми...
Топот ног в коридорах...
Постукивает давление,
И неспешны дороги
В сравнении с мыслями.

Дай мне немного времени...
Я решу, быть ли первому шагу,
Зазвучит ли зов крови
В бренном теле без роду и племени?

Вот бескрылое небо
Над безлюдными крышами дышит.
Приходящее будет неслышно...
Так уходит поблекшее прошлое,
И бесформенное настоящее,
Где безмолвие – только пошлое,
А радость – исключительно вящая.

Последняя ночь.
Одиночество, тишина и покой.
И вчерашние сутки теребить тонкопалой рукой.
Страх заморожен.
Нежность снега навстречу летит.
Пустынная трасса, и внутренний голос молчит.

Послушай... Я способна напеть ту забытую в детстве песню.
В трелях тоненьких горлышек
Она будет еще чудесней...

Черно-белые кадры и смутная, смутная,
Полудетская сказка, полувзрослая недотрагедия...

Прости... ты, и все вы, простите
Эти странные слезы и нелогичность событий...

Пластинки шуршат...
Я приму неуместность протеста,
Утону в этих образах...
Пойми, в этом чокнутом сердце
Остается немало места.

В ожидании ранних рассветов
Ты уймешь эндорфины, и прочую химию,
И увидишь: все просто и так нелепо,
И тебе станет легче вести эту линию.

В этой ясности, трезвости, в этом прозрении
Оставайся со мной, обними, удержи меня...
Я и так бесконечно устала теряться во времени.

Скован дом души

Скован дом души грязным дождичком,
В окна глаз влились грустные помыслы.
Что останется под одеждами,
Если плоть взорвать диким голосом?

Были, были все краски нежными,
Сердце – бешеным, чистым, огненным,
А теперь как принять форму нужную?
В кандалы цепей руки вогнаны.

Вспоминай меня неуклюжую,
Пятилетнюю, в белом платьице,
Между нами жизнь – не дотянешься,
Хрупкий мир внутри в бренность катится.

Снова зов во мне. Ты останешься.
Теплым прошлым днем на груди моей.
Тот, кто был со мной вечным паводком,
В ярком звоне брызг голубых ключей…

…А когда весна разобьет меня,
Знаешь, кротко что пророню в ответ?
Только имя твое – тихой звездочкой,
Тот, кого со мной больше рядом нет.

Мне не больно

Мне не больно бросать слезный крик в пустоту,
Быть отравленной сладким проклятьем.
Умоляю, впусти, я с улыбкой войду.
Ведь на мне карнавальное платье.

Дай мне искру тепла, дай частицу себя,
Подари мне мгновение тайны...
Страсти требуют жадно другие тела,
Я безгласно прошу подаяния.

Дай мне слово, дай взгляд, притворись, что я есть,
Что жива и цветиста страница.
Мне так страшно печать безразличья прочесть
В бесконечно приветливых лицах.

Дай мне хрупкие грезы твои охранять
Многоокой, вневременной силой,
И, проснувшись, тебя в смуглый лоб целовать,
Словно вновь обретенного сына.

Солнце мое

Приди, мое солнце,
Мое грустное, печальное солнце,
И лучистой улыбкой
Разгони облака над моей головой.
Я жива. Это точно.
А неверие – лишь оболочка.
Я несла сквозь века,
Спрятав в полу плаща, твой гобой.

У меня вид скитальца...
Но нежны и легки мои пальцы.
Они жали на клавиши
Так же медленно, как на курок.
Слез следы на асфальте
Оставляют презренные нами страдальцы.
Мне не нужно любви...
Лишь вдохни в меня света глоток.

Мистерия

Я по пальцам считаю вихри,
Я секундами меряю дни,
Ветхой шалью, чертенок, вытри
Пыльных стульев худые пни.

Голозубо хохочет осень
И плетет одиночества клеть...
А наступит декабрьская проседь –
Мне внутри предстоит умереть.

Время тихо запрет на засовы
Моих дум одичавший дом.
Здесь когда-то летало слово,
Прорезая покой серебром.

Почтальон зачеркнет мой адрес,
А чертенка отправят в приют.
Но пока что мне всякая радость
Стынь и мрак превращает в уют.

Острый серп полуночи ущербной
В плесень тучи ехидно глядит.
Он сегодня так желто, так скверно
Лоб мой мраморный холодит.

Воет ночь.
Ах, чертенок, скройся...
Мне теперь никогда не уснуть.
Все вычерчивать в воздухе кольца
Да в могильную дудку дуть...

Вима Вендерса последыш

Когда ребенок был ребенком,
он улыбался в ответ на улыбку солнца.
Он останавливался
там, где другие проходят мимо.

Когда ребенок был ребенком,
ему нравились больше
пластиковые, чем золотые кольца.
Он держал вострохвостую ящерку
в коробке из-под зефира.

Когда ребенок был ребенком,
не было нужды объяснять
ему, что это значит – любовь.
В его чистых глазах была гладь.

Когда ребенок был ребенком,
он не использовал лишних слов...

Когда ребенок еще не был взрослым,
он был частым гостем
чужих фруктовых садов.
А вислоухий щенок был его самым преданным спутником.

Когда ребенок еще не стал взрослым,
сияющий ангел ему был заступником.
И много серьезных и важных вопросов
он задавал всем с любопытством и радостью.

Когда ребенок был ребенком,
он отличался заливистым смехом и конопатостью.
А еще ему нравилось
вертеть головой и прыгать на одной ножке.

Когда ребенок был ребенком,
вечность умещалась в его горячей ладошке.
И – как сейчас – он грустил, а не злился, когда обидно.
И – как сейчас – он мудрил, но улыбался наивно.

• Назад
• Вперёд