Мирпулат Мирзо (1949-2018)

Мирпулат Мирзо (1949-2018)

* * *

Знаешь, любимая, зимние вечера?
Раньше меня с тобой говорят они.
Темные улицы… Так же, как и вчера,
Я только свет, гаснущий в их тени.

По перекресткам сумерки, гололед.
Что же прикажешь стертому до кости?
Выйди ко мне из глубины темнот,
Чтобы спасти. Чтобы я мог спасти…


ОЖИДАНИЕ

Предновогодняя шумиха,
Накрытый стол, волненье, темень,
И долгожданный вечер мигом
Прижился в часовой системе.

Лишь близкий друг не подал вести.
Двенадцать — а у нас всё то же.
И елка в украшенье веском
В изломе странном ненадежном.

* * *

Ладно, земля и в снегу, и истерика.
Ладно, у солнца мотор засбоил.
Чей же корабль отбывает от берега?
Снова весна — без руля, без ветрил.

Всяк, кто с весною решается плыть,
Ищет упор на ее корабле,
Лучше ли, в воду не смея ступить,
В тверди тонуть, нерасжатой земле?


САДЫ ДУРМЕНЯ

Весной цветут сады Дурменя,
Они белеют ночью темной,
Лишь пожелай в такое время
С красой их встретиться нескромной,

Нежнейших запахов напейся,
Увидишь: молния рядами
Охватит всё — не бойся, сердце —
Как фотовспышка над садами.


* * *

Приглядись — вот неба глубина,
Горизонт сияющий открыт,
Боль не запятнает их до дна,
Желтизною разве окропит.
|
Для чего тебе сдаваться ей?
Есть весна и первые цветы,
Мир и стал свежее и светлей,
Чтоб таким его увидел ты.


ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЬ

Весенний день…
Охотник меткий
Вдруг нежен стал, как лепесток.
Ружье висит себе на ветке,
А из ствола растет цветок.


ТВОЯ ЖИЗНЬ

Благополучие не так уж мало значит:
Ты всё взрослее, и тропа виднее.
Ты с каждым днем становишься богаче,
Лишь круг друзей становится бедней.


ЛИСЫ

Главу для лис открыли в Красной книге...
Их стало меньше? Но тогда прими
И остальных, замешанных в интриге, —
Всех лис, что притворяются людьми.


СЫНУ

Я тобой горжусь:
Возмущен был ты
Тем, что глупость несправедлива.
Только в сердце грусть
Входит торопливо:
Жизнь познав сполна, что сказал бы ты?..


РОЗЫ И ЗВЕЗДЫ

Даже когда верить судьбе нельзя,
Ветер холодный бьет, будто бы спелся с ней,
Розы земные целуют мои глаза,
Звезды на небе горят в утешенье мне.


ДОЖДЛИВАЯ НОЧЬ

Природа все еще имеет виды
На нас, мычащих, глупости твердя,
Какая щедрость — обойдя обиды,
Поставить нас лицом к стене дождя.

Чтоб лоб к стеклу плотнее прижимая,
Мы к звуку выходили без препон.
Ночных дождей обязанность прямая
Смывать раздоры, намывая сон.

Мы камень, но и камень может помнить,
Что красота, случайно бросив взгляд,
Уже живет — бессмертная, как помощь,
Живет дождем насквозь промытый сад.

И мы живем под этот тихий голос,
Как будто бы качают колыбель,
И тишина, продлившись, к нам притерлась,
И вот уже ее не перебей!

Природа не сошла, не отзвучала,
Во тьме читая, связок не щадя,
Саму себя как исповедь начала,
Свою молитву языком дождя.

Свободные переводы Виталия Науменко

ОСЕННИЙ ДОЖДЬ

Осень мои окна омывает –
Капли или мёртвые цветы?
Сердце от печали изнывает:
Так давно не знаю я, где ты.

Не дай Бог меня ты позабудешь!
Я в  разлуке потерял покой…
Не надейся, грусти не избудешь,
Коль в твою весну придёт другой.


МЫ

Судьбой обласканы мы испокон веков.
Где вырубают лес, где  реки иссушают.
А наш народ обилием  садов
И степи,  и пустыни украшает.

Иные, кто не верит в благодать,
В сокровищницы злато сокрывают.
А наш народ, деньжат поднакопив,
На свадьбы всю округу созывает.

Иные, продаваясь за монету,
Взорвать готовы милую планету.
А наш народ дороги строит и мосты,
Чтоб ближе быть к далёкому соседу.
 
Другому по сердцу  разгулье батарей,
Добыть войной богатство помышляет,
А наш народ для взрослых и детей
Библиотеки всюду воздвигает.


ПОЭТУ И НАРОДУ

Поэт, дешёв твой дар, коль не отдашь его народу –
Талант, и  кровь твоя, и плоть
                                  стране принадлежат от роду
Народ, низка цена твоя, я утверждаю  это,
Коль защитить не сможешь ты поэта.


ПТАШКА

В холодное окно пробрался солнца лучик,
Запела пташка – музыкальный ключик.
Хоть с трепетом я песенке внимаю,
Язык пернатых я не понимаю.

Случилось что:  сынок пропал в ненастье,
Или с гнездом произошло несчастье?
Несовершенен этот мир, я знаю –
Язык пернатых я не понимаю.

Нам очень милосердья не хватает,
Почасту бессердечье побеждает…
На небе правды тоже я не чаю –
Язык пернатых я не понимаю.

Колючий ветер студит окоём…
Влетай, всю зиму будем петь вдвоём.
Тебе я, крошка, крошки насыпаю –
Язык пернатых я не понимаю.

Поэты искони сродни вам, птицам,
Моя душа, как ты – летать стремится.
Красавица, я рад помочь  тебе!
Но кто бы внял моей мольбе?


НАЙ (ФЛЕЙТА)
                 В Самаркандском историческом музее
                 хранится древний музыкальный духовой инструмент –        
                 най, возраст которого насчитывает три тысячи лет.

Обычная флейта из тала иль бука…
Най пел и о встречах, страдал о разлуках.
Одно необычно, я бы сказал:  
Три тысячи лет он в земле пролежал.

Кто душу открывал ему – пастух,
Или народу пел седой ашуг –
Из-за завесы в три тысячелетья
Доносится печаль чистосердечья.

С начальных дней, с момента сотворенья
Нет сердца, что не рвалось бы в тоске
А, значит, нет нужней изобретенья,
Чем най, страдающий на вещем языке.


ТЕРРОРИСТ

Та женщина, что жизнь тебе дала,
Для малыша иной судьбы ждала.

Ты вырос – страшный вестник горя,
Живёшь, с самим Всевышним споря.

Как робот ты – без сердца и души.
И голос совести в себе ты заглушил.

Тебе кто право дал людей судить?
Тебе кто право дал людей губить?

Иди учись, работай, будь семье опорой,
Иль твой хозяин на расправу скорый?

Дадут приказ взорвать твой дом и мать
Подумай, кто их будет защищать!


УЧИТЕЛЬ ГЕОГРАФИИ

                  Тургунбою МИРЗАЛИЕВУ

Географу в добро поверить нелегко:
Землетрясенья, эпидемии, цунами,
Ракеты спрятаны в планету глубоко,
И лазеры висят за небесами.

Навечно красотой Земли пленённый,
Планета наша для него живая.
Нет глобуса – есть мир одушевлённый
Душа учителя от бед Земли страдает.

В аудитории он говорит: «Сама природа
Премудрая, что нужно, изменяет,
Но изменять войной границы?!...»
С сомнением на карту он взирает

Он речь ведёт об океанах и кометах,
Даря студентам  знаний лепестки,
А сам трепещет: ну а вдруг планету
Покроют заражённые пески!

Учитель речь ведёт о странах мира,
Борьбе за жизнь правителей страны,
И в этот миг простая карта мира –
Наглядное пособие войны.

Сраженьем необузданных властей
Опору дома нашего мы губим
Уж и в Антарктике разгул страстей:
Сидим на ветке, и её же рубим

Мечта учителя – мир на земле
Достаток, пониманье, изобилье,
Цветочный веет ветерок везде,
И нет пожара ни в одной долине.

И чтоб его коллега – антипод
На карте показал Узбекистан,
И с восхищеньем искренним поведал:
«Пред вами, дети, лучшая из стран!»

На глобусе – как полумесяц ясный,
Природа – чудо здесь, народ прекрасный,
Узбекистан – свободная страна,
Нам миром возвышается она.

Здесь первый глобус создал Бируни,
Здесь несть числа учёным и поэтам,
На радуге страны спокойные огни,
А значит, будет жить спокойно и планета».


ПОКЛОН

                            Знаменитому кардиохирургу Нарэшу ТРЕХАНУ

Страна заоблачных вершин, лесов и океана,
Твой сын мне сердце возвратил из смертного тумана,
Я с детства пламенно  люблю твоей улыбки нежность,
И красоту твоих людей, их  доброту и верность.

За милосердье чем воздать земле благословенной?
Пусть вечной будет благодать – нетленной и не бренной.
Короткой будет жизнь моя иль более пространной,
Но воспевать я Индостан вовеки не устану.


***

Всё беспощадно подминает хронос-время,
Цвели сады – там сухостоя бремя.
Где были горы – там теперь холмы.
Закону повинуемся и мы.

Но двум бойцам и время не опасно:
Звеня, бежит по камням ручеёк,
По-детски улыбается цветок.
Веков во веки вечность им подвластна.


***

Вдова-зима давно уже убила всё живое,
Внемли: вздымает вихрь-вертун отмершие листы,
Вернула вовремя весна нам солнце молодое.
Венки-венцы воздели мы… Да здравствуют цветы!


ИЗОБРЕТАТЕЛЬ

Баллада-фэнтези

Когда-то чистый лик природы
Заполонили твёрдые и жидкие отходы,
Меж них кто на ходулях, кто в калошах брёл.
И вот ферганец Носиржон Юсуфалиев
                     машину-чудо изобрёл.

Его машина всех на свете поразила:
Отходы в хозтовары превратила.
Прекратилась грязи какофония,
Нам завидует даже Япония!

Как обрадовался изобретатель!
Вот приехал в столицу мечтатель,
И там ходил из кабинета в кабинет,
Но аппарату ходу нет.

Но наш Юсуфалиев – ум проворный,
На бюрократов ополчился – гусь упорный!
С чиновным племенем он не шутя сражался,
Хотя без средств, голодным оставался.

Ведь богатея с каждым годом,
Огромную дань отдаём мы отходам.
И кто проблему мусора решит,
Для нас немалый подвиг совершит.

То дар стране – учёный человек,
Недаром помнят их из века в век,
Пусть будет предан он стране навек,
Ты поддержи его и помоги, узбек.

Мой друг, Носир-изобретатель,
Не вешай носа никогда, приятель.
Народ машину с нетерпеньем ждёт,
Твой аппарат на улицы придёт.

Носир, чтобы японцев обойти,
Такой бы аппарат тебе изобрести,
Чтобы любого обращал он бюрократа
В полезный винт госаппарата.


СОН

Однажды в кресле прикорнул от утомленья,
И вижу сон, достойный удивленья.
Вокруг меня деревья, листьев массы,
Но ствол и листья – из пластмассы.

И если нужно показать рассветы,
То луч искусственный даёт проектор.
А вентилятор шевелит без хлорофилла
Зелёную листву поливинила.

Меж пластиковых бережков сочится
Зловонный формалиновый арычек,
А человек не улыбается,  не злится,
Живя во власти праведных привычек.

Вокруг из пластика газоны, травы,
По трубам поливает их отрава,
На небесах парад искусственных планет.
Всё чинно, несогласья нет.

Всё фонограмма – гром и соловьи.
Очнулся… О, Аллах, спаси и сохрани!
Пусть чада мы твои несовершенны,
Живую жизнь не отнимай, верни!


АЛИШЕР НАВОИ

Пред ветром истории я как песчинка в пустыне,
Но имя Навои все помнят и поныне,
О творческом бессмертии своём я не мечтаю,
Но Навои навек в народном сердце, знаю.

Против невежества и алчности столицы
Стеной восстали бейты «Пятерицы».
Досель звенит Ваш голос чистый, вдохновенный,
Уйдёт и в дальние века Ваш стих нетленный.

Вокруг пренебрегали тюркским языком,
На нём трактатов и газелей не писали,
Лишь Вы открыли мощь и красоту тюрки,
Прекрасный Вы язык узбекам дали.

Мечтали Вы: да будет в каждом сердце свет,
И сами наполняли души  светом,
Ваш светоч факелом горит во тьме,
Служа нам и примером, и советом.

Вся Ваша жизнь прошла по Божеским законам,
Вы не прельстились ни венцом, ни троном,
Таких как Вы гигантов не было, и нет,
Вы человек  от Бога, от Бога Вы поэт.


ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ

Реет над городом ветер-десант,
Тучи на закате багрянцем  горят.
Мальчишки  освоили скверы, аллеи,
Товар их – лихие воздушные змеи,
Что в небо взлетают, ничуть не робея,
Астральных обличий и звёзд ворожеи.

Но никто не видит чудо из чудес –
Повзрослели люди, им не до небес.
Уж никто бечёвку в руки не возьмёт,
И мечту мальчишки сердцем не поймёт.

А может, нам, люди, надо очнуться?
А может, нам следует просто проснуться?
Очнуться от долгого мутного сна,

Заметить, что в город ворвалась весна,
Или  нам в детство вернуться?

На стыке улиц я в водовороте,
Невидимыми узами прикован,
Но взгляд давно мечтает о полёте,
Небесной синевою очарован.
Вдруг – как ответ, над этажами
Взмывает змей огромными кругами!

Летит, сокольей статью окрылённый,
Летит мой змей, простором опьяненный.

Вся жизнь моя безгрешна, без сомненья.
Возьми меня с собой, пойми души стремленье.
Лишь силу притяжения поправ,
Смогу определить без заблужденья,
В чём прав я, где не прав.

Я знаю, там, за облаками
Все люди кажутся нам муравьями,
А их призванье – только пропитанье.


ВЗЛЕТАЙТЕ!

Сбросьте быта скорлупу!
Раскройте сердце, творчеством дерзайте,
Вступайте на высокую тропу,
Не сомневайтесь в небесах, взлетайте!

Найти бы мне того, кто змея запустил,
И заглянуть в лицо весёлое, шальное,
Бежать за змеем, не жалея сил,
Почти без чувств от радости и зноя.
Ведь детство не ушло, оно со мною?
Наш крошка-дворик, улица, трава,
Какое счастье – детство золотое!

А в вышине спирали мчатся на восток,
Внизу ревёт стальных машин поток,
Связь между небом и землёю – лишь бечёвка.
Воздушный змей в руках ребёнка –
Глашатай бесконечного простора,
Залог мечты, движения вперёд
В загадочный, но близкий небосвод.

Не слышите? Иль я не то сказал, народ?
Не тормознул  машину ни один водитель,
Не смотрит ни единый пешеход.


МОИ СТИХИ

О стихи, свет надежд, будто в жемчугах,
Строгий взмах орлиных крыл в белых облаках.
Как давно стали вы утешеньем мне,
Защищали меня в каждом сером дне.
С вами был я всегда мужествен и смел,
Стих мой сделал для всех столько добрых дел.
Я гордился всегда силой строк моих,
Как боец на битву шёл беспощадный стих,
Верил без сомненья в пораженье зла,
Что любовь из жизни вовсе не ушла,
Низости и боли больше в мире нет,
Что вершитель судеб – это я, поэт,
Правда – это главное, – вновь я повторял,
Снова лгал и снова, хотя правду знал.
О стихи, свет надежд, будто в жемчугах,
Строгий взмах орлиных крыл в белых облаках.
Оказалась сильней мира чернота,
Сердце мне разбила мира клевета,
Побеждает подлость в жизни непростой.
Строки стали мёртвыми, как родник сухой.
Низкие красуются честным напоказ,
Хитрый прославляет хищный свой окрас.
Где мои надежды, где мой чистый взор,
Где вы, гор вершины, где цветов ковёр!
О, планета милая, долго терпишь ты,
Может, сгинет низость, сбудутся мечты?
Расточится морок и придёт рассвет…
И тогда я вспомню: Боже, я – поэт!
А пока на сердце лишь печаль и грусть,
А пока на сердце непосильный груз…
Вырву песни с кровью, прогоню бичом,
Ищут пусть пристанище в сердце молодом.
 

ВЕСНА В ДУРМЕНЕ

Над вершинами скал радость  льёт звезда,
Запах горных цветов в домике всегда
От зари до зари слышна песнь щегла,
Ведь шалунья-весна снова к нам пришла.

В небе перламутром облака блестят,
В поднебесье птицы крыльями звенят,
А с утра фиалки улыбнулись мне,
Будто в сказке живу, словно в полусне.

Гость желанный сейчас посетил мой дом,
Мой коллега-поэт за моим столом,
Чаю я с почтеньем в пиалу налью.
Мы же с ним соратники в праведном бою.

Полилась беседа родниками слов,
Мы с ним понимаем: сотни тысяч строф
Передать не смогут жизни полноту.
Как же мы опишем мира красоту?

Капля в океане – песенный мой путь,
В сердце моём скорби всё же нет ничуть,
В небо воспарить бы, как воздушный змей.
Сразу позабыть бы горе страшных дней.

Хочется смеяться, словно я – дитя,
Будто нам сокровища отдала земля,
Будто воплотились смелые мечты,
Будто не видали никогда нужды.

Словно нет на свете зависти теперь,
Словно пост высокий не откроет дверь,
Словно справедливость –  во главе угла,
Словно, отвратившись, совесть не ушла.

Мой соратник-поэт за моим столом,
Я от чистой души дам ему поклон,
Значит, строки нужны милой стороне,
Поклонюсь поэту  и красе-весне.

Долго тосковал я, много видел бед,
Минули несчастья –  здесь мой друг-поэт…

Я терзал судьбину, милости молил.
Все мои обиды здесь судьбе простил.


ПЛАЧ ПО ДЕТСТВУ  
 
Я помню, как тебя увидел первый раз,
Закутанную в белый шёлк и радужный атлас,

Как братец вёл тебя и гордостью сиял,
Как будто всю вселенную объял.

Супруга брата – милая янга,
Как старшая сестра мне дорога.

Я думал, что она – волшебница из сказки,
Всем нам невестка отдавала столько ласки!

А родила какого малыша!
Мы на него смотрели не дыша…

Но, как цветок,  увяла вдруг она,
Померкла вдруг  красавица-луна.

Мы больше не услышим тихий смех.
Она в земле, а на могиле – снег…

Что я племяннику теперь скажу?
Как я твою могилу покажу?

Я понял: ты нас вовсе не любила,
Поэтому и бросила, ушла…

Скажи, в какую тьму ты двери отворила,
Кого ты вместо нас нашла?

Зачем сюда пришёл  полуседой мужчина?
На нём чапан, коричневый бельбаг,

Блестят туманно капли на ресницах,
Застыла скорбь на сомкнутых губах.

Он подошёл ко мне и тихо обнял,
И капли катятся из глаз, как град.

С трудом узнал его – ведь это
Всегда такой улыбчивый мой брат!

Янга, давай исправим мы ошибку,
Не умирай, вернись к сыночку-малышу,

Я так тебя люблю, что сам сойду в могилу,
И до скончанья века полежу.


ГАФУР ГУЛОМ

Не уничтожить в нас жажду свободы,
Не вытравить мечту ни пулей, ни огнём,
Я песни пел, живые, как природа –
Поэт своей страны – Гафур Гулом.

Народ, в полёте солнца достигая,
Низринул все проклятья прошлых лет,
Судьбу родного края воспевая,
Я с ним дожил до зрелых лет.

Как часто в прошлом истине не верил,
Как часто не по правде жил,
Греха не скрою: лицемерил,
Но от души я этот край любил!

Не буду я стенать как Алишер,
Да и на троне был не Байкара.
Под властию высоких хрупких сфер
Пришлась на жизнь нелёгкая пора.

Укрыться от врагов нам было невозможно,
Улыбкой доброй только и спаслись,
Так лев всегда обходит осторожно,
Приют шакалов мерзостных и лис.

Я сердцем ощущал народа стоны,
А в виршах счастье края пел,
Правдивым строкам ставил я препоны,
Хотя в душе горючий гнев кипел.

Поэты молодого поколенья,
Вы можете смеяться надо мной,
Но если б вы стояли на коленях,
И петля бы ждала над головой?

Всё, что сказал – совсем не оправданье.
Но только я почувствовал призванье,
Талант до капли Родине отдал,
Узбекистан стихами прославлял.

Ни виллы, ни машины  не оставлю,
Но за обложкой книжечки простой

Уверен, что стихи мои живые,
Откроются, как слиток золотой.

Пусть песни прозвучат как заклинанья,
Как пожеланье блага навсегда,
Пусть вечно над моим народом
Горит свободная  звезда.

Здравствуй, Родина моя,
                     здравствуй,  край родной!
Ты живи привольно, счастливо живи,
Даже если сердце даст последний сбой,
Я всегда откликнусь, только позови!


ЛЕГЕНДА О ЛЮБВИ

В неприметном кишлаке
Краса-девушка жила,
Колокольчиком смеялась,
Розой алою цвела.

Приходила к водопаду
И плясала до упаду,
И, запретам вопреки,
Песни пела у реки.

Как поток идёт стеной
С шумом на простор равнин,

Так мели её косички
Снег серебряных вершин.

Нам не счесть сердец разбитых,
Всем парням не повезло.
Но весеннею порою
Циркачи пришли в село.
Доира зарокотала,
Сладко зазвучал сурнай,
Сердце вдруг тревогой сжало…
А вокруг бушует май.

Второпях народ сбежался,
Солнце в вышине горит,
С балансиром ловко пляшет
Близко к облаку джигит.

На канате он танцует,
«Не упал бы он сейчас!»
Наша девушка от парня
Оторвать не может глаз.

Весельчак-канатоходец
Крутит сальто наверху,
Ахает внизу народец,
Рукоплещет смельчаку.

Вниз случайно бросил взор:
Смотрит девушка в упор,
Радостью блестят глаза …
– Это что за чудеса?!

Тут  как будто их закрыло
Лебединое крыло,
Оба сердца растворило,
И в единое слило.

Нет традиций, нет оков.
И благодари судьбу.
Есть высокая любовь,
За неё веди борьбу.

– Где твой дом, скажи, артист?
– Небо да буранный свист.
–Я оставлю дом родной,
   Можно, я пойду с тобой?
   
Скрылся за горой кишлак,
Мир раскрылся перед ней.
Бог благословил их брак,
Дал детишек-циркачей.

В неприметном кишлаке,
Помнят до сих пор о той,

Что ушла с канатоходцем
Непроторенной тропой.


СКАЗАНЬЕ

Поведаю старинное сказанье
О  скаредном  властителе преданье,
Безмерно отягчённый жаждой злата,
Сокровища он добывал булатом.

Замыслил царь  соседнюю страну
С огромной ратью покорять.
В победе будучи уверен, всё же
Он повелел лазутчика позвать.

Вошёл шпион, дрожа от страха.
– Скажи, храбрейший из храбрейших львов,
Скажи, мне, горстка праха,
Как много у противника полков?

– Там ратников сто тысяч, – был ответ.
Тут царь от хохота схватился за живот.
–Моих  семижды сто. Как зацветёт рассвет,
Я войско подниму в безжалостный поход!

– Или ещё сказать что хочешь?
Я вижу, что-то про себя бормочешь!
– От вас, великий,  тайны нет…
У них что воин – то поэт.

– Всё войско из поэтов? Не беда.
Известных сколько?  Знаю, строк броня
Страшнее всякого огня.
–Лишь песни семерых народ поёт всегда.

Сказал шпион: – Всего лишь семь голов
Клепают вирши из невнятных слов.
И почему народ их обожает?
И день и ночь стихи за ними повторяет…

Нахмурился властитель, скипетр сжал,
– Ты говоришь, стихи за ними повторяют?
Призвал глашатая, с досадой встал:
– Скажи эмирам, что поход я отменяю!

Шпион развёл руками: – Не пойму…
Поход не состоится! Почему?
Их войско, очень слабое, не скрою,
В бою смешаешь с пылью,  с кровью!

– Согласен, мой шакал, что войско
Я разметаю в первом же бою.
Но вот когда войду в страну, семёрка
Вмиг уничтожит армию мою.

И если хоть один акын
К отмщенью призовёт,
Страшней разгневанных вершин
Поднимется народ.

И гарнизоны в городах
Все будут сметены,
Бойцами овладеет страх,
Уйдём мы из страны.

Никто не сможет удержать
Мятущуюся рать.
А по следам пойдёт орда –
Враги придут сюда!

– Уж долго правлю я в стране, –
Вздохнул печально шах,
– Но есть пробоина в броне:
Защиты нет в стихах.

Народ мой весел и богат,
И войск под миллион,
В казне и злато, и агат,
Могуч и прочен трон.

Я прикажу, и сорок рифмоплётов
В стихах прославят нас.
Но нет такого, к сожаленью,  среди них
Кто бы помог народу в тяжкий миг.

Все сорок бы к соседям отослал,
На одного соседского акына поменял.
Нет, за вторжение придёт расплата,
От тех, кому поэт дороже злата.


Я ВИДЕЛ…

Спектакль – человеческая жизнь.
И, может, чувствами пленён,
Пройдёшь и по шипам, и по цветам,
Внимая «истине» расхваленных времён.
Вещают, будто жизнь – это мечта,
Но предназначены и тьма, и высота.
И видел я, как зависть ест сердца.
Нет нелюбви и зависти конца.

Я видел разных – праведных и грешных,
Трудолюбивых, скромных и мятежных,
Иной всегда грустит, а кто-то любит радость,
Но каждого касалась жадность.

Мир для страданий и невзгод открыт,
А правде негде приютиться,
Сгибаемся под тяжестью судьбы,
Как птицам в ураган, нам негде скрыться.

Мы в мире – куклы, где же кукловод?
Где тот, кто нас за ниточки ведёт?
Всё внятно в мире всяким подлецам,
Мир непонятен, тёмен мудрецам.


* * *

Где ты, цветок счастья,
Дивный аромат?
На всех лицах радость,
Я ж себе не рад.
Мир весь солнцем залит,
Моя жизнь во тьме…
Где моя любимая?
Хоть приснись во сне.

Где же цветок счастья?
Дайте мне ответ.
Моя жизнь – ненастье,
День мой полон бед.
– Он в душе взрастает,
В сердце он цветёт,
Но от одиночества
Он в тоске умрёт.


* * *

Случайна встреча или неизбежна?
Ведь не распалась связь времён,
Вот он, тот взгляд, что ждал я вечно,
И сердце, что бьётся с моим в унисон.
Не верь, что любовь удалилась из мира,
Не верь, что весна из вселенной ушла,
Ведь счастьем она нашу жизнь озарила,
И к звёздным высотам её вознесла.

Как скрыть мне любовь, куда её спрятать?
Я встретил тебя, что ещё мне желать?
Чтоб ты была рядом,  готов без сомненья
Я в  пламени адском столетья пылать.

Мою любовь у света на краю
Я воспою, как нежную зарю.


* * *

Сребристый снег – благая весть зимы,
Растоптан в городе безжалостно ногами.
В Дурмене он кокетливо  блестит,
Как жемчуг под игривыми лучами.

Когда на улицы пробьётся солнца луч,
Ещё мрачней бетон от тени.
Но смело искры ловят из-за туч
Сосульки каплями в Дурмене.

Для города покоя нет зимой –
В работе город тяжко стонет.
Но над Дурменом царствует покой,
От нас зима несчастья гонит.


* * *

Осень. Взгорья. Сумрак. Тишь.
Сонный ноябрь, о чём ты молчишь?
Давно уж не слышно заливистых птах,
В душу крадётся нечаянный страх.

Я одинок в пустоте этой гулкой,
Сердце страшится пропасти жуткой.
Уж никогда под напором стихий
В душу мою  не ворвутся стихи.


* * *

Зачем же мы скрываем чувства,
Хотя сгораем от любви?
К чему пустые нам беседы,
Когда горят глаза твои?

Стучат обманные минуты,
Мы друг от друга далеки.
Проходим мы сквозь круг сомкнутый,
От равнодушья до тоски.


* * *

Милый образ придумал я в снах,
От красоты парил, как пьяный,
Туманной грёзой осиянный,
Столько раз тебя видел в мечтах.

Как часто локоны твои ласкал,
Послушно я тонул в озёрах глаз,
Любимой много бейтов посвящал,
Но никогда тебе их не читал.

Всегда ты рядом – незачем искать,
Не отпущу тебя в мечтах и наяву,
Но о любви ни слова не скажу,
Чтобы тебя покоя не лишать.

Перед тобой за красоту в долгу,
Чудесный образ в сердце берегу.


БУТОН

Речи фальшивые, чувство ленивое,
Рядом трепещет сердечко красивое–
Сорван, растоптан свежий бутон,
Будто с рожденья судьбой обделён.

Я бы хотел повернуть время вспять,
Чистым очам улыбнуться опять.
Но то, что гласит роковая скрижаль
Уж не изменит ни воля, ни сталь


* * *

Изнемогаю от любви.
В буквальном смысле умираю.

Тебе я город оставляю,
И чтобы выжить, уезжаю.
Как я тебе благоволил!
И ныне я благословляю,
Но, чтобы сердце дальше билось,
Я уезжаю.

Быть может, слёзы ты прольёшь,
Меня, конечно, забывая,
Поэм ты больше не найдёшь –
Я уезжаю.

В другом я городе найду
Еще красивее, пригожей...
Отчасти на тебя похожей
Сонеты пылкие прочту.

Вдали душа проснётся вновь,
Приязнью снова запылаю.
Прости меня. Прощай,  любовь.
Я убегаю.


НОЧНОЙ ДОЖДЬ

Весь день клубились в небе тучи,
И как природы благодать,
Во тьме вдруг хлынул дождь могучий,
Чтобы печаль мою прогнать.

Я прижимаюсь лбом горячим,
Лицом в остывшее стекло,
Дождь утишает стон мертвящий,
А сердце кровью истекло.

В саду листы открыли устья,
И дождь их напояет всласть,
Но мы – рабы на перепутье,
Свободными уже не стать.

Посланцы Бога – капли дождевые,
Жива природа – и они живые.
Кто любит плеск дождя в ненастье,
Достоин человеческого счастья.

Всему живому дождь необходим,
Его приход, как  мира справедливость.
И, ощутив природы совестливость,
Ночного неба дар благословим.


РАЗЛУКА

Когда в далёкий путь я уезжаю,
Наш домик без защиты оставляю,
То  ты обычно остаёшься без опоры,
И время тянется нескоро.
Как фотография в заброшенном альбоме,
Сереет бытие, и  ты
Включаешь свет в пустынном доме
На грани гулкой пустоты.
Меня по комнатам разыскивает дочь,
И в окна смутно смотрит ночь,
Чтоб грусть забыть, ты в куклы  с ней играешь,
Играя, о разлуке забываешь.
А дом в порядок приводить придётся,
Но почему-то ничего не удаётся,
Ты опускаешь руки,
И проклинаешь дни разлуки.
Ты забываешь наши преткновенья,
И в памяти – прекрасные мгновенья,
Не поросло бы счастье былью…
И меркнет зеркало под пылью.


ИГРА В СНЕЖКИ

С чистого неба – зимняя нега.
Ветки деревьев согнулись от снега.

Внизу кипит игра в снежки,
Сквозь стёкла слышны крики и смешки.

А в памяти – тот первый зимний снег,
Восторг, и твой весёлый смех.

Тогда поэзия вдруг в сердце появилась,
И в песне о любимой воплотилась.

Ты далеко, а я полуседой,
Но день заветный тот всегда со мной.

Она исчезла, с кем-то годы коротает.
Имею всё, но так её мне не хватает.

Иль память обо мне запорошило пеплом,
И сердце хладное давно под снегом?

В конце пути вернуть далёкий день мечтаю,
Снег холоден, но так огнём играет…

Мне без неё и радость ни к чему.
Игру,  и блеск, и солнце – не приму!
                                                                    

ЗЕМЛЯКИ

Шутка         

При здравом размышлении
Посмотришь коль вокруг,
Приходишь в изумление:
Какой порочный круг!
К другим удача скачет,
Да всё мимо меня,
Любой сосед удачлив…
Тоскую, жизнь кляня!
Раскрыть бы эту тайну…
Иначе дело – швах.
Как стать судьбе хозяином,
И жить как падишах?
Я, загнанный коняга,
Не нужен никому.
Ни имени, ни званья…
Не знаю, почему.
А может, всё же, братцы,
В тоннеле брезжит свет?
«Ты вспомни, где родился!»
Сосед мне дал совет.
И молния сверкнула,
Подобно чудесам:
«Судьбина обманула –
Ведь я рождён не там!».
Будь славным я хивинцем,
Ты только посмотри,
То на ахалтекинце,
Я б гарцевал в степи.
Каким бы полководцем,
Я был, родись в Карши,
Врагов труда и мира
За день бы  сокрушил.
А если бы родился
В далёкой Нурате,
Художником известным
Служил бы красоте.
Родился бы в Китабе,
Романы б сочинял,
Во всех своих работах
Талантом бы блистал.
А если бы в Касане
Рождён когда-то был,
Дехканином я стал бы,
Зерно производил.
А если бы в Джизаке
На белый свет пришёл,
Выращивал бы дыни.
Тут всех  бы превзошёл.
Коль Самарканд бы древний
Был родиной моей,
Историей б занялся,
И никаких гвоздей!
Ну, а рожденья местом
Ташкент бы называл,
Тогда бы тюбетейку
За облака вздымал.
Меня, прошу, поймите,
Не буду и скрывать:
О дивном Намангане
Зазорно мне мечтать.
Ну что ж, секрет раскрою:
Пора поведать вам,
Что родиной моею
Стал славный град Сайрам.
Весёлые там люди
И всем добра хотят.
О помощи попросишь –
«Я занят», – говорят.
«– Смотрите, бедолага,
совсем увяз в снегу…»
Сайрамец не промолвит
«– Сейчас я помогу».
У дома есть колонны,
По дну течёт вода.
Тот, кто лишён опоры –
Несчастный сирота.
Прошу сайрамцев в прозе,
Взываю к ним в стихах:
«Пожалуйста, заботьтесь
О наших земляках».
И, вопреки прогнозам,
(Я ж верю чудесам),
Добросердечным станет
Любимый мой Сайрам.
У всех тогда мой город
Пусть будет на слуху.
Вот я тогда возрадуюсь!
Скажу как на духу.


МОЛИТВА

Не нужно мне ни злата, ни величья,
Ни званий, ни народного отличья,
Я отрекусь от стихотворной славы,
От сладкой поэтической отравы.

В презренном прахе люди, как пылинки,
Удачи  перед вечностью – былинки,
Но я из праха голос подниму:
Бог, счастья дай ребёнку моему!
 

ГОЛОС ОСЕНИ   

Глас осени, как острый меч,
И душу мне не уберечь.
 
Ко мне приходит осознанье,
Конца пути нелёгкое признанье.

Подходит к завершенью список дней,
Итог скрижали песенной моей.

Как жаль, что кану в вечность без следа,
Но затихает и бурлящая вода.

Уйду, оставив мир, со вздохом сожаленья,
Что ж, в мире есть и тленье, и горенье.

И для тулпара есть конец пути,
Ведь нескончаемой дороги не найти.

Себе скажу: «Спокойно уходи,
Заботы все остались позади».

И там, где не бывает голосов,
Вдруг заблестит созвездие Весов.

И взвесит жизнь за гранью бытия
По неземным мерилам Судия.

Как листьев много с древа опадает!
Как осень их безжалостно кромсает…

Не тихий ветер, нет – безжалостный буран
Рвёт строчки и ломает мой калам.

И постоянно вижу я во сне,
Как ворох листьев запылал в огне.

Глас осени, как острый меч,
И душу мне не уберечь.
 

ВЕСЕННИЕ ВЕЧЕРА

Когда растает снег в горах,
То вниз слетает водный ток кудрявый,
И, сонный прежде, просыпается кишлак,
И веет ветерок упрямый.
В тепле вздыхает, нежится земля,
Тебя милее нет, моя родная!
И взгляд в лиловое я небо устремляю,
Где звёздочки фиалками горят.
Листочки клейкие вверх тянут тополя,
Незыблемым часам вселенной доверяя,
И понимаю я, что здесь живу не зря,
И замираю, вечности внимая.
Весна и вечер, вечер и весна…
Зима ушла, угрюмо огрызаясь,
И запахом цветов напоена,
Весна ликует, улыбаясь.
Великолепие несёт с собой река,
По дну катая сердолики и агаты,
Ведь даже валуны сокровищем богаты:
Кристаллы в них замкнуты на века.
В прохладном воздухе,  звеня,
Летят, блистая, жизни звуки,
И многозвучие манит, как тишина,
И росы льются прямо в руки.
Вот сквозь гранит  травинка рвётся…
И даже в сумрачной душе любовь проснётся
К природе-матери.
                 Да не оставит милостью она.
Весна и вечер, вечер и весна!

Переводы Розы Казакбаевой

ПЕРВЫЙ СНЕГ

По зимней поре твое сердце скучало,
Душа твоя столько ждала ее свет.
И вот, наконец, с высоты опустился
Первый снег, этот первый снег!

Вглядись, как на белых вершинах деревьев
Искринки зимы обретают ночлег,
И тяготы осени вмиг погребает
Первый снег, этот первый снег!

Наступит весна, и природу, быть может,
Окрасит цветастый весенний побег,
Но ныне её одевает в белое
Первый снег, этот первый снег!

Я жду тебя в белых объятиях ночи,
Приди, о возлюбленный мой человек,
И пусть на губах твоих жарких растает
Первый снег, этот первый снег!

Душа моя первой любовью пылает,
Белее и чище, чем снежный набег,
И пусть тебе сам все об этом расскажет
Первый снег, этот первый снег!

Как хороша, как красива картина!
Невольная радость в ее белизне,
Как будто печаль поглотил незаметно
Первый снег, этот первый снег!

Перевод с узбекского Николая Ильина

• Назад
• Вперёд