Кенесбай Рахманов (1942)

К. Рахманов — представитель талантливой поэтической молодежи. Во время службы Армии молодой поэт написал ряд стихотворений о солдатских буднях, о нашем советском патриотизме ("Родина", "Эдельвейсы увяли" и др.). Недавно им написан цикл шестистиший, в которых поэт делится с читателем своими раздумьями о жизни, о человеческих судьбах.


РОДИНА

Если вспыхнула кровь на песке, словно пламя,
Иль сломают черемухи ветку с цветами,
Иль пьяный огонь дом лизнет языками,—
Только я виноват, покарай меня, Родина!

Если сверху кирпич с новой стройки сорвется,
Если в горе старик поседелый согнется,
Если плачем дитя безутешно зальется,—
Только я виноват, покарай меня, Родина!

Если сына одна только мать потеряет,
И одна молодая жена зарыдает,
И один только сад без присмотра увянет,—
Только я виноват, покарай меня, Родина!

Если тропка покроется горной травою,
Школа будет покинута вдруг детворою,
И река берега обломает волною —
Только я виноват, покарай меня, Родина!

Если в грозную ночь пред грозой я не встану,
Если в бедственный день пред бедой я не встану,
Если, щит твой и меч, пред войной я не встану,
Только я виноват, покарай меня, Родина.

Перевод С. Сомовой


ЭДЕЛЬВЕЙСЫ УВЯЛИ

Давно уже увяли эдельвейсы
И поселились в тучах пять гостей*.
Дожди омыли города и веси,
И птицы в южных странах ждут вестей.
Как будто небу приказав: "Пролейся!"—
В объятья ливни приняла земля.
В горах давно увяли эдельвейсы,
Пришли морозы, склоны гор беля.
Пусть буря в небесах крылами машет,
Пусть ночь беззвездна, стужа все лютей,
Наш полк идет в неутомимом марше,—
Упрямее природы дух людей!
Чтоб ни было — труба зовет солдата,
И он идет, чеканя четкий шаг.
Он соловьем всегда споет для брата,
Орлиный клекот вечно слышит враг.
В горах давно увяли эдельвейсы,
Но в сердце страсть по-прежнему сильна!
Ты у огня любви в морозы грейся.
Уйдя, вернусь я снова — как весна.
__________
* "Пять гостей" — народное название пяти дней в конце сентября, когда обычно начинаются первые заморозки.


ЦВЕТЫ

Весна уходит, солнце жжет все злее,
А облака плывут снегов белей
И, видя красоту земли, жалеют,
Что влагу, подарить не в силах ей.

Забыв печаль, стою я на скале
И думаю о небе и земле.
Могучая природа оживает,
В степи цветы доверчивы, чисты,

Хоть осенью безжалостно срывает
Безумный ветер нежные цветы.
Живут цветы, и ярок их покров,
Их корни все-таки сильней ветров!

Перевод В. Сикорского


*    * *

Нельзя измерить даже океаном
Любовь к стране, что так мне дорога!
Хоть он разлит по всем меридианам,
Все ж у него есть дно и берега —
Любовь нельзя измерить океаном.
Любовь нельзя земным измерить шаром,
Любовь, что мне внушила с детства мать
Вокруг Земли при Магеллане старом
Еще прошли. Любовь же не объять,—
Любовь нельзя земным измерить шаром.
Так высока любовь моя к подруге,
Что горы в блеске солнечных лучей,
Вершины высочайшие в округе —
Лишь у подножия любви моей,
Так высока моя любовь к подруге.
И если буду уличен в измене,
Меня отчизна покарать должна,
Пусть даже мать откажет мне в прощенье,
Пусть отвернется от меня жена,
Когда я буду уличен в измене.
Я б ничего не стоил, жертва страха,—
И капли океана с этих пор,
С земного шара даже горсти праха,
И камня одного с высоких гор,
Я б ничего не стоил, жертва страха.

Перевод В. Сикорского


ШЕСТИСТИШИЯ

1

Я учился у людей всему —
Разговору, смеху и движенью,
Даже думам, даже своему
Немудреному стихосложенью.
Много я умею — то и то,
Только плакать не учил никто.

2

"Сотворен из глины, в глину превращаюсь я зачем?"—
Так скорбел Хайям печальный в баснословные года.
Что же! Живы иль мертвы мы, а закон единый всем:
От земли своей, как видно, нам не деться никуда.
Вы в земле, и мы за вами — тоже в землю, чередой,
Для того, чтоб новым людям совершать поклон земной.

3

Женился я. Они кричат кругом:
Ах, что он сделал?.. Горе, дод-вайдод!
Кого привел в родительский он дом?
Без воспитанья, чем она возьмет?
Развелся я. Кричат, что было сил:
Ах, что он сделал?.. Счастье он разбил.

4

К старику зашел рассказчику, и вот,
Словно я в музее, он — экскурсовод.
А другой старик тупым и хмурым был,
Не на кладбище ль я с ним среди могил?
Третий же старик буянил так,
Будто я не в дом попал — в кабак.

5

Девичья душа тонка, как струна,
Будь с ней осторожен и зря не тревожь.
Девичья душа тонка, как струна,
Заденешь не так — и ее оборвешь.
Ее оборвешь. А ведь, может быть, в ней —
Лады неоконченной песни твоей.

6

Листья ивы шумят на ветру.
На ветру, на юру, поутру.
Я, как ивовын лист пред тобой,
Пред моей беспокойной судьбой.
Если ветер ты — только качнешь,
Если буря — то с ветки сорвешь.

7

Как река без воды — обмелеет, забудется,
Как и сад без плодов — опустеет, забудется,
Как дорога травой зарастет, непроезжая,—
Человек без труда — захиреет, забудется.
Потому и должны мы призванье искать,
Чтобы путником средь бездорожья не стать.

8

Целуемся мы в молодости, друг,
Но женщины стареют и мужчины,
Глядишь, у нас и ласковых подруг
Не поцелуи на лице — морщины.
О милая, предвидя эти дни,
Вкус поцелуя в юности цени!..

9

В моем роду талантов, право, нет,
Ни музыкант в нем не был, ни поэт,
И сестры музыкой не увлекались,
И братья от сестер не отличались.
Но пел отец когда-то песню нам,
Вполголоса, во тьме, по вечерам.

Перевод С. Сомовой


АЛЕКСАНДРУ МАТРОСОВУ

Хоть слезы на глазах повысыхали,
Ты молод, ты — в душе моей навек,
Да, сколько б раз тебя ни убивали
Любые войны, храбрый человек!

Не раз прошла весна, и осень тоже.
Морщины нарисованы судьбой —
Я старше стал, а ты еще моложе,
И я, солдат, помолодел с тобой.

Твоя отвага — высоты примета.
Народ мой бредит именем твоим.
Ты молодым ушел, мой друг, со света —
И навсегда остался молодым.

Ты камнем стал, ты небу приглянулся,
Каштан в цвету вздыхает над тобой.
Отец мой стариком с войны вернулся,
А ты с годами тот же — молодой.

Тебя никто погибшим не считает,
Ведь ты за жизнь решился умереть.
О подвиге твоем стихи слагают,
Чтобы тебе вовек не постареть.

Из сердца каплет кровь твоя. Рыдаю...
О, пусть не будет вновь войны и мук,
Твой подвиг не умрет — я это знаю.
Я юность защищу твою, мой друг!

Перевод Л. Мигдаловой.

• Назад
• Вперёд